Считаю, что на самом деле уникальность Польши состоит в том, что ей удалось даже при власти коммунистов остаться в Европе. И это произошло прежде всего потому, что при коммунистах влияние костела на духовную жизнь в обществе не только не уменьшилось, но даже увеличилось. В социалистической Польше более 70% населения, и прежде всего молодежь, было воцерковлено.
И нет оснований обвинять нынешнюю польскую власть в недемократизме, авторитаризме. Потеряет нынешняя правящая партия Ярослава Качиньского на очередных выборах в Сейм осенью этого года большинство, и ничего не останется от ее якобы авторитаризма. Поляки были противниками насилия даже при власти коммунистов. Отсюда и популярный лозунг времен «Солидарности»: «Поляк в поляка не стреляет!» На самом деле сегодня власть партии Ярослава Качиньского «Право и справедливость» остается под жестким контролем оппозиции. Стоило соратнику Ярослава Качиньского — руководителю сейма Кучиньскому — позволить себе брать в служебные командировки членов семьи и летать с ними на правительственных самолетах, и его оппозиция попросила уйти в отставку, что он и вынужден был сделать в начале августа. Подобное трудно представить себе в современной России. Особенность Польши состоит в том, что гражданское общество с его традициями самоорганизации, родившееся еще во времена Средневековья, жило и сохраняло за собой все права даже во времена коммунистов. Тем более, традиции контроля общества над избранной им властью сильны в современной демократической Польше.
Ни в коем случае нынешнюю власть в Польше нельзя назвать недемократической в том смысле, что она препятствует проведению свободных выборов, что она не отдаст власть, если проиграет эти выборы. Об этом речи нет. Сам Виктор Ерофеев пишет, что, строго говоря, в современной Польше ничего подобного нашему российскому авторитаризму нет, что, стоит партии Ярослава Качиньского «Право и справедливость» проиграть выборы, и она уступит власть своим оппонентам.
Демократы, на смену которым пришли националисты-консерваторы, недооценивали польскость поляков, их национальные традиции, недооценивали реальную роль костела в польской истории. Нынешняя, уже консервативная власть недооценивает универсальные европейские ценности, и это правда. Но такова логика политики в демократических странах. Ошибки одних позволяют прийти к власти их политическим оппонентам.
И у нас в России нынешний ультраконсерватизм, «квасной патриотизм» был порожден либералами-космополитами 1990-х, для которых, как они говорили, «патриотизм характерен, кому некого и нечего больше любить», которые откровенно говорили, что на самом деле народ — быдло. Правда состоит в том, что наши так называемые демократы создали такую политическую систему, где назад к демократии от всевластия царя, наверное, дороги нет.
И еще одно сравнительное оправдание нынешнего польского консерватизма, по крайней мере, с моей точки зрения. Наш нынешний патриотизм, который превратился на самом деле в государственную идеологию, зовет к реабилитации насилия, тирании Ивана Грозного и Сталина, к оправданию откровенного тоталитаризма большевистской России, убийства миллионов и миллионов невинных людей. Ультраконсерватизм партии «Право и справедливость», который так не нравится Виктору Ерофееву, защищает прямо противоположные коммунизму ценности, а именно: религиозные, национальные, свободы личности.
Если не быть предвзятым, то трудно назвать национализмом то особое внимание к идеалам польской нации, прежде всего идеалам свободы, которое было характерно для государственного телевидения в эти дни памяти о героизме участников Варшавского восстания 1 августа 1944 года. Что-то было по-человечески трогательным в том внимании, с которым, к примеру, харцеры, польские бойскауты, почти дети, слушали во дворе Варшавского университета, где проходил митинг памяти, почти столетнего старика, но при всем этом живого, активно мыслящего участника восстания, который рассказывал собравшимся о том, как они, молодежь Варшавы, «не могли поступить иначе, как не взять в руки оружие и бороться с немцами». Я сидел рядом с этими детьми, слушавшими живого участника восстания, и поражался наглядной связи польских времен. Прошло 75 лет, сменилось три-четыре поколения, а они рядом: и те, кто родился в 20–30-е годы прошлого века, и те, кто родился уже совсем недавно, в начале XXI века. И самое главное — и для этого почти столетнего старика, и для этих детей их Польша, несомненно, обладает одной и той же ценностью. Это, наверное, связано с тем, что у поляков в силу драматизма их истории душа больше, чем у нас, способна к погружению в прошлое.
