Неожиданный Михалков в роли оппозиционера, иск экс-губернатора к президенту на тему незаконного увольнения, странная внеправовая ситуация с «самоизоляцией» и выходом из нее для всего негосударственного бизнеса — Систему шатает все сильнее. Но на чем она базируется? Как Земля в представлении древних, она стоит на трех китах.
Весь нынешний конструкт идейно-политической легитимности государства российского в глазах населения продолжает держаться на историческом наследовании Победы над фашизмом и ее последствий — как в части закрепления неизменности границ (Калининград, Курилы, Крым), так и в части продолжения дела дедов-победителей касаемо предотвращения переписывания истории в странах Восточной Европы.
Вторым китом является суперцентрализованная вертикаль власти, основанная на законодательном формализме и бегущая от ответственности. Персонализация власти в одном человеке. Следствием чего является ситуация, когда президент в стране отвечает за все. Сам. Единолично. И ручка, отброшенная первым лицом, начинает внезапно обладать большей силой, чем все губернаторы и министры вместе взятые.
Ну а третий кит — это та самая историческая дихотомия государственной машины, деление на славянофилов-почвенников-консерваторов-патриотов с одной стороны и западников-большевиков-либералов — с другой. Так вот, сейчас маятник российского государства опять, как и в 1980-е, стремительно летит к последним. Они предчувствуют ренессанс, уже все меньше осторожничают, все меньше боятся государственного катка. Именно в их интересах — нормализация отношений с Западом, сдача Донбасса, урегулирование с Украиной, отмена санкций.
Я имею в виду сейчас тех, кто по праву украденных миллиардов чувствовал себя внутри «золотого миллиарда», а после 2014-го неожиданно обнаружил себя снаружи него. Эти хитроумные ребята приобретали свой капитал всеми возможными способами в 90-х не для того, чтобы создать национальный капитализм. Они рвались что есть мочи на Запад — стать такими же или, по крайней мере, ничуть не хуже американцев со швейцарцами. А тут тебе суверенная демократия и «Крымнаш».
«Пармезаны на госслужбе», они сидели, набрав в рот воды в 2014-м. Затаились до 2018-го, а как только крымский консенсус закончился, стали подавать голос, который лучше всего выражает Чубайс. И, не получая ожидаемого окрика, чувствуют себя все более свободно.
Не будем гадать, кто конкретно доносит регулярно до Путина мысли о необходимости замириться с Западом, но таких людей немало, и они продолжают во многом определять экономический курс страны, прикрываясь фасадом «точечной социальной поддержки» для народа. Правда эта поддержка по факту предпринятых мер оборачивается в лучшем случае невнятным пшиком, в худшем — форменным издевательством и торжеством формализма над здравым смыслом. Глупо предполагать, что они не понимают последствий. Эти ребята прекрасно осознают, к чему может привести такая политика, и играют, как им кажется, беспроигрышную партию: либо президент их послушает и пойдет на тяжелые компромиссы с Западом, либо они своей криворукой экономической политикой подведут под нынешний режим настоящую волну социальных протестов, по сравнению с которыми «белоленточники» покажутся опорой власти.
Таким образом, Украина, украинская повестка, стучит не вовне, она — внутри нас. Она в поправках к Конституции в части территориальной целостности и неотчуждаемости территорий (пока только Крым, без Донбасса), она в экономике, но главное — она в умах элит, мыслящих себя вовсе не «отдельной цивилизацией», по недавнему выражению Владимира Путина, но безусловной — лучшей — частью Европы.
Потому придется этот украинский крест нести на себе и дальше.
К слову, еще с конца XIX века без поддержки и симпатий со стороны российского либерализма, а позже и левого движения украинство в России имело бы гораздо меньше шансов на успех. Оно так же, как и белорусский национализм сегодня, осталось бы культурно-филологическим «приколом», не перейдя в политику, если бы не бездумная подчас поддержка российских либералов.
Продолжением этого подхода уже завтра будет сдача Донбасса, следом за которой «будут ликвидированы администрации и сами самопровозглашенные ДНР и ЛНР», как давеча открыто признался министр иностранных дел Украины и большой любитель виски Дмитрий Кулеба. Но если кто-то считает, что этим все ограничится, санкции снимут, и мы, испытав пятиминутку позора по случаю сдачи русских людей на Донбассе, получим распахнутые, как прежде, настежь двери досанкционной Европы, тот глубоко заблуждается.
Не получим. Во-первых, потому что той, прежней Европы давно уже нет: что было возможно до 2014-го, то вряд ли доступно в 2020-м, тем паче после коронавируса, загнавшего все без исключения европейские народы по своим национальным квартиркам. А во-вторых, потому что уступающего непременно подтолкнут уступить еще чуть-чуть, и еще, а там уже и Крым «территорией совместного пользования» объявить попросят, но санкции уже никто снимать не будет вовсе. Они, как когда-то американская поправка из-за «ограничений эмиграции евреев» Джексона—Веника, теперь с нами надолго. Может быть, навсегда. Пора бы это усвоить.
26 мая — последний условно мирный день для современной Украины. В этот день в 2014-м начался массированный обстрел с воздуха, с использованием боевой авиации, Донецкого аэропорта и прилегающего к нему района, закончившийся спустя год полным уничтожением последнего. Почему условно мирный — потому что до него, в ночь на 2 мая, уже был обстрел многоэтажек на окраине Горловки из систем залпового огня «Град», произошел умышленный поджог одесского Дома профсоюзов вместе с находящимися в нем людьми, в результате чего погибло более 50 «антимайдановцев». Война подбиралась постепенно. Но именно в солнечный день 26 мая началось осмысленное наступление за день до того избранного президента Порошенко, продолжавшееся 4 года и закончившееся десятками тысяч погибших и раненых, сотнями тысяч граждан прежней Украины, потерявших свой дом и бежавших куда глаза глядят: кто во внешнюю эмиграцию — в Россию, кто во внутреннюю — в Центральную Украину.
Самый цветущий бульвар Донецка, с неизменными розами в теплое время года, — бульвар Пушкина. Но помимо роз там растет символ Киева — каштаны, изображенные на знаменитом «Киевском» торте производства фабрики бомбившего Донецк Петра Порошенко. Всегда прежде привозил ночным киевским поездом пару таких родным.
Конец мая — время цветения каштанов в Киеве; в последнее воскресенье весны отмечается День города. Как всегда, по выходным перекрывают Крещатик и устраивают там какой-нибудь фестиваль или концерт — больше для иногородних, чем для самих киевлян. Каштаны — розовые и белые — распускаются так широко, что заслоняют небо прогуливающимся под ними парочкам. Осенью будут ронять на их беспечные головы тяжелые отполированные ядра, а пока поражают безумными соцветьями.
Конечно, их можно увидеть не только в Киеве, но и в Вене, Белграде, Париже; даже в Москве на Соколе есть премилая каштановая роща с еще советским, старым большим фонтаном. Но почему-то принято считать городом каштанов именно Киев. А значит, туда обязательно надо вернуться — полюбоваться каштановым цветом, сорвать пяток белых «свечек» для любимой. И желательно сделать это все же не с танка.
Читайте материал "Бородай заявил: Стрелков бросил жену в сарае с детьми-инвалидами"
