Парламентской республике в нашей стране, конечно, не бывать – об этом Владимир Владимирович заявил открытым текстом. Но отдавать своему сменщику на посту президента весь набор своих нынешних полномочий Путин тоже точно не намерен.
Объявленная ВВП идея проведения всенародного голосования с целью одобрения предложенного им пакета изменений в Конституцию, наверняка, будет неоднозначно встречена в обществе. Часть из предлагаемых правок основного закона носит чисто формальный характер. Смысл других новаций далеко не очевиден. Но в этом, видимо, и заключается смысл новой большой политики хозяина Кремля. Путин прячет главное у всех на виду – прячет и начинает обратный отсчет времени до 2024 года.
А как тихо, привычно и даже буднично все начиналось! Произнесенная ВВП на старте его тронной речи фраза “сегодня в нашем обществе четко обозначился запрос на перемены” воспринималась как дежурная и ни к чему не обзывающая констатация действительности. Суть того, о чем Путин долго, подробно и с неприкрытой страстью говорил потом, тоже не блистала новизной – но уже в другом смысле этого слова.
“Затем Бог благословил их и сказал: плодитесь и размножайтесь, наполняйте землю и господствуйте над всяким живым существом” - помните эти слова из Ветхого завета? Если помните, то вы уже знаете суть задач, которые Путин поставил перед российским обществом в плане выхода из демографической ямы, где страна сейчас оказалась из-за малочисленности поколения 90-ых.
За этим пламенным призывом последовала привычная для путинских посланий “раздача слонов” в виде обещания продлить программу материнского капитала еще на пять лет, облагодетельствования всех школьных классных руководителей ежемесячными пятитысячными выплатами из федерального бюджета и много чего еще.
Но чем больше я слушал об этом “много чего еще”, тем сильнее чувствовал то, что можно назвать то ли ощущением некой недосказаннности, то ли когнитивным диссонансом. Все, о чем Путин успел сказать в первый час речи, он с точно таким же успехом мог бы сказать и в феврале – в привычном месяце оглашения ежегодных президентских посланий. Почему же тогда главное программное политическое мероприятие года было передвинуто на 15 января – на дату, когда правящая российская элита, наконец, приходит в себя после новогодних каникул? Нет, Путин точно скажет еще нечто крайне важное, сказал я себя и не ошибся. “Политические бомбы” начали взрываться ближе к самому концу президентской речи – в момент, когда Путин, как и в прошлом декабре, вдруг поднял тему внесения изменений в Конституцию.
Впрочем, Путин не был бы Путиным, если бы он прямо перешел к делу. Суть того, чего по-настоящему хотел и хочет добиться президент, была надежно спрятана среди мер, которые язык не поворачивается назвать обманками, но которые точно не являются политически значимыми. Например, изменится ли что-то в реальной жизни россиян, если обязательность индексации пенсий будет закреплена в Конституции? Здравый смысл, а также опыт жизни в России подсказывает, что нет. Если в бюджете будут свободные деньги, а у власти – политическая воля и желание их потратить на благо пенсионеров, то будут и обещанные индексации. Если же не будет ни того, ни другого, то от освященных Конституцией индексаций точно останется одно название. В нашем основном законе и так много не работающих или частично работающих норм. Что изменится от того, что там появится еще одна?
Просто в планы Путина не входит детальное информирование российской элиты о конечной цели своей политической игры. ВВП помнит, что “знание – это власть” и выдает это пресловутое знание очень дозированно – даже тем, кто в силу своей работы обязан быть “в теме”.
Возьмем, например, путинское предложение о повышении федеральной политической роли губернаторов и закреплении конституционного статуса состоящего из них Государственного совета в тексте основного закона. Что это – обманка, пустышка или политический механизм, с помощью которого Путин после 2024 года намерен, словно фокусник. “вытащить кролика из шляпы”? Ответа нет и, как я подозреваю, не будет еще очень долго.
Зачем ВВП раньше времени раскрывать свои карты? Совершенно незачем. Элите и обществу послан совершенно четкий сигнал: глава России хочет “освящения” всенародным голосованием всего пакета предлагаемых им конституционных изменений. А какие именно части этого пакета являются по-настоящему значимыми, нам пока с вами знать не положено.
Что же в таком случае нам положено знать? То, что распределение властных полномочий при сменщике Путина на посту президента будет принципиально иным, нежели при самом Владимире Владимировиче. Конечно, с формальной точки зрения, это не так – предложенное ВВП обрубание полномочий президента вступит в силу уже в период его пребывания в Кремле. Ему теперь придется согласовывать с Государственной Думой кандидатуры всех вице-премьеров и “министров без звездочек” (то есть тех, кто не относится к силовому блоку). Ему теперь придется “консультироваться” с Советом Федерации по поводу кандидатур руководителей силовых ведомств. Ну придется – и что с того? Реальный смысл политических процессов невозможно понять, если не знать точного баланса между формальными управленческими и правовыми механизмами и тем, как эти процессы проходят на самом деле. Подозреваю, что в период остаточного пребывания Владимира Владимировича в Кремле этот баланс между формальным и неформальным в политике всегда будет в его пользу.
Дума и Совет Федерации всегда будет заполнены людьми, которые прекрасно понимают “линию партию” и будут ей руководствоваться. Но вот когда Путин покинет пост президента, все может измениться. Те структуры, которые, несмотря на формальное умножение своих полномочий, продолжали оставаться “бумажными тиграми”, вдруг превратятся в структуры с настоящими зубами. Так, во всяком случае, видимо, выглядит общая схема политической игры ВВП.
Президент страхуется. Президент не намерен отдавать всю полноту власти в одни руки – даже если это будут руки его самого доверенного и близкого человека. И это, наверное, абсолютно правильно. Россия должна избавиться от зависимости своей судьбы от одного единственного лица. В долгосрочном стратегическом плане такая зависимость являетется не нашей силой, а нашей слабостью. Но вот получится ли у страны на практике осуществить подобное избавление? Вопрос есть, а ответа пока нет. И появится ли он в 2024 году, тоже еще не понятно.
