Как рассказано в бестселлере «Монстр у нашей двери: глобальная угроза птичьего гриппа» американского автора Майкла Дэвиса, в 1976 году группа ведущих врачей предупредила министра здравоохранения США Дэвида Мэтьюза о возможности повторения в стране уже в ближайшее время страшной эпидемии гриппа образца 1918 года. По счастливому совпадению министр только что прочитал книгу о той эпидемии, которая унесла жизни многих миллионов людей и отнесся к предупреждению со всей возможной серьезностью. Преодолевая сопротивление своих скептических коллег и игнорируя насмешки и даже издевательства враждебно настроенных сенаторов, Дэвид Мэтьюз настоял на проведении в Америке массовой вакцинации населения. С грехом пополам такая кампания была проведена. Но вы знаете, что случилось дальше? Обещанная страшная эпидемия так и не появилась и осторожный министр был заклеймен общественным мнением как легковерный дурак. Уйдя через несколько месяцев в отставку, Дэвид Мэтьюз больше не занимал важных государственных постов.
В обозримом будущем подобные крушения карьер политиков из-за их обостренного отношения к эпидемическим угрозам вряд ли будут возможными. Обжегшись на «молоке» ковид-19, мир будет теперь обязательно будет дуть на воду. Управленцы и политики будут действовать по принципу: лучше перестраховаться и перебдеть, чем проявить беспечность. Но означает ли это, что надежная система защита от эпидемических угроз теперь обязательно будет построена? Нет, не означает. Отставной министр обороны США Дональд Рамсфельд в свое время немало повеселил некоторых особо остроумных граждан, выдав запутанно звучащую сентенцию: « Есть известные известные — вещи, о которых мы знаем, что знаем их. Есть также известные неизвестные — вещи, о которых мы знаем, что мы не знаем их. Но еще есть неизвестные неизвестные. Это вещи, о которых мы не знаем, что не знаем их».
Дональд Рамсфельд заслуженно обладает репутацией высокомерного и агрессивного человека и одного из главных инициаторов совершенно непродуманного американского вторжения в Ирак. Поэтому его слова были восприняты как очередное доказательство «перевернутости мозгов» экс-министра. И зря. На этот раз Рамсфельд сказал чистую правду. Мы можем только гадать о том, какие сегодняшние «мелкие неудобства» в будущем вдруг превратятся в угрозы чудовищного размера. А тот набор многоступенчатых мер предосторожности, которые будут введены в ответ на эпидемию ковид-19, совсем не обязательно окажется эффективным против эпидемических угроз не из сферы респираторных инфекций. «Неизвестные неизвестные» нам пока не по зубам. Но у политиков теперь есть веский повод обратить пристальное внимание на те угрозы, которые прекрасно известны специалистам, но о которых не очень принято громко говорить вслух. Вот всего несколько примеров подобных угроз.
Золотой век вирусов
Согласно первоначальным оценкам 1912 года, «Титаник» утонул потому, что наблюдавшие в ту ночь за морем вахтенные матросы несмотря на их повторные многочисленные просьбы так и не были обеспечены биноклями. Сменившийся начальник вахты запер эти бинокли в специальный ящик и ушел спать, забрав этот ключ с собой. А когда «вооруженные» только собственными глазами матросы заметили айсберг, было уже поздно. Согласно первоначальным оценкам 1986 года, авария на Чернобыльской АЭС случилась потому, что потерявшие бдительность операторы станции дергали за не те ручки и нажимали не те кнопки. Согласно первоначальным оценкам 2020 года, эпидемия ковид-19 накрыла мир потому, что некий оставшийся пока неизвестным китаец полакомился зараженной вирусом летучей мышью или иной подобной дикой живностью.
В первых двух случаях установка «валим все на стрелочников» уже давно показала свою несостоятельность. Выяснилось, что причинами этих катастроф стали не случайные ошибки «маленьких людей», а просчеты больших начальников, помноженные на запутанные структурные проблемы общеотраслевого масштаба. Следует ожидать, что примерно то же самое случится и в нашем нынешнем случае. Точная суть и последовательность событий, которые привели к великой пандемии коронавируса 2020 года, может так и остаться неизвестной. Но вот обязательно ли нам закапываться в частностях и искать того самого злосчастного «гурмана» из Китая? Те эксперты, которые в последние годы предсказывали, что в ближайшее время мир может накрыть волна опаснейших респираторных заболеваний, опирались в своих прогнозах не только и не столько на гастрономические предпочтения нашего великого восточного соседа.
