Сакральная жертва
— Уже четыре месяца не прекращаются протестные акции в Гонконге. Кому это раньше надоест? Протестующей публике — и тогда весь этот протест сдуется? Или Пекину — и тогда будут приняты жесткие меры?
— Думаю, что приближается «час икс», когда это бузотерство может быть или свернуто, или будут предприняты решительные действия правительством Гонконга…
— Именно Гонконга, а не Китая?
— Гонконга. Решение проблемы с протестами является прерогативой гонконгских властей. И то, что Китай не вмешивается, — это проявление его солидности, верности данному слову. А слово было дано Дэн Сяопином Маргарет Тэтчер: после того как Гонконг перейдет под китайский суверенитет в 1997 году, на протяжении пятидесяти лет там будут сохраняться существующий образ жизни, существующие законы, существующие деньги. Словом, все, что характерно для независимого государства, за исключением обороны и внешней политики: Гонконг не имеет права открывать посольства и не имеет права содержать свои вооруженные силы. На все остальное он имеет право. Все это называется политика «одна страна — две системы».
Несколько месяцев назад я въезжал в Гонконг из материкового Китая. Гонконгские пограничники поставили мне визу. Я поменял деньги и получил гонконгские доллары. Я ездил в правостороннем транспорте. Посетил редакцию очень популярной в Гонконге и за его пределами газеты South China Morning Post, и работающие там коллеги мне говорили, что ограничений свободы печати у них нет.
Но вернемся к «часу икс». Когда все должно случиться? Не знаю, какой это будет точно день. Но считаю, что это будет в октябре. Потому что в октябре этого года должен состояться пленум ЦК Коммунистической партии Китая. Пленум проводится раз в году, по своему значению он приближается к съезду. И на ближайшем пленуме, безусловно, высшим китайским руководством будет обсуждаться ситуация в Гонконге.
Большинство экспертов были уверены, что эскалация протестов — а речь идет именно об эскалации, ведь, когда все начиналось, буза происходила по воскресеньям, теперь же каждый день, и все жестче и жестче, — достигнет своего пика к 1 октября, когда отмечалось 70-летие КНР. И действительно, в тот день в Гонконге впервые полиция применила боевые патроны, и был ранен 18-летний старшеклассник, которому прострелили плечо. Я же считал и считаю, что пиком будет появление «сакральной жертвы»: кого-то должны убить, до пленума должна пролиться кровь со смертельным исходом. Чтобы поднять тело на руки и понести его по улицам и проспектам Гонконга… Сакральная жертва — непременный апофеоз любой «цветной революции».
Думаю, если накануне пекинского пленума ничего ее случится, то постепенно все начнет утихомириваться, потому что станет ясно, что китайцев это не сильно задело. В общем-то, мы переоцениваем значение событий в Гонконге для Китая. Мы живем телевизионными картинками и сообщениями корреспондентов. В Китае ежегодно проходят тысячи демонстраций, случаются волнения. Например, крестьян, у которых девелоперы отнимают земли под застройку. Проходят акции против мусоросжигательных заводов, против свалок, против задымления, против коррупции чиновников, против поддельных продуктов и лекарств. Но это происходит внутри Китая. Китайские СМИ довольно скупо освещают эти события, информация уходит в блогосферу.
А в Гонконге очень красивая картинка. Но эту картинку дают не всю, а на сайте той же газеты South China Morning Post постоянно выкладываются видеоматериалы. И то, что там идет, — это просто ужас. Потому что не полиция избивает демонстрантов и проявляет жестокость. А ребята, которые вшестером-всемером нападают на одного полицейского и начинают бить железными прутьями… Или «добрые мальчики» обливают горючим — они все ходят с «коктейлем Молотова» — полицейского и поджигают. И вот бежит этот человек в своих пылающих доспехах — очень живописные картинки…
Считаю, что слишком большое значение мы придаем событиям в Гонконге. На эти волнения надо смотреть в контексте китайской «бунташной» традиции. Китайцы очень легки на подъем, быстро возбуждаются, восстают, устраивают демонстрации и революции. Например, в мае 1919 года студенты на пекинской площади Тяньаньмэнь провели массовую демонстрацию против Версальского договора по итогам мировой войны, который показался им несправедливым. Часть участников этой манифестации стали основателями китайской компартии в 1921 году. Студенческие демонстрации продолжались против японских агрессоров, против своих генералов… Давайте вспомним КНР. Мао Цзэдун сказал: «Бунт — дело правое».
