Голосование среди львов
Чтобы проехаться в метро в индийской столице, надо положить на входе на станцию на ленту транспортера свой багаж, чтобы его «просветили», а самому пройти личный досмотр у сотрудника безопасности. Увы, это не чья-то прихоть, а отражение реальности — той террористической угрозы, с которой сталкивается сегодня Индия. Тема национальной безопасности и антитеррористической борьбы очень активно эксплуатировалась в ходе прошедших выборов.
— Будет ли положен конец терроризму или нет? — вопрошал, обращаясь к избирателям на предвыборном митинге в Раджастане, глава индийского правительства Нарендра Моди в дни, когда мир содрогнулся от серии взрывов на Шри-Ланке (а остров от Индии отделяет лишь узкий пролив). — Кто сможет это сделать? Можете ли вы думать о ком-то другом, кроме Моди? Может ли кто-то еще сделать это?..
Именно устроенный 14 февраля террористический акт в Кашмире стал недавним поводом для резкого обострения отношений между Нью-Дели и Исламабадом. Из-за устроенного террористом-смертником взрыва заминированной машины погибли около сорока индийских военизированных полицейских. Ответственность была возложена на исламистскую группировку, базирующуюся на пакистанской стороне демаркационной линии. И Моди отправил военные самолеты нанести удар по лагерю боевиков на пакистанской стороне границы — впервые с 1971 года. Оппозиционеры, само собой, увидели в этом стремление премьер-министра заработать очков на грядущих выборах.
Но противостояние терроризму — это больше чем элемент предвыборной борьбы. Тем более что Индии приходится иметь дело с террористами, которые выступают не только под «знаменем джихада».
Парламентские выборы, прошедшие этой весной в Индии, смело претендуют на звание рекордных. И дело даже совсем не в том, что они, с учетом масштабов страны и огромного количества избирателей, растянулись более чем на месяц.
Это самое массовое в мировой истории демократическое волеизъявление — ведь в Индии зарегистрировано около 900 млн избирателей! (Конечно, не все они пошли голосовать: явка составила 64,9%, то есть меньше, чем на аналогичных выборах-2014, когда проголосовали 66,4% индийцев, имеющих право голоса.)
Это колоссальные расходы на проведение выборов — по некоторым оценкам, они составляют порядка $7 млрд, то есть примерно по $8 на каждого избирателя. Для сравнения: в США проведение выборов в 2016 году оценивалось в $6,5 млрд.
Это огромный штат задействованных в избирательном процессе людей — более 10 млн человек!
Это поражающее воображение количество избирательных участков — 1 млн. При этом требовалось, чтобы максимальное расстояние до участка для избирателей составляло 2 км.
В индийских СМИ статьи с заголовками типа «523 льва и один избиратель» рассказывали про то, как обеспечивали право голоса 68-летнему Гуру Бахартатдасу Даршандасу из штата Гуджарата, проживающему в заповеднике среди азиатских львов. Специально для него организовали выезд команды из восьми человек (включая представителей избирательной комиссии и сопровождающих сотрудников полиции), которые привезли с собой целый арсенал: электронную машину для голосования, упаковку резервных батарей, чернила, штамп для запечатывания конвертов и т.д.
Трудносмываемые чернила использовали для того, чтобы помечать указательные пальцы уже проголосовавших граждан — во избежание «каруселей». Кстати, о пальцах: в штате Уттар-Прадеш 25-летний избиратель по ошибке проголосовал за правящую партию, а не за региональную «Бахуджан Самадж парти», за которую, собственно, и хотел отдать голос. Раздосадованный своей политической ошибкой, молодой человек не придумал ничего лучше, как отрезать себе палец.
Главными конкурентами на выборах-2019 выступали традиционные соперники — возглавляемая премьер-министром Нарендрой Моди «Бхаратия Джаната парти» (что в переводе значит «Индийская народная партия») и Индийский национальный конгресс (ИНК) во главе с Рахулом Ганди.