Рассмотрим эти прогнозы на примере уже упомянутой выше книги американского журналиста Майка Дэвиса «Монстр у ворот», которая была опубликована еще в 2005 году. Описывая этого монстра, чье пришествие поставит наш мир вверх тормашками, Дэвис немного промахнулся. По прогнозу американского журналиста, болезнью-убийцей мирового масштаба должен был стать не коронавирус, а другое респираторное заболевание -птичий грипп. Но, если вывести за скобку эту деталь, то собранные Майком Дэвисом прогнозы оказались точными просто до дрожжи в коленках.
« Наиболее авторитетные исследователи гриппа еще с 2001 года всячески пытались привлечь внимание мирового медицинского сообщества к растущей угрозе птичьего гриппа...Лидер исследователей Роберт Уэбстер беспрестанно повторял в своих выступлениях: « Если пандемия начнется сегодня, клиники захлебнутся из-за наплыва больных и недостатка медперсонала, а многие из врачей мгновенно превратятся в пациентов....Для снижения риска заражения основной части населения, по крайней мере вначале, придется постоянно оставаться в своих домах».
На основании чего еще 15 лет тому назад были сделаны столь удивительно меткие прогнозы? Попробую раскрутить логическую цепочку с самого начала. Согласно опубликованным в 2015 году оценкам ООН, в первый год нашей эры на земле жило всего 300 миллионов человек. За следующую тысячу лет это число увеличилось всего на десять миллионов. За следующие 500 лет динамика увеличилась, но незначительно. В 1500 году население планеты составляло приблизительно 500 миллионов человек. В 1800 году людской род насчитывал уже 978 миллионов человек, сто лет спустя — миллиард 650 миллионов человек. А вот дальше, как известно, произошел демографический взрыв. Пять лет назад было 7 миллиардов 349 миллионов человек. Прогнозы на 2100 год колеблются в размахе от десяти до тринадцати миллиардов человек.
Эти цифры выглядят фантастично сразу с двух точек зрения: с точки зрения нарастания скорости процесса и с точки зрения несовпадения того, что происходит в мировом масштабе, с нашими российскими реалиями. Как знает каждый гость или житель российской провинции, мы не страдаем от взрывного роста населения. Наша проблема прямо противоположна-депопуляция. В других странах Европы ситуация более благополучна. Но взрывного роста населения не наблюдается и там. С 1913 по 2000 годы население Старого света увеличилось меньше, чем на половину — с 498 до 749 миллионов человек. Чтобы увидеть этот взрывной рост воочию, надо приехать в какой-нибудь регион третьего мира. Взять, например, Африку. В 1913 году там жило всего 125 миллионов человек, а в 2000 году — уже 798 миллионов. Согласно прогнозам демографов уже через десять лет число жителей черного континента достигнет одного миллиарда 449 миллионов человек.
Встает вопрос: как и где живут все эти «новые люди»? Известно где: в городских трущобах. А где трущобы, там и болезни. Предоставляю слово Майку Дэвису: « Урбанизация в странах третьего мира переносит проблему массовой бедности населения из сельских районов в городские трущобы...95% прироста всего населения Земли будет осуществляться за счет бедного населения городов южных стран, что самым отрицательным образом скажется на экологии болезней. Одновременное пребывание в неудовлетворительных санитарных условиях такого количества людей создает предпосылки для того, что известный специалист в области экологии болезней, сотрудник Чикагского университета Уильям Макнейл назвал «законом консервации катастрофы». Вот что Макнейл написал по этому поводу: « Постоянное увеличение популяции потенциальных носителей вируса повышает вероятность кардинальных эволюционных изменений самих вирусов. Вирусы начинают активнее использовать новые возможности для размножения, мутации, рекомбинации и естественного отбора».