«План Б»
— Ну да, хунвейбины и цзаофани себя тогда показали...
— А чем отличаются хунвейбины от ребят, которые сейчас бузотерят на улицах Гонконга? Разве что тем, что у них более современные гаджеты. Оповещение ведется через Интернет. А раньше вывешивали дацзыбао: всем собраться там-то и тогда-то. Я сам своими глазами видел такое же молодежное восстание в 1989 году на площади Тяньаньмэнь. Тогда демонстрации были не только в Пекине, но и по всему Китаю. Словом, эта традиция живет. И очень многие думали, что вслед за Гонконгом поднимется соседний Гуанчжоу, поднимутся Шанхай, Пекин… Действительно, кое-где вывешивались листовки. Но это все было настолько микроскопично, причем — только вначале. Сейчас общее мнение молодежи в Китае — неформальное мнение, которое выражается в блогосфере, — это возмущение гонконгскими протестующими. И даже ненависть к ним. На этом фоне виден прилив патриотизма: они посягают на единство китайской нации, на единство китайской территории, они сепаратисты, они вообще не китайцы…
Я не знаю, прав Си Цзиньпин или нет, когда он не принимает жесткие меры. Формально он и не имеет права принимать эти самые меры. Потому что до тех пор, пока в Гонконге не скажут, что они хотят отделиться от Китая (кое-кто уже говорит об этом, но скороговоркой), пока не создадут какую-то другую угрозу территориальной целостности страны, я думаю, он не будет приводить в исполнение «план Б». А «план Б», безусловно, существует. Все телеканалы показывали, как в соседний с Гонконгом Шэньчжэнь перебрасываются подразделения и спецтехника вооруженной полиции.
Сейчас делается все, чтобы Си Цзиньпина подтолкнуть к «плану Б». Почему он не принимает этот «план Б»? Не только потому, что он «цзюньцзы», конфуцианский джентльмен. Было дано слово, что 50 лет не будут трогать Гонконг. Вот он и не трогает. Тем более что слово давал сам великий Дэн Сяопин. Это одно возможное толкование. Но я думаю, что есть еще более важные причины.
Первая причина в том, что Гонконг очень важен для китайского экономического чуда, для «китайской мечты» как крупнейший финансовый центр, через который проводятся колоссальные по объему операции (и не всегда «в белую»). Эти операции проводят как государство (через Банк Китая, действующий в Гонконге), так и китайские предприятия, госкомпании. Там продаются акции, проходят колоссальные сделки. В этом году в разгар американо-китайской торговой войны и из Китая через Гонконг уходило до 1,6 млрд долларов в день! В гонконгских банках хранятся гигантские депозиты людей «с материка». При этом рядом, в Шэньчжэне, где действует особая экономическая зона, создана аналогичная финансовая инфраструктура. Есть биржа, банки… А знаете, чего нет? Нет английского права. В Гонконге же английское право, которое касается и сделок, и финансов, и чего угодно. Действует и принцип: «из Гонконга выдачи нет»…
— Именно из-за этого принципа там все и началось. Не так ли?
— Абсолютно верно. Глава местного правительства Кэтрин Лам внесла законопроект об отмене «казацкого правила». Тогда народ и вышел на улицы.Но есть и вторая причина: помимо проблемы Гонконга перед Пекином стоит проблема Тайваня, которая гораздо важнее восстановления территориальной целостности. Китайцы ведь считают, что для них Вторая мировая война не закончилась, они все еще разделенная нация. Все мои знакомые китайские аналитики и эксперты уверены, что тайваньская проблема будет решена во время президентства Си Цзиньпина. Это его мечта, его долг. Он негласно соревнуется с Дэн Сяопином. У него другая экономическая программа — социализм с китайской спецификой новой эпохи. Он вопреки совету «архитектора реформ» не хочет «оставаться в тени, копить силы и ждать удобного случая». Нет, он проводит активную внешнюю политику. И если Дэн Сяопин вернул Китаю Гонконг и Макао, то что должен вернуть Си Цзиньпин? Тайвань!
