В самом Стамбуле перед зданием нашего генконсульства тем временем проходят пусть не особо массовые, но зато громкие антироссийские протестные акции. А на территории «яблока раздора» Сирии силы «союзника России Эрдогана» осознанно стремятся убить как можно больше подчиненных «союзника России Асада».
Все это выглядит как своеобразный ремейк осени 2015 года, когда после уничтожения турецким истребителем российского бомбардировщика отношения между Москвой и Анкарой на несколько месяцев перешли в стадию свободного падения.
В блоке НАТО, который Эрдоган временно лишил статуса «любимой жены» ради своего политического флирта с Россией, откровенно ликуют: мол, теперь-то турки точно поймут, кто их настоящий друг, а кто их настоящий враг! Но даже на таком не особо оптимистичном фоне я все равно рискну выступить с «идущим против течения» прогнозом: временный и ситуативный российско-турецкий альянс пока рано хоронить.
То, что этот альянс обязательно останется в ближайшее время в живых, конечно, тоже не гарантировано. Но факторы, которые в свое время толкнули Москву и Анкару в объятия друг друга, по-прежнему продолжают действовать.
«Идущий против течения прогноз» звучит очень туманно и неопределенно? Есть такое, не отрицаю. Но как может быть по-другому, если туманность и неопределенность - это константа российско-турецких отношений в последние годы?
После начала военной операции РФ в Сирии связи между Москвой и Анкарой развиваются по принципу маятника — маятника, чьи движения идеально коррелируется с перепадами эмоционального настроя высшего лидера Турции Эрдогана. Интересы России и Турции в Сирии частично полностью совпадают, а частично абсолютно не совпадают. Соответственно, с точки зрения Эрдогана, «стакан» отношений двух стран то полон, то пуст. Когда Эрдоган находится в своей негативной фазе, высшее турецкое политическое руководство, не моргнув глазом, санкционирует уничтожение российского военного самолета. Когда фаза Эрдогана меняется на позитивную, президент Турции с честным и искренним выражением лица рассказывает, что это сделал не он, а некие уже осужденные за государственную измену «заговорщики» из числа военных.
В международной политике очень важно понимать, с кем именно ты имеешь дело. Эрдоган — он такой и с этим ничего не поделаешь. Или, вернее, кое-что поделать все же можно: не давать излишней воли своим эмоциям. Русскоязычный сегмент интернета сейчас пестрит комментариями вроде: «Надеюсь, они помнят слова министра иностранных дел СССР Андрея Громыко: «Вместо Босфора мы можем сделать еще два пролива, только вот Стамбула, к сожалению, не будет». Сильно сомневаюсь в том, чтобы суровый, но всегда очень выдержанный Андрей Андреевич Громыко когда-либо говорил что-то подобное. И сильно сомневаюсь в том, что подобные настроения в российском обществе сейчас являются полезными с точки зрения наших национальных интересов.
В глазах тех, кто сейчас находится в Сирии, происходящее в Идлибе и вокруг Идлиба — чудовищная человеческая трагедия. В глазах тех, кто заседает в главных начальственных кабинетах в Анкаре, происходящее в Сирии — это всего лишь политическая игра с очень высокими ставками. Конечно, официальные заявления высших турецких лидеров пронизаны эмоциями. Я, например, особо впечатлился размахом риторики вице-президента Турции Фуата Октая: «Глава террористического режима Асад, который войдет в историю как военный преступник, и силы режима дорого заплатят за это подлое нападение (гибель 33 турецких военнослужащих)». Еще в Анкаре пообещали «переломать руки, протягиваемые к турецкому флагу» и наказать «режим-убийцу и тех, кто предает ему смелость» (это уже, видимо, про Россию).
Красноречиво, нечего сказать. Хочу, однако, снова напомнить: «спонтанные и искренние эмоции» включаются и выключаются в Анкаре словно электрический рубильник. Фирменное политическое орудие Эрдогана — эмоционально заряженный шантаж. Этим президент Турции, собственно, занимается и сейчас. России он пытается шантажировать угрозой разрыва отношений, Асада — угрозой военного и физического уничтожения, Европу — угрозой возобновить мощный поток миграции сирийских беженцев в старый свет. Но, кроме страсти к шантажу, у Эрдогана есть и другая важная политическая особенность: если он видит, что метод стремительно наката не работает, он способен стремительно «осушить колодец гнева» и быстро откатить назад.
Путин это очень хорошо знает и поэтому демонстративно держит сейчас паузу. Конечно, чем именно закончится эта пауза, не знает никто. Но российско-турецкие отношения все равно очень важно обозревать с «высоты птичьего полета». С высоты, глядя с которой, очевидно: в нашей ситуативной дружбе будет еще много стремительных пируэтов, «окончательных разрывов», проклятий и замирений. «Дружить» по-другому русские и турки, видимо, в принципе не умеют.
Читайте также: Советник Эрдогана пообещал России "ужасную месть" из-за позиции по Сирии