Встает и еще один вопрос: а чем и где питаются все эти «новые люди»? Вот как, согласно Майку Дэвису, выглядит ответ: « Бурная урбанизация, наблюдаемая в Западной Африке, влечет за собой все возрастающую потребность людей в животном протеине. Традиционным источником такого протеина для западноафриканских народов, как и для жителей Восточной Азии, всегда была рыба. Более того, до недавнего времени во многих странах рыбная промышленность, в которой было занято до четверти всего населения этих стран, являлась одним из основных источников национального дохода. Сейчас же местные рыболовы оказались неспособными конкурировать с гигантскими европейскими компаниями, чьи тральщики в огромном количестве вылавливают рыбу в Гвинейском заливе. Эти суда, плавающие под флагами чужих государств, а заодно и рыболовы-браконьеры «осуществляют незаконный лов рыбы ценных пород, при этом 70-90% выловленной ими рыбы не представляет для рыболовов вообще никакой ценности и сбывается ими на рынках различных стран оптом. Как результат, объем рыбной биомассы по сравнению с 1977 годом снизился вдвое. Соответственно резко сократилось и предложение рыбы на местных африканских рынках. При этом цена на продаваемую рыбу поднялась».
Если рыбы нет, то надо идти за мясом, правильно? Правильно. И вот в рамках этого коллективного похода за мясом и начинается самая «потеха»: « Крупные иностранные лесозаготовительные компании активно ведут в Африке вырубку лесов. Живущие в лесах животные отлавливаются самими лесозаготовительными компаниями с целью обеспечения пропитанием их огромного штата пильщиков. Причем нередки также случаи, когда охотники вторгаются и в заповедные территории. Итоги всего этого очевидны- контакты человека и диких животных значительно участились. Бывшие ранее изолированными микробиологические структуры дождевых лесов и гор невольно оказались вовлечены в систему пищевой промышленности городов. Следствием реализации вирусами таких «скрытых» возможностей стал их участившийся переход с млекопитающий на человека. Наиболее показательным пример- конечно же, ВИЧ/СПИД. Ученые полагают, что ВИЧ-1 возник в результате употребления в пищу мясом шимпанзе, тогда как источником ВИЧ-2(типичного для западной Африки) стал черный мангабей. Осенью 2004 года группа ученых, возглавляемая Натаном Вольфом и Джоном Хопкинсом сообщила об обнаружении ими на мясных рынках Камеруна нового ВИЧ-подобного ретровируса ( возможно, его источником были гориллы)».
На этом месте нашего разговора я готов начать прием справедливых претензий от читателей. Ведь повод для подобных претензий действительно есть. Во-первых, коронавирус пришел к нам не из какой-нибудь отсталой африканской страны, а из государства, которое уже давно является передовиком и локомотивом мировой экономики — из Китая. А, во-вторых, я дал понять, что причины наступающего сейчас золотого века вирусов совсем не сводятся к специфическим гастрономических пристрастиям жителей различных экзотических территорий. Туше, вы меня поймали. Но наберитесь терпения очень скоро все концы с концами будут сведены.
Конвейер эпидемий
Известный своими шутками на грани фола супруг британской королевы принц Филипп однажды так высказался о китайской кухне: « Если у него четыре ножки, но это не кресло, то китайцы его съедят. Если у него два крыла и это не самолет, то китайцы и его съедят. Если оно плавает и это не подводная лодка, то китайцы его тоже съедят». На фоне основной версии появления ковид-19 эта старая шутка выглядит на удивление актуальной. Но эта актуальность является, как минимум, не полной. Опасность новых эпидемий исходит не только от методов добывания пищи, перекочевавших в наше время прямиком из каменного века. Не менее серьезный источник опасности — это сверхсовременные методы организации сельского хозяйства и пищевой промышленности.
Основной источник пищи для массы новых жителей стран третьего мира — это, естественно, вовсе не лесные зверушки и не насекомые. В странах третьего мира хотят потреблять то же самое, что и в странах мира первого — мясо, птицу и молоко. Вот как об этом говорится в книге Майка Дэвиса: « Несмотря на то, что городские жители в странах третьего мира значительно беднее жителей государств, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития ( эта структура объединяет страны Запада-МК), на продукты содержащие животный протеин, они все-же тратят значительную большую в процентном отношении часть своих доходов. Поэтому в следствии повышения спроса на мясную продукцию количество выращиваемых здесь птиц и свиней за последние годы резко возросло. Согласно исследованиям австралийских ученых, «доля мясо-молочной продукции, потребляемой развивающимися странами к 1997 году возросло с 37% до 53%».