Есть два пути: по-хорошему и по-плохому. Китайцы до сих пор надеются сделать это по-хорошему. Для этого существует политика «одна страна — две системы». В Гонконге китайцы показывают, что они очень долго могут терпеть, очень далеко могут пойти ради соблюдения этого принципа. Размазать по асфальту протестующих студентов ничего не стоит. Но это будет конец надеждам на мирное воссоединение с Тайванем.
Так что Си Цзиньпину предстоит сложный разговор на пленуме. Ему придется принимать очень важное решение. И все же я уверен, что значение гонконгского кризиса мы сильно преувеличиваем.
Гонконг — это Джокер
— Существует ли в китайском руководстве крыло «ястребов», которые выступают за жесткие меры по Гонконгу?
— От кого можно ждать суровых решений? Армия, госбезопасность. От кого можно ждать мягких вариантов? Это экономисты, которые надеются, что торговая война с США приостановится, будет перемирие. Не будем забывать, что в китайских элитах немало прозападных сил, потому что последние сорок лет у КНР была прозападная политика, в Китае насчитывается 3,5 млн выпускников западных вузов. Сейчас у них настоящая ломка…
— Возвращаясь к протестам в Гонконге: где кончаются справедливые требования и обоснованная обеспокоенность граждан и где начинаются политические игрища и внешнее вмешательство?
— Главные требования протестующих практически выполнены. Скандальный законопроект об экстрадиции не просто отозван, а официально брошен в корзину. Дальше студенты выдвигают следующие требования: разобраться с полицейскими, которые якобы превысили полномочия, снять обвинения с примерно двух сотен задержанных. Еще они требуют прямых выборов местного законодательного собрания, которое сейчас назначается по довольно сложной схеме, безусловно оставляющей решение за Пекином. В условиях современной КНР это нереально. И это понимают многие в Гонконге. В местной прессе все чаще появляются не просто советы студентам утихомириться, потому что они пилят сук, на котором сидит Гонконг, — уже появляются требования применить силу, разогнать, скрутить… Глава гонконгской администрации Кэрри Лам внесла новый законопроект, запрещающий ношение масок. А это означает реанимацию английского закона 1922 года. Дело в том, что в колониальном Гонконге тоже случались волнения, и участники демонстраций тоже закрывали лица. Не масками Анонимуса, конечно, а обычными, матерчатыми. И тогда это было запрещено. Теперь Кэрри Лам говорит: «Вы ходите с британским флагом? Вы хотите английский закон? О'кей, вы его получите».
Основа же нынешних демонстраций — это недовольство, разочарование основной массы жителей Гонконга. Когда на манифестации выходило до 2 млн человек, то странно было бы говорить, что их подкупили плохие американцы. Они были недовольны тем, что раньше они были «избранными», «людьми высшего сорта», а вокруг было море китайской бедноты, «рвани», которая пыталась «с материка» переплыть через пограничную речку, соглашаясь работать за любые деньги. А гонконгцы, выросшие в прихожих английских джентльменов, чувствовали себя этакими «компрадорами», посредниками. У них хороший английский, западные манеры. Они были дворецкими, приказчиками в магазинах, клерками в британских банках. Китай корчился в судорогах «культурной революции», а у них, в Гонконге, была тишь да гладь. Но за последние годы все поменялось. Китайцы стали богатыми. Сейчас приезжают люди из Гуанчжоу, из Пекина, из Шэньчжэня, которые гораздо богаче гонконгцев. Они скупают недвижимость, и сразу цены подскочили: теперь коренному жителю трудно купить квартиру. Места в престижных гонконгских университетах занимают детки «материковой» элиты. А с другой стороны, из соседних районов «с материка» едут мешочники, плюющие и орущие на улицах. Да и туристы из «материкового» Китая ведут себя не так, как гонконгцы. И говорят на другом диалекте!
Знаете киношного Джокера? Так вот, Гонконг сейчас для Китая — это Джокер, человек с глубокими комплексами, который решил мстить. И они мстят за то, что ими больше не восхищаются, не обещают золотые парашюты и зарплаты с многими нулями.
