Что-то общее было у всех этих людей. У старичков-военных, одетых наполовину в советскую форму, наполовину — во что нашлось. У поживших женщин, словно с фотографий 70-х. У молодых, кажется, людей, чей возраст скрывала какая-то неустроенность, неотмытость, небритость и нелепость толстых очков. Но это была тоже моя стая. Тоже мой народ. Несчастные люди. Потерявшие жизнь, страну и смысл. Не умеющие жить в цветном мире. А потому желающие одного — переключить свое существование на черно-белый режим. Чтобы пришел мудрый вождь и убил всех плохих, а всем хорошим сделал хорошо. Так не бывает и так не было. Такое прошлое было только у них в головах.
К 11 часам колонна начала выстраиваться у правого крыла Исторического музея. Впереди, уже прошедшие за полицейское заграждение, стояли Геннадий Зюганов и его приближенные.
- Пропускайте всех! Почему вон те прошли, а мы тут стоим! - возмутилась одна женщина в толпе. - Опять получается, все равны, но некоторые равнее?
- Вы же хотели как при Советском Союзе? - попытался напомнить ей корреспондент «МК-ТВ».
- Вот не надо этих перевертышей! Мы потеряли СССР, потому что закрывали глаза на отдельные недостатки! - парировала она и где-то заплакала от боли забытая всеми логика.
Довольно скоро колонна, человек 300, может быть 500 (я не «белый счетчик» чтобы цифры рисовать), тронулась. Путь к могиле Сталина лежал через мавзолей Ленина. Зюганов и компания поставили венок у стены, поклонились на пороге и мы втянулись внутрь. За те сорок лет, что я там не был, дедушка Ленин ничуть не изменился. Не разложился на плесень и липовый мед, а все такой же молодой. Можно сказать, щеголеватый. Выглядит лучше, чем половина рабочего класса утром в понедельник. Вот только мертвый.
Поднявшись на свет Божий, нерушимый блок коммунистов и беспартийных прошествовал к бюсту Сталина. Здесь уже стоял импровизированный почетный караул и двух стареющих отставных полковников. Один из них шепотом командовал «и, раз!» и они синхронно отдавали честь, когда партийная верхушка по очереди возлагала гвоздики и кланялась гранитному кумиру. Затем настала очередь и простых людей.
Геннадий Андреевич расположился пообщаться с прессой чуть в стороне от входа в мавзолей. Его слова уносил ветер, а фоном, откуда-то со стороны Спасской башни, непривычно тихо звучала «Священная война». Зюганов, аккуратный, чистый, модный, в кепочке, прямо ладненький, рассказывал какой Сталин был молодец. И про преодоление разрухи сказал, и про Победу, и про атомную бомбу. Но главное, сказал главный коммунист, нам сейчас нужен пятый Сталин.
- Первым Сталиным был Владимир Креститель, который, молясь, взял заповеди Иисуса Христа и положил их в основу идейного соединения многих народов, - сказал Зюганов.
Потом, по его словам, эту традицию продолжил Иван Грозный. «Почему вся сволочь ненавидит Ивана Грозного? Потому что он заложил основы великого, могучего русского государства». Третьим Сталиным был Петр Первый. Четвертым Сталиным — Сталин. А сейчас «У Путина есть выбор: или продолжать последовательно проводить разрушительную ельцинскую политику, или идти по пути государственников-патриотов». Поэтому стране давно нужен пятый Сталин.
В 11.25 Геннадий Андреевич закончил выступление и ушел. На задворках мавзолея последние человек 50 ждали свой очереди положить гвоздики Сталину. Какая-то женщина с искаженным лицом рассказывала, как ее крестили в день смерти вождя всех народов.
Кучи мусора на могиле Сталина, как он сам предсказывал, уже не осталось. Ветрено все же в нашей стране. Но из-за этого ветра слезились глаза и не понять было — вот это красное у подножия бюста, это цветы или может быть кровь?