Иногда вся эта дополнительная мясо-молочная продукция выращивается традиционными методами в индивидуальных фермерских хозяйствах. Вот как эти «традиционные методы» выглядят в одном из самых густонаселенных и промышленно развитых районах Китая: «Гуандун — один из трех ключевых поставщиков мяса птицы в стране. Среднее количество одних только кур в этой провинции достигает примерно 700 миллионов штук...Нередки такие ситуации, когда «клетки для кур находятся прямо над свиными загонами, при этом куриный помет попадает в корыта, из которых едят свиньи. Кроме того, по мере увеличения площади городов частные птицеводческие хозяйства, бывшее ранее в стороне от них, оказались в непосредственной близости от плотно заселенных трущоб и общежитий, что сделало контакт городских жителей и животных еще более тесным».
Вы порадовались, что курочка на вашем столе происходит не из индивидуального фермерского хозяйства в Гуандуне? Если да, то вы несколько поторопились. Про современные птицеводческие хозяйства супертехнологичного западного образца Майку Дэвису тоже есть, что сказать: « Сегодня в Северной Америке, Бразилии, Юго-Восточной Азии и Европе появились регионы, в которых одновременно находятся сотни миллионов домашних птиц. Например, в западном Арканзасе и на юге Джорджии ежегодно забивается более миллиарда кур. То же самое можно сказать и о свиноводческих предприятиях, нередко располагающихся в непосредственной близости от птицеферм и, что хуже, ареалов обитания диких перелетных птиц. Другими словами, непрекращающаяся урбанизация населения сопровождается небывалой централизацией животноводческого хозяйства. Гигантская свиноферма в Милфорд-Вэлли, штат Юта, сбрасывает больше нечистот, чем целый Лос-Анджелес. Могут ли эти своего рода искусственные «гуандуны» стать местом, где когда-нибудь появится пандемический грипп? И не превратится ли концентрация производства в концентрацию вирусов?»
На этот заданный собой же вопрос Майк Дэвис дает ожидаемый положительный ответ. В его книге приводится долгий и мрачный список локальных эпидемий, которые регулярно вспыхивают на птицеводческих промышленных хозяйствах разных стран. Детали этих эпидемий, разумеется, каждый раз разные. Но есть несколько общих черт, которые регулярно кочуют из страны в страну. «Птичьи болезни» часто перекидываются на людей — работников ферм, ветеринаров, ученых и тех, кто просто случайно оказался неподалеку. Столкнувшись с эпидемиями, контролирующие птицеводческие хозяйства международные корпорации и правительства разных стран обычно делают акцент на предотвращении огласки и преуменьшении масштабов случившегося.
Меры борьбы с «птичьими болезнями» при этом, конечно, тоже принимаются. Но часто они оказываются не просто неэффективными, а даже контрпродуктивными. Вот еще один поразивший меня до глубины души пассаж из книги Майка Дэвиса: «В январе 2004 года британский журнал New Scientist вызвал маленькую бурю, опубликовав неофициальное интервью с одним из ведущих исследователей гриппа, который утверждал, что эпидемия стала следствием вакцинации птиц ( «не контролируемый специалистами эксперимент над вирусом гриппа с целью изучения его эволюции»), тайно и абсолютно безграмотно проведенной южнокитайскими птицеводческими гигантами во время гонконгского ( эпидемического -МК) кризиса 1997 года...Согласно информации New Scientist, «одновременное сокрытие данных об эпидемии и противозаконные действия компаний создали сегодня идеальные условия для дальнейшего распространения гриппа».
С облегчением закрыв книгу Майка Дэвиса, я очень долго удивлялся: почему мировая эпидемия опасного нового респираторного заболевания во весь рост проявила себя только сейчас? Почему нам так долго везло раньше? Эпидемический монстр — в виде не только ковид-19, но и новых опасных форм гриппа, чье неизбежное появление предсказывается в книге Дэвиса - уже не стоит у наших дверей. Он уже давно проник внутрь — проник и неспешно разгуливает по нашему дому, выбирая время для нанесения по нам нового сокрушительного удара.
Что может сделать Россия
В 1938 году будущий архитектор американской внешней политики по отношению к СССР Джордж Кеннан служил в качестве младшего дипломата в представительстве США в Чехословакии. Среди прочих событий на время его пребывания в Праге пришелся и так называемый Мюнхенский сговор: позорная сделка лидеров Франции и Великобритании с Гитлером, согласно условиям которой от Чехословакии отделялись населенные преимущественно этническими немцами территории. Как вспоминал сам Кеннан, вскоре после этого события его место работы посетила соотечественница - « привлекательная юная леди с великолепной шапкой золотых волос». Однако, вся привлекательность леди исчезла, когда она объяснила, зачем пришла. Действуя в самой агрессивной и экзальтированной манере, гостья (будущая жена Эрнеста Хемингуэя, журналистка Марта Геллхорн) потребовала от своих изумленных собеседников объяснений: какие меры они предпринимают для решения проблемы многотысячной армии беженцев из оккупированных Германией земель. Америка в те годы не имела никакого влияния на европейские дела, а штат ее дипломатической миссии в Праге составлял аж целых восемь человек. Поэтому посетительницу сочли опасной сумасшедшей и максимально вежливо выпроводили за дверь.