Вдобавок у гонконгской молодежи стало меньше социальных лифтов. Поэтому бузящие ребята (а многие из них — обладатели специальных, полуанглийских паспортов) надеются на то, что их посадят на пароход и вывезут, как после событий на Тяньаньмэне вывезли организаторов на Тайвань, в США, Канаду, Европу… Ощущение отсутствия перспектив обострилось сейчас — прямо накануне открытия новых перспектив. В прошлом году был опубликован новый долгосрочный проект создания нового огромного кластера из Гонконга, Гуанчжоу, Шэньчжэня, Макао — по типу агломераций Токио–Иокогама или Нью-Йоркского залива. Туда должны были перетечь гигантские средства, появиться новые высокотехнологичные и высокооплачиваемые места. Большая ставка делалась на гонконгскую молодежь. Естественно, на это нужно несколько лет. Но если человек в этом году заканчивает университет, и ему некуда идти, — возникает фрустрация. Жилищный вопрос не решается: жилье очень дорогое. А девушки в Гонконге и во всем Китае не выходят замуж, если у жениха нет отдельной жилплощади. Работы нет. Что остается делать? Идти бузить…
«Цветные революции» не организуют на ровном месте. Они возникают всегда там, где есть накопившееся возмущение народа, а затем «технологи» его канализируют в нужное русло. Вот идет мирная демонстрация — и вдруг отрываются человек 30 ребят в масках, с дубьем, которые захватывают пустое по случаю воскресенья здание Законодательного собрания. Крушат там всю технику, рисуют нехорошие слова на гербах Китая и Гонконга. А местное правительство проявляет мягкотелость, местная полиция — тоже. В результате полицейские стали избиваемым меньшинством, выслеживают их детей в школах, приходят по адресам, где они живут…
Агенты влияния
— Удивляет, что, несмотря на беспорядки, полиция задержала не так много участников. У нас на несанкционированных митингах «метут», бывает, за день в несколько раз больше, чем в Гонконге за несколько месяцев. В чем же дело? Тем более, при развитии китайских отслеживающих технологий там могли бы арестовывать «бунтарей» за милую душу…
— Студенты в первую очередь разбивают камеры видеонаблюдения, носят маски. Но дело не в мягкотелости полиции и не в недостатке камер слежения. А в политической воле. Нет приказа от Кэрри Лам. А Си Цзиньпин как бы говорит властям Гонконга: вы же Специальный административный район, у вас своя полиция, свои суды (которые судят по британским законам), своя валюта…
— Так что все-таки насчет иностранного вмешательства?
— Оно было, есть и будет. В каких формах оно было? Естественно, уходя, британцы оставили свою агентуру (любая страна так поступила бы на их месте). И прямые агенты спецслужб, и «агенты влияния» — профессура, журналисты, бизнесмены, в том числе миллионеры. Сейчас в КНР по именам назвали гонконгскую «банду четырех», стоящих за протестами. В США побывали гонконгские медиамагнаты. Один из них — руководитель концерна Next Digital Джимми Лай, с ним встречался сам госсекретарь Помпео. Весьма активно действовали американские НПО и фонды. Китайцы опубликовали данные: с 1995-го по 2015 год только Национальным фондом поддержки демократии было потрачено 4 млн долларов! Честно говоря, это не много, правда? Но зато за один 2018 год — $6,5 млн. Это уже деньги!
Но дело даже не в этом. В Америке Конгрессом подготовлен проект Акта о защите демократии в Гонконге. Это практически вариант «закона Магнитского», по которому все, кто замешан в подавлении протестующих, в «нарушении принципов демократии», попадут под санкции. Все организации и компании, сотрудничающие с властями, попадут под санкции. Американцы очень заинтересованы в раскочегаривании гонконгской ситуации.
— Почему?
— Первая и самая очевидная версия: для того, чтобы замедлить движение Китая, чтобы сдерживать его. Но есть и вторая задача: в рамках торговой войны США хотят ликвидировать роль Гонконга как финансового центра. Им важно нанести удар по Гонконгу, спровоцировать Си Цзиньпина на резкие движения. Чтобы Гонконг стал очередным замечательным китайским городом, по которому, может быть, двухэтажные автобусы будут ездить по левой стороне улицы. Но чтобы он перестал быть местом сосредоточения капитала Китая, необходимого для развития экономики и выхода на внешние рынки. И об этом пишут гонконгские газеты. «На смену английскому праву Гонконг переводят под американское право», — написала на днях South China Morning Post. Думающие люди понимают, что их будущее держится на суку, который продолжают пилить молодые бузотеры-хунвейбины XXI века…
