«Я создаю неудобства. Вам приходится говорить «первый президент», потом — «президент». Но такой двойственности в Казахстане не будет. Есть президент — и он главный», — сделав недавно такое заявление, Нурсултан Назарбаев ничуть не покривил душой.
Мы привыкли к варианту, при котором власть меняется резко и одномоментно. В современном Казахстане вместо этого власть меняется плавно и постепенно — основываясь на принципах медленного перетекания и взаимной деликатности. «Кто реально подчиняется новому президенту Касым-Жомарту Токаеву?» — спросил я недавно своего знакомого из числа высшей казахстанской политической элиты. Ответ моего собеседника звучал так: «Да все ему подчиняются — но так, чтобы, по примеру самого Токаева, никоим образом не отойти от генеральной линии первого президента».
Политик, которого Назарбаев сделал своим партнером по такому необычному способу передачи власти, знаком с Нурсултаном Абишевичем очень давно. Как недавно рассказал сам Касым-Жомарт Токаев, его первая встреча с тогдашним председателем Совета министров Казахской ССР Назарбаевым состоялась в 1985 году в Пекине, где будущий второй президент Казахстана работал сотрудником советского посольства. В новое качество отношения двух политиков перешли в 1992 году, когда, встретив Токаева в Москве, Назарбаев приветствовал его словами из знаменитого стихотворения Булата Окуджавы: «Бери шинель, пошли домой!»
Но это все, как говорится, «древняя история» и анкетные данные. Почему из бесконечного множества других вариантов Нурсултан Назарбаев сделал своим преемником именно Касым-Жомарта Токаева? Какие именно качества он в нем разглядел? И что России стоит ждать от нового лидера государства, которое является нашим самым близким союзником?
«Без лукавства и игры за спиной»
Когда, энное количество лет тому назад, я зашел в кабинет одного из сменщиков Токаева на посту министра иностранных дел Казахстана, мой визави поразил меня до глубины души, предложив немедленно перейти на «ты». Я, конечно, был очень польщен этим предложением, но так и не решился им воспользоваться. И моя осторожность оказалось не лишней. Когда, в соответствии с принятой в бывшем Советском Союзе практикой, я послал моему собеседнику текст его интервью на правку цитат, ответа я так и не дождался. Испугавшись, видимо, «непричесанности» моих вопросов, тогдашний глава казахстанской дипломатии счел за лучшее сделать вид, что нашей встречи вообще не было в природе. Как же все это контрастировало с моим общением с министром иностранных дел Казахстана, когда эту должность занимал Касым-Жомарт Токаев!
Услышав летом 2006 года по телефону от своего коллеги по правительству о моем желании взять у него интервью, Токаев ответил ему: «Пусть приезжает прямо сейчас!» В ходе нашего разговора министр иностранных дел Казахстана не проявлял никакой склонности к панибратству, но зато очень прямо и четко отвечал на любые «неудобные» вопросы. «Господин министр, в Москве высказывается мнение, что Казахстан пытается дистанцироваться от России и создать независимую от нас систему газо- и нефтепроводов. Так ли это?» — «Подобного рода рассуждения далеки от истины. Учитывая географическое положение России и ее экономический потенциал, сделать это просто невозможно. Кроме того, у наших стран есть обязательства по отношению к друг другу. Другое дело, что Казахстан с самого начала сделал ставку на концепцию многовекторности доставки минерального сырья на мировые рынки. Смысл этой концепции: чем больше труб, тем лучше для нашей страны. Здесь нет никакой игры за спиной России или лукавства… Казахстану было бы неловко и неразумно замыкаться только на одном направлении. Кстати, Россия в своей внешней и энергетической политике сама выбрала многовекторность!»
Глядя из сегодняшнего дня, я никак не могу отделаться от стойкого убеждения: в этом кратком абзаце можно найти ключ к разгадке секрета последующего карьерного взлета Касым-Жомарта Токаева. В географическом отношении Казахстан «зажат» между двумя мировыми гигантами — Россией и Китаем. Если рассуждать в геополитических категориях, то к числу этих гигантов добавляется еще и Америка, которая всегда очень пристально следила за происходящем в Казахстане. Прибавьте к этому списку настроенную на доминирование в тюркоязычном мире Турцию и такой потенциальный источник террористической угрозы, как Афганистан, и вы неминуемо придете к выводу: чтобы республика не попала впросак, новый лидер Казахстана должен, по примеру Нурсултана Назарбаева, обладать незаурядными дипломатическими способностями.