Но все же во всех этих собраниях и концертах, организованных властью в связи с юбилеем Варшавского восстания, я обнаружил, что, как всегда, сакрализация героики прошлого, воспитание патриотизма на примерах воинской доблести предшествующих поколений требует серьезных жертв. В этом смысле у поляков все как у нас. У них сакрализация героики Варшавского восстания сняла вопрос о жертвах, о человеческой цене, которую заплатила Польша прошлого, чтобы у нынешней власти была возможность на примерах ее героизма воспитывать детей в духе патриотизма.
Мы, как известно, не любим говорить об апокалиптической цене Победы 9 Мая, об ошибках и просчетах Сталина, которые привели к гибели миллионов людей. Поляки, как я убедился, ничего не говорят о самой изначальной обреченности Варшавского восстания, о гибели во время восстания, по разным оценкам, до 200 тысяч человек. Ведь здравый смысл сам по себе ставит трудные вопросы — что для нации важнее: или иметь примеры мужества, укрепляющие у будущих поколений чувство достоинства, или все же сохранить, если можно, жизнь сотен тысяч своих соотечественников, которые могут в своей жизни что-то сделать для себя, для своего государства, для своей нации, для своего народа? Я, честно говоря, не знаю ответа на этот вопрос. На примере идеологической кампании, развернутой в Польше по поводу юбилея Варшавского восстания, видно, что сакрализация, обожествление героики прошлого почему-то обязательно ведут к измене ценностям гуманизма, к забвению вопроса о человеческой цене подобного рода побед национального духа.
Пример нынешней Польши показывает, что консерваторы, придя к власти, обязательно будут использовать героику прошлого для укрепления легитимности своей собственной власти. Отсюда и речи президента Польши Дуды о том, что только в Польше партией «Право и справедливость» были воплощены идеалы героев Варшавского восстания о подлинной независимости страны. Нет смысла напоминать, что и в современной России сакрализация Победы 9 Мая откровенно используется для жесткого соединения действующей власти с национальными ценностями. И поэтому у нас в России сегодня те, кто против власти, обязательно русофобы.
Но мне почему-то кажется, что даже соблазны возвеличивания и сакрализации польской героики не могут лишить поляков здравого смысла, заставить их забыть о том, что нет ничего более ценного, чем жизнь человека, который приходит в этот мир всего один раз. Если поляки останутся верны заповедям Христа, то им не угрожает никакой национал-популизм, никакой радикал-консерватизм.
И на самом деле нет никаких серьезных препятствий для прихода современной Польши в современную Европу. Да, Польша, собственно, никуда из Европы, в отличие от нас, не уходила. Нация, которая действительно следует за христианским «Не убий!», за идеей морального равенства людей как божьих тварей, быстрее придет в Европу, к уважению к правам и свободам личности, чем, к примеру, российская нация, прошедшая семидесятилетнюю школу марксистского атеизма. И в этом причина, к несчастью, качественной разницы между судьбами поляков и русских. И именно по причине сохранения при власти коммунистов громадного влияния костела полякам, на самом деле, никакая декоммунизация не была нужна.
А трагедия России и русских состоит в том, что в своем атеизме и борьбе с религиозным чувством мы отравили ядом коммунизма основные инстинкты человечности. И оказалось (чего не понимали наши либералы!), что если нет морального климата, необходимого для декоммунизации, то нет и духовного климата для создания современного, свободного демократического общества. И чем больше будет у нас людей убежденных, что сталинский террор был оправдан, тем меньше у нас будет шансов когда-нибудь расстаться с нашим русским традиционным самодержавием. А самодержавие в XXI веке — это, на самом деле, дорога в никуда.
Читайте также: Парадоксы политической жизни России: предлагаешь выход из кризиса — сдай загранпаспорт