Пять лет назад, на выборах-2014, к удивлению многих экспертов, правая националистическая БДП одержала ошеломляющую победу над ИНК и завоевала 282 места в парламенте, поднявшись на 166 пунктов! Почти столько же (162 места) потерял ИНК, получивший всего-навсего 44 места. Это было худшим поражением конгресса. Даже шанса получить статус официальной оппозиции у ИНК не осталось — ведь для этого надо было иметь 55 мест.
Так что улучшить результаты на выборах-2019 для ИНК было не просто делом чести, а вопросом выживания. И «Конгресс» мобилизовал для этого все свои ресурсы. Потомок трех премьер-министров — правнук Джавахарлала Неру, внук Индиры Ганди и сын Раджива Ганди Рахул, стоящий во главе Индийского национального конгресса, обещал выделить по $1000 на каждого бедняка. А бедность — это для Индии проблема №1. Мои индийские собеседники рассказывают, что 300 млн человек (это в два раза больше, чем население России!) живет за чертой бедности. И это при том, что миллионам индийцев в последние десятилетия удалось вырваться из нищеты, а экономика страны — одна из крупнейших в мире — развивается впечатляющими темпами. Так что неудивительно, что в ходе кампании главные партии-конкуренты были щедры на обещания неимущим, безработным, крестьянам, молодежи. Но одно дело — обещать, другое — реализовывать предвыборные посулы.
Женский голос политики
«Когда «Бхаратия Джаната парти» (БДП) одержала в Индии блестящую победу на всеобщих выборах в 2014 году, ее лидер Нарендра Моди был чем-то вроде загадки, — пишет издание The Economist. — Инициирует ли его правительство экономический взлет, как надеялось бизнес-сообщество? Или вспыхнет межобщинный пожар, чего опасались секуляристы? За пять лет своего премьерства мистер Моди оказался для Индии не настолько хорош, как предсказывали его ярые сторонники, но и не настолько плох, как представляли его критики».
Противники обвиняют главу правительства в том, что за время его правления ему не удалось выполнить в полном объеме обещания экономического роста и создания новых рабочих мест. И в том, что граждане различных конфессий за последние годы стали еще более разобщены.
Лидер ИНК Рахул Ганди обвинял премьера Нарендру Моди в разрушении индийской демократии вообще и судебной системы в частности.
Со своей стороны, Нарендра Моди упрекал своих противников на выборах в том, что единственная цель оппозиции — нанести ему поражение, тогда как своей целью он называл строительство и обустройство Индии.
Страсти вокруг выборов в Индии разгорелись нешуточные. В те дни, когда корреспондент «МК» находился в Дели, нервозность в ожидании исхода выборов в полной мере ощущалась в беседах с дипломатами, экспертами и самыми обычными гражданами. Но в другом конце страны, в штате Западная Бенгалия, в преддверии последней фазы голосования произошли многолюдные столкновения на политической почве. Со всеми делами — сожженными машинами, драками... Штат этот весьма важный для исхода выборов, неудивительно, что там развернулась особо острая борьба. Премьер Моди обвинил оппозиционное ему руководство региона в том, что оно представляет «воров и разбойников» и довело штат до ручки. В свою очередь, главный министр Западной Бенгалии харизматичная Мамата Банерджи, которую в 2012 году журнал Time включил в список 100 самых влиятельных в мире людей, сыпала инвективами в адрес Моди.
Женский голос, кстати, громко звучит в индийских политических баталиях — это касается и женщин-избирательниц, и женщин-политиков. Что, замечу, очень показательно для страны, где Индира Ганди возглавила правительство в 1966 году — на 13 лет раньше, чем в бывшей метрополии Маргарет Тэтчер стала первой женщиной-премьером Соединенного Королевства.