Касым-Жомарт Токаев — это не просто самый яркий профессиональный казахстанский дипломат. Для российской внешнеполитической элиты Токаев — по-настоящему «свой». Будущий второй президент Казахстана учился в советское время в МГИМО, долго работал в структурах советского МИДа и обладает в Москве массой добрых знакомых.
Благодаря учебе в Москве — или, вернее, благодаря прихоти судьбы в виде руководителей учебного процесса в МГИМО — Токаев не является посторонним человеком и для другого крайне важного для Казахстана мирового центра силы — Китая. В своей книге воспоминаний «Преодоление» Касым-Жомарт так описал неожиданное известие, которое он получил в самом начале своей студенческой жизни, в 1970 году: «В начале сентября мне сообщили о том, что я распределен в группу изучения китайского языка. Такое известие меня несколько удивило, но спорить было не с кем, да и не имело смысла. Помнится, отец сказал тогда, что на китайском языке говорит четверть населения планеты — и теперь к ним прибавится еще один человек».
В полной мере значение такого «появления в мире еще одного человека, говорящего на китайском языке» проявилось чуть позже. Еще до окончания МГИМО Касым-Жомарт Токаев был отправлен на преддипломную практику в советское посольство в Пекин. Там он быстро попался «под горячую руку» послу — опальному первому секретарю Ленинградского обкома партии Василию Толстикову, которого подчиненные боялись за «крутой нрав, свирепость характера» и «автоматные очереди ненормативной лексики». Вот как сам Токаев вспоминал в «Преодолении» о моменте своего знакомства с этим «милым персонажем»: «Как-то, сидя в протокольном отделе, я имел неосторожность ответить на звонок внутреннего служебного телефона традиционным «алло». «… в пальто, — рявкнул голос в ответ. — Кто такой, почему не называешь фамилии? — бесновался голос в трубке. — Немедленно ко мне», — прозвучал заключительным аккордом приговор дипломатического начальника. Дипсотрудники, кто сочувственно, а кто и с тайным злорадством, провожали меня словно на эшафот».
Эшафота, однако, не получилось. Вместо этого получилось начало очень долгой и плодотворной работы Касым-Жомарта на китайском направлении дипломатии. Разговаривая с пекинскими лидерами в буквальном смысле слова на их языке, Токаев сумел наладить доверительные отношения с очень многими из них — и не только. В среде западных дипломатов и политиков второй президент Казахстана тоже чувствует себя очень комфортно. И это вовсе не мое оценочное суждение. Пост заместителя Генерального секретаря ООН, генерального директора отделения ООН в Женеве Касым-Жомарт Токаев получил в 2011 году на конкурсной основе — в острой конкурентной борьбе с другими мировыми дипломатическими грандами.
Но, разумеется, незаурядные дипломатические способности Токаева — это не единственная и даже не главная причина того, что Нурсултан Назарбаев выбрал его своим преемником. Главную причину я вижу в других словах Токаева, которые он произнес в ходе нашего интервью, — словах, которые, похоже, являлись личным кредо будущего второго президента Казахстана, начиная со времен его детства. Повторю эти слова еще раз: «Без лукавства и игры за спиной».
Путь в президенты
«Как-то раз парень из нашего класса начал при всех в очень грубых и скабрезных выражениях бахвалиться своими близкими отношениями с одной нашей одноклассницей. Жомарт вежливо попросил его прекратить. Тот не послушался. Тогда Жомарт оборвал его уже совсем резко: или ты немедленно заткнешься, или мы сейчас с тобой выйдем и разберемся один на один. Хвастун сразу замолчал. Токаеву всегда было свойственно некое внутреннее «джентльменство» — не в смысле внешних атрибутов, хотя он всегда очень тщательно следил за своей внешностью и никогда не допускал неряшливости в одежде и манерах, а в смысле корректности, внутренней порядочности, соблюдения «правил игры». Жомарт всегда сам держался с достоинством и всегда защищал достоинство других», — такими воспоминаниями о детских годах будущего второго президента Казахстана поделился со мной его одноклассник по школе номер 25 в центре Алма-Аты Андрей Антоненко.
