Стоит напомнить, что оба проведенные за время существования постсоветской России плебисцита, в том числе голосование, на котором была принята нынешняя Конституция, состоялись в воскресный день. Как и последний советский референдум — о сохранении СССР (17 марта 1991 года). Как и абсолютное большинство выборов — и советских, и постсоветских. Однако назвать ситуацию беспрецедентной все-таки нельзя. «Прецедент есть в нашей электоральной традиции», — отметил в беседе с обозревателем «МК» глава Центра политических технологий Борис Макаренко. — Это второй тур президентских выборов 1996 года. 3 июля, среда: Ельцин против Зюганова».
По мнению политолога, причины нынешнего ухода от воскресной традиции те же самые, что и 24 года назад: «Тогда это было призвано повысить мотивацию к участию в голосовании. Очевидно, эта же логика и сейчас. Конечно, прогнозировать явку, когда еще неизвестна даже дата голосования, не так легко. Но как человек, давно занимающийся выборами, предположу, что это скорее сработает, чем не сработает».
Дело, впрочем, тут не только в подаренном электорату дополнительном выходном. «Первая и главная мотивация людей — символическое политическое участие в важном для страны событии, — считает эксперт. — Именно такой характер носило голосование в марте 2018 года на президентских выборах. И, судя по известным мне оценкам социологов, такая мотивация у людей уже включилась».
Определенную роль сыграла здесь, конечно, и социальная часть предложенных президентом поправок, признает Макаренко. Но в первую очередь, настаивает эксперт, людей привлекает само событие: «Они знают, что поправки инициированы президентом и, соответственно, для них это вещь значимая».
Не считает принципиально важным выбор даты голосования в пользу буднего дня и политолог Дмитрий Орешкин: «Это техническая вещь. Народу просто подарили лишний выходной. Да, конечно, всех пригласят, подарят по шоколадке. Особенно — каким-то «ударникам голосовательного труда». Ну, мы же знаем, как это делается».
Главным ресурсом власти по обеспечению явки и нужного результата, прогнозирует Орешкин, будет проверенный административный: «Это будет делаться технологически отработанными способами. Понятно, что в Чечне явка будет близка к 100 процентам. Сделали бы и 120, но это не совсем прилично. Поэтому сделают 92–95. Во всех остальных «электоральных султанатах» также, естественно, обеспечат и явку, и нужные результаты. Понятно, что никакого отношения к реальным настроениям людей эти цифры иметь не будут. Но они имеют серьезное отношение к настроению региональных элит».
Общий объем ресурсов «электоральных султанатов» — речь идет о 15–20 регионах — Орешкин оценивает в 15 миллионов избирателей. «Все равно остается около 70 регионов, где не все так схвачено, — продолжает политолог. — Так что проблемы с выборами будут. Но есть солдаты, есть пациенты больниц, есть бюджетники — учителя, врачи, полиция и так далее. Начальник скажет, и они, скрепя сердце, пойдут. Есть пенсионеры. Если какой-нибудь начальник собеса не обеспечит активную явку своих пенсионеров, ему потом будет мучительно больно. Поэтому выведут. Блистательной явки не будет, но критически важные цифры — 55–60 процентов — они нагонят».
Политолог критически оценивает весь ход конституционной реформы. В частности — его «дикую скорость». «Поправки — весьма и весьма серьезные, — подчеркивает Орешкин. — И если речь действительно идет о заботе о жизни государства, населения, то обсудить их тоже надо весьма и весьма серьезно».
Что же, насколько справедлив этот прогноз, мы поймем очень скоро. Если да, то параллели с 1996 годом явно не закончатся будней датой голосования. Следующий пункт программы в таком случае — воскрешение из небытия предвыборного лозунга 1996 года: «Голосуй или проиграешь!» Ну или какого-то его модернизированного аналога.
Читайте также: Апрельский выходной пропишут в законе