Поэтому неудивительно, что политические дамы без страха сражались с такими тяжеловесами, как Нарендра Моди или Рахул Ганди. Лидер оппозиционной Партии большинства Маявати Прабху Дас, обрушиваясь с критикой на премьер-министра Моди, не упустила случая обвинить его в том, что тот ради политического самолюбия «бросил невинную свою жену», и, дескать, стоит ли от такого мужчины ждать уважения к женщинам? Что сразу же придало выборам болливудский оттенок.
Дыма без огня не бывает: семейная жизнь главы правительства не то чтобы тайна за семью замками, но тема для Нарендры Моди это деликатная. Официально он признал, что женился только несколько лет назад. Между тем известно, что его женили, когда ему было всего 13 лет. По достижении 18-летнего возраста будущий лидер Индии поселился с юной супругой под одним кровом, но вскоре оставил ее, предпочтя семейным делам мир большой политики.
Как бы то ни было, в ходе нынешних выборов индийские СМИ рассказывали о том, как супруга премьера Джашодабен исполнила свой гражданский долг, проголосовав в Гуджарате. И заявила, что «господин Моди уже сделал многое, а сделает еще больше».
Моди и «анти-Моди»
Я иду в сумерках к величественным Воротам Индии — тут полно людей, съехавшихся, кажется, со всех концов страны. Разнообразие ярких одеяний, цветов кожи, разноголосица языков. Индусы, мусульмане, сикхи... Со мной просят сфотографироваться девушки монголоидной внешности. Спрашиваю их, откуда они, будучи уверен, что откуда-нибудь из Кореи или Китая. А слышу: «Мы из штата Мизорам!» В этом маленьком регионе большинство населения исповедует христианство...
Все это напоминает о том, что Индия — это очень сложный организм. Или, если прибегать к сравнениям, страна выглядит как пестрое лоскутное одеяло, разобраться в узорах и хитросплетениях которого мало кто в силах.
«Мы разделены языками: около двух десятков официальных языков, — говорит эксперт Международного фонда Вивекананды генерал-лейтенант Рави Соухни. — Даже хинди в одном регионе может сильно отличаться от хинди в другом регионе. Мы разделены кастами и общинами».
И стоит ли удивляться тому напряжению, тому накалу страстей, с которым в этом ярчайшем многообразии проходили выборы?
Нынешние выборы — это не про партии, говорили индийские эксперты. Дилемма такая: Моди и «анти-Моди». Или, выражаясь иначе, выборы стали фактически референдумом о доверии к премьер-министру и возглавляемой им партии. И вопросов в преддверии выборов было много. За кого будут голосовать далиты — «неприкасаемые»? Как поведут себя молодые избиратели, родившиеся в XXI веке и впервые пришедшие на выборы?
Людям нравится Моди, рассказывали эксперты из одного из крупнейших мозговых центров, Vivekananda International Foundation, предрекая успех действующего премьера на выборах. Правда, все оговаривались: у индийских мусульман — а они составляют около 14% населения страны — он популярностью, мягко говоря, не пользуется.
В прошлом главный министр штата Гуджарат Нарендра Моди, одержав победу на выборах-2014, пришел на вершину индийского политического Олимпа с репутацией харизматичного политика и апологета индусского национализма. Тогда еще был свеж в памяти бурный экономический рост возглавляемого им штата. Как были свежи и воспоминания о трагических событиях в Гуджарате в 2002 году, когда в результате погромов и кровавых столкновений между индуистами и мусульманами погибли сотни людей. Моди обвиняли тогда, что он как гуджаратский главный министр ничего не сделал, чтобы защитить мусульман. Сам политик всегда отвергал обвинения в пособничестве или причастности к тем кровавым событиям.
Критики Моди и его партии ставят им в вину продавливание законодательства, которое позволяет депортировать из Индии миллионы мигрантов-бангладешцев (мусульман по религии), но при этом облегчает получение гражданства для мигрантов-немусульман (индуистов, сикхов, парсов из соседних государств). И в этой связи многие наблюдатели сравнивают Моди с Трампом, бьющимся за строительство стены на границе с Мексикой. Вообще, в западной прессе пишут о том, что Индия по степени политической поляризации общества очень напоминает трамповскую Америку — только здесь ядром раскола, проходящего даже через некоторые семьи, становится Нарендра Моди.