Требовать от Путина решения описанных выше проблем — уподобляться будущей спутнице жизни великого писателя. Все эти проблемы носят ярко выраженный трансграничный и международный характер. Их решение находится за гранью возможностей России или даже любой другой отдельно взятой страны. Но сказать, что наше государство бессильно что-либо изменить — это тоже грешить против истинны. Для России тоже характерна проблема хищнической вырубки лесов и потребительского отношения к природе. В России тоже есть своя развитая пищевая промышленность. России свойственно бездумно копировать не самые удачные «находки» западных стратегов в сфере здравоохранения.
Я не хочу снимать ответственность с наших чиновников и политиков. Но активно проводившаяся в годы премьерства Медведева «оптимизация» медицины — это не наше изобретение. Сокращать из-за экономических соображений количество больничных коек в некоторых странах Запада типа Великобритании стало модно 30-40 лет тому назад. По мнению некоторых экспертов, в период пандемии коронавируса именно это обстоятельство стало одной из главных причин особо большого количества погибших на британской земле. Наше счастье, что, в отличие от британцев, мы не успели достататочно далеко продвинуться по пути оптимизации медицины. Хотя, конечно, «достаточно далеко» - это очень относительное понятие. Для тех в нашей стране, кто-то из непродуманных новаций в сфере здравоохранения в предыдущие годы не успел вовремя получить необходимую медицинскую помощь, аргумент « а в Великобритании еще хуже» является очень слабым утешением.
И об еще одной важной проблеме хотелось бы сказать особо. В своем недавнем интервью РБК мировая знаменитость в сфере изучения влияния непредсказуемых и случайных событий на развитие мира, автор теории «черных лебедей» Нассим Талеб сделал среди прочего и следующее заявление: « В ближайшем будущем я вижу угрозу посерьезнее пандемии ( коронавируса-МК). Это повышение резистентности бактерий, которое происходит из-за повсеместного использования антибиотиков. С этой проблемой уже столкнулись американские больницы. Со временем она может стать фатальной для человечества».
Сделав столь зловещее предсказание, Нассим Талеб не сказал ничего особо нового. Эксперты самых разных стран безуспешно бьют тревогу по поводу этой проблемы уже много лет. Эффективность применяемых сейчас антибиотиков медленно, но неуклонно снижается. Если в горизонте нескольких ближайших десятилетий эта тенденция не будет остановлена, мир рискует вернуться в эпоху до изобретения антибиотиков — эпоху, когда болезни, которые считаются сейчас не опасными или сравнительно легко излечимыми, забирали миллионы жизней.
Почему мир в этой жизненно важной сфере пятится назад? Ответ снова можно найти в книге Майка Дэвиса: «Гиганты медицинской индустрии охотнее вкладывают деньги в маркетинг, нежели в исследовательские проекты, заворачивают старые лекарства в новую упаковку, вместо того, чтобы разрабатывать новые, и в конечном итоге нацелены скорее на лечение, нежели предотвращение болезней. Сегодня они тратят 27% от своих доходов на маркетинговые цели и лишь один процент на разработку новых препаратов». Разумеется, Россия не может и не должна пытаться решить эту проблему одна. Но, в отличии от тем вырубки лесов в Африки и птицеводства в Китае, здесь у нашей страны есть вполне очевидная (хотя-бы чисто теоретически) возможность внести свой весомый вклад.
Пандемия коронавируса — веский повод вспомнить о том, что в свое время наше государство сыграло важную, а порой и ведущую роль в избавлении мира от многих опасных болезней. Не пора ли нам вернуться в этом плане к нашим корням? Если Россия начнет бороться с монстрами завтрашнего дня уже сегодня (в смысле — сразу после окончания борьбы с коронавирусом), то эти монстры на поверку могут оказаться не такими чудовищными.
