Сам того не замечая, я уже походя фигачу в комментах типа того, что «да мы, да я… да мы БАМ подымали, Днепрогэс, Саяно-Шушенскую». Да типа я на самом Байконуре долг Родине отдавал — и чуть в космос не улетел. Если бы внезапный дембель не прервал мой героический туда полет.
Да мы, понимаешь, да с нашим дружным советским стройотрядом целину подняли, в степях Казахстана город-сад воздвигли. Реки поворачивали!
Да мы типа учились, одновременно трудились, растили детей (и каких!). Помышляли только о блистающем грядущем гриновском мире, неся все заработанное в семью, в семью.
Уважали старших. Обходительно-мирно общались с национальными окраинами — это называлось интернационализмом.
Слушали Моцарта, Баха, не вылазили из театров, опер там всяких, музеев. Посему наше поколение намного умней и гениальней нынешних. Помешанных на псевдомузыке под названием РЭПчик. Носящих зауженные трико. Недоуменно спрашивающих на Ютубе больших взрослых мужиков: «Дядь, а дядь… А почему развалился СССР?»
Да потому что… (нервов не хватает)… в праведном истерическом запале хочется дать в морду сей сырой никчемной недоученной размазне. Считающей миллионы лайков в Инете — своим невероятно могучим достижением в жизни. Э-э-эх… Да что там, ара, слышь.
На самом же деле…
Если б вы знали, ребята, насколько мне были пофиг все эти долбаные гигантские мероприятия, филармонии, парады, ракеты, танки, скрипящие по Красной площади: плевал я на них с высокой башни. (Вместе со Жванецким, кстати. Помните его: «Чего желает человек, забравшийся высоко наверх? — Плюнуть вниз».)
Как невыносимо хотелось пива — и как невыносимо тяжко его было достать.
Вообще, по чесноку, полвека в этом чертовом Союзе мы провели в непрестанных поисках катастрофически исчезающего, вечно убегающего от нас алкоголя. Вплоть до того, что, когда (в середине 80-х) появилась первая машина-«копейка», я по-шпионски прослеживал путь грузовика с пивного завода — до конечной точки. Ждал, пока завершат выгрузку. Занимал у прилавка очередь. И брал столько, сколько вмещалось в тачку, впритык. И это было праздником.
Не грезили ни о каких краснознаменных стройках, а мечтали о субботних танцах-шманцах с неизменной дракой по концовке. И сладким портвешком «Три топора-777» — из вожделенного горлá. Окровавленными губами. Дрожащими (от боевого катарсиса) руками.
Думали — где бы раздобыть следующий концерт-пластинку «Пинк Флойд», «Криденс» и «Кримсонов».
Думали — где бы списать текст со свежего Маккартни с его «Wings».
Думали — пораньше бы занять очередь в пивбар. Дескать, ежели уж прорвемся — так чтоб до позднего вечера гульбанить. Ну и помахаться с чужаками, ессно…
Думали — где подешевле купить джинсы, очки «Полароиды», кроссовки. Потом перепродать втридорога.
Думали — где бы по «уважительной причине» прохалявить школу, ПТУ, технарь, институт. А если надо было все-таки переться на сдвоенную пару перед сдачей ненавистной до желчных колик «Истории КПСС», то искали, где бы (в какой «пельмешке») незаметно махнуть с сурового похмела стакан-второй сухого рислинга. Дабы благостно проспать два часа в аудитории. Икая и храпя. Моргая-зевая.
Ведь запоздалыми летними сумерками — с комсомольско-коммунистическим задором — рвем когти с неугомонной братвой за город. На электричке: «…а мы по шпалам».
С рюкзаками, набитыми дешевым бухлом. И гитарными песнями, кои, увы, не поют по телевизору. А исключительно «Hey, Jude» и «Smoke On The Water».
Пацанва в тертых фирменных клешах и рубахах-«петухах», перевязанных на талиях крепким узлом. В сияющих страшной зеркальной чернотой каплях-окулярах. Вызывающих у деффчонок — дрожь. У бабулек — оторопь.
И толстозадые злые тетки со свекольными авоськами и молочными бидонами, сидящие тут же, в вагоне, смотрят на нас как на врагов народа: чуть ли не фашистов. Навроде того, как мы сегодня презрительно лыбимся на жуткие матерные баттлы новых «попутчиков» — рэперов, всяческих стендаперов и свежеиспеченных клоунов-шоуменов.
А утром, под обрыдшую радийную «Пионерскую зорьку» вытошнив в унитаз остатки вчерашнего самогона, отмахнувшись от предков: «Не, мам, в технаре позавтракаю, щас в натуре лом», — кучковались у ближайшего пивного ларька. Рассказывая, дико хохоча и по кругу сплевывая семки, недавние вечерне-ночные приключения, непотребства и (обязательный) кадреж.
Мечтали не то что стать экскаваторщиком-поваром-маляром (все профессии важны) или ученым-инженером («Как папа», — грозила пальчиком мать). А вовсе свалить из этой гнилой, подлой, лживой, нищей, грязной, сволочной и бесперспективной совдепии — в прекрасный американский Рай. Нарисованный на ярких волшебных постерах. Бережно наклеенных-налепленных в хрущевском туалете от пола до потолка.
Отца с матерью лишь оставалось уговорить... Без них не поеду на желанный Дикий Запад. Предки есть предки — пусть ощутят под старость, как живут на свете счастливые свободные (и богатые) люди.
А вы тут оставайтесь со своими подвигами, гулагами и вечно недостроенным Беломорканалом. Хватит, натерпелись! Нас ждет грандиозное капиталистическое будущее. Безбедное. Без войн и без кризисов. До свидания.
***
Здравствуйте! Мы что, уже в будущем?
Читайте также: Сколько стоило счастье в СССР и как мы лишились социализма