Не слишком прибавила премьеру очков в глазах многих индийцев и денежная реформа, объявленная им: из обращения были изъяты банкноты достоинством 500 и 1000 рупий, самые крупные в банковской системе. Цель была вроде благая — борьба с коррупцией, черным рынком и фальшивомонетчиками. Но многими эта реформа была воспринята совсем не на ура. Хотя если сравнивать с печально знаменитой «павловской» реформой в СССР, то в Индии ее провели довольно щадящим образом. Мне довелось поговорить с торговцами на популярном среди наших соотечественников рынке Yashwant Place (в просторечье — «Яшка») — и услышать жалобы на невеселую для малого и среднего бизнеса ситуацию. Припоминали недобрым словом и «конфискационную» реформу. И тут, к гадалке не ходи, стало очевидно: мои собеседники к электорату Моди не относятся...
Тем не менее еще до официального подсчета голосов экзитполы дали основания полагать, что Нарендра Моди одержал успешную победу. И согласно подсчету голосов, БДП стала несомненным триумфатором на выборах. А проигравшему ИНК в качестве утешительного приза достался результат получше, чем на выборах пятилетней давности, — почти вдвое больше голосов.
Есть ли «русский след»?
Индийцы с полным правом могут гордиться своей демократией. Возможно, она далека от совершенства — и многочисленные эксцессы, когда политический процесс перерастает в насилие, тому свидетельство. Однако демократия в этой стране действует. И люди в нее верят, доверяют ей.
— В последнее время тема российского вмешательства в иностранные выборы стала очень модной. Дошла ли эта мода до Индии? Обсуждается ли эта тема у вас? — спрашиваю у индийских экспертов.
— Совсем нет, — отвечают мне. — Вы можете себе представить, как можно повлиять извне на выборы в стране с таким огромным населением, как у нас? Да и непонятно, как можно всерьез рассуждать о том, что вообще какая-либо страна может воздействовать на выборы в тех же Соединенных Штатах?..
У нашей страны сложились особые дружественные связи с Индией еще в те десятилетия, когда там правил Индийский национальный конгресс. Приход в 2014 году к власти националиста Моди кое у кого вызвал опасения: не переориентируется ли Нью-Дели на Соединенные Штаты? Тем более что в Вашингтоне не скрывают, что хотели бы развивать стратегические отношения (в том числе и в оборонной сфере) с Индией, рассматривая ее как региональный противовес растущим амбициям Китая, а попутно вытесняя Россию с позиции одного из главных партнеров Индии в сфере ВТС.
Мои собеседники в индийском МИДе все как один на вопрос, изменится ли внешняя политика их страны после выборов, отвечали так: вне зависимости от того, кто находится у власти, внешнеполитический курс Индии будет оставаться неизменным. Включая принцип неприсоединения, самостоятельного принятия решений без оглядки на другие державы. И при этом — развивать отношения как с Россией, так и с Америкой. Логика здесь простая: главное, чтобы это было в интересах Индии.
Все ли безоблачно между Россией и Индией? Ну, шероховатости, конечно, есть. Москву действительно беспокоит то, как США заигрывают с индийцами. В Нью-Дели ревниво смотрят на то, как Россия действует на пакистанском направлении...
В целом же отношения наших стран очень хорошие. Об этом говорит и то, что в апреле президент Путин наградил Нарендру Моди высшей российской государственной наградой — орденом Святого апостола Андрея Первозванного. С формулировкой: за выдающиеся заслуги в развитии особо привилегированного стратегического партнерства. Моди ждут на экономическом форуме во Владивостоке в этом году…
Так что старый, хрущевских времен, слоган «Хинди-руси бхай-бхай» со счетов списывать рано — и это, право, очень хорошо!
