Над триумфом Джонсона витает только одно черное облако. В Шотландии 47 из 59 парламентских мандатов досталось партии националистов, которые жаждут сделать еще одну попытку вывести свой регион из состава Соединенного королевства. Но главный итог выборов все равно заключается в том, что продлившийся почти три с половиной года политический паралич в Британии закончился. Теперь у Бориса Джонсона есть все возможности исполнить свое давнее обещание и, наконец, вывести страну из опостылевшего англичанам Европейского Союза.
А на каком мрачном, даже депрессивном фоне все начиналось! Когда в июле этого года бесшабный весельчак Борис заменил серьезную, но бесцветную Терезу Мэй на посту премьер-министра, армия скептиков, среди которой отметился и я, сулила его правительству недолгую жизнь и зрелищную политическую смерть. И поначалу эти мрачные прогнозы оправдывались. Парламент с каким-то садистким удовольствием с порога отвергал все, что бы Джонсон не предлагал. Среди министров Бориса началось брожение: в числе первых политическое недоверие премьеру выразил его собственный родной брат Джо, покинувший состав правительства. Лидеры Европейского Союза все это видели и не относились к Джонсону как к серьезному партнеру. Британия стояла перед перспективой бесконечного политического тупика.
Как Джонсону удалось переломить эту, казалось бы, безнадежную ситуацию? С помощью комбинации упорства, обаяния и солнечного оптимизма. У Бориса все очень плохо с конкретными политическими деталями. ”Мелочи”, которые на самом деле совсем не мелочи, Джонсона не интересуют: он их не знает и знать не желает. Премьер-министра постоянно ловили на политическом передергивании, на преувеличениях и даже на откровенной неправде. Но Джонсона это никоим образом не смущало. Он продолжал гнуть свою линию – с помощью своего красноречия обольщать публику, выдавая ей красочные картины грядущего величия и процветания Британии после ее выхода из ЕС.
Как ни странно, именно такой подход и оказался востребованным британским электоратом. Впрочем, почему я, собственно, нахожу это странным? Британские избиратели просто выбрали наиболее привлекательный и эмоционально заряженный вариант из тех, что у них были на этих выборах. Главный формальный оппонент Джонсона, лидер лейбористов Джереми Корбин сам был своим собственным злейшим врагом. Корбин – это очень приятный и достойный 70-летний господин ( или, в его случае более правильным будет сказать товарищ) с твердыми принципами. Проблема в том, что это принципы в стиле ретро. Будучи ребенком в первой половине 80-ых годов, я читал очень много статей в советских газетах о героической борьбе британских шахтеров против жестокого капиталистического правительства Маргарет Тэтчер, о призывах британских крайних левых к одностороннему ядерному разоружению и национализации всего и вся.
Корбин – из числа этих самых “героев”, которые за последние тридцать лет никоим образом не поменяли свои взгляды. На прошлых досрочных выборах 2017 года на фоне начисто лишенной харизмы Терезы Мэй он еще как-то держался, а вот на фоне Джонсона – откровенно просел. Конечно, у Бориса было много более серьезных и современно мыслящих оппонентов – в том числе из рядов его собственной Консервативной партии. Но эти люди мало того, что запутали всех остальных – они еще и запутались сами. В отличие от рядовых избирателей, британский политический класс в своей массе не принял брекзит. Результаты референдума 2016 года о выходе из ЕС были восприняты правящими кругами как безответственный и вредный для национальных интересов эмоциональный спазм.
Но вот как обнулить негативные последствия этого эмоционального спазма? Достойного ответа на этот вопрос оппоненты брекзита таки не нашли. Открыто игнорировать волю избирателей никто не решился: это не в британских политических традициях. Но и заставить себя бросить все силы на выход из ЕС британский политический класс тоже не смог. Вместо этого “ коллективное бессознательное” местной политической элиты выбрало третий вариант: плавно подвести общественное мнение к тому, что уйти из “европейской семьи” без разрушительных последствий для Британии не получится и что решение неплохо бы переголосовать. На практике такой подход выражался в том, что британский парламент последовательно топил все варианты выхода из тупика, которые ему предлагались.
Тереза Мэй не смогла ничего не смогла с этой обструкцией поделать. А вот у Бориса Джонсона это получилось. Он осознал, что населению до смерти надоела и ситуация “и ни туда, и ни сюда”. Борис безжалостно расправился со своими оппонентами из рядов собственной партии. В лучших ( или худщих) советских традициях их из партии просто-напросто исключили, невзирая на былые заслуги и регалии. Избирателям была предложена четкость и определенность. И они это предложение с радостью приняли. Впереди у Джонсона, конечно, масса проблем. Но сейчас он точно на коне – причем белом.