Естественно, юные годы Касым-Жомарта Токаева состояли не только из одних благородных поступков. Как следует из рассказа ставшего позднее одним из руководителей консульской службы Казахстана Андрея Антоненко, Токаев был обычным, нормальным алма-атинским пацаном, который мог вместе с товарищами намазать доску в классе сухим мылом («после этого что-либо написать на ней было невозможно»), прогулять контрольную («на большой перемене мы пошли к одному из нашей компании домой пить чай и есть бутерброды, заслушались музыкой, поняли, что опоздали на урок, и решили, что в школу лучше вообще не возвращаться»), принять участие в драке («как-то раз мы вчетвером шли по Сосновому парку недалеко от нашей школы и наткнулись на четырех «богатырей» нашего возраста, которые начали нас задирать: «Дайте закурить! Накиньте на карман!» Началась потасовка, в ходе которой Жомарт продемонстрировал хорошую реакцию и хлесткий удар. Враг был повержен!»).
Но в девятом классе школьные друзья Токаева заметили в нем перемену: будущий президент «не дистанцировался от товарищей, но как-то внутренне собрался и четко сосредоточился на своем будущем». Вот как этот момент своей жизни описал в воспоминаниях сам Касым-Жомарт Токаев: « В старших классах я как-то незаметно для себя пристрастился к чтению газет. Особенно интересовали меня международные рубрики «Известий», «Правды»… Но верхом блаженства было первое прочтение небольшой заметки в «Морнинг Стар» — газете английских коммунистов. На это ушло два дня, поскольку пришлось копаться в англо-русском словаре. Видя мои старания, мама, работавшая в Институте иностранных языков, обратилась к преподавателю английского языка Александру Сергеевичу Рогачу с просьбой позаниматься со мной. Этот человек был интересен и известен тем, что до двадцатилетнего возраста жил в США, а после печально знаменитой Великой депрессии переехал с родителями в Советский Союз в поисках социалистического счастья… К окончанию школы я чувствовал себя в английском языке достаточно уверенно».
Чудом успев сдать документы в приемную комиссию МГИМО, Касым-Жомарт Токаев к моменту распада Советского Союза был на очень хорошем счету в нашем МИДе — настолько хорошем, что его уговаривали остаться на российской дипломатической службе, предлагая занять должность генерального консула РФ во вьетнамском городе Хайфон. Но, естественно, принять это лестное предложение Токаев не мог. Его ждала работа в казахстанском МИДе, существовавшем в те годы скорее на бумаге, нежели в действительности. Будучи уроженцем столицы советского Казахстана, я со времен детства прекрасно помню небольшой, но очень красивый деревянный домик с резными окнами на улице Мира в Алма-Ате. На момент получения Казахстаном независимости в этом домике без проблем размещалось все республиканское министерство иностранных дел, в котором тогда работало чуть больше десяти сотрудников.
С налету получив должность заместителя министра, Касым-Жомарт Токаев стал одним из главных организаторов дипломатической службы независимого Казахстана. Вскоре, в результате в том числе и его усилий, домик с резными окнами настолько заполнился людьми, что Токаеву пришлось разделить свой кабинет с другим заместителем министра. Когда в 1994 году Токаева повысили до уровня министра, никто этому особо не удивился. Зато все удивились, когда в 1999 году Назарбаев назначил его сначала вице-премьером, а потом и премьер-министром.
Как и Россия, Казахстан в конце 90-х очень сильно пострадал от обрушившего цены на нефть азиатского финансового кризиса. Работавший тогда пресс-секретарем премьер-министра Казахстана журналист Виктор Кияница так описал мне будни республиканского правительства в те годы: «Предшественник Токаева на посту премьера, профессиональный нефтяник Нурлан Балгимбаев никогда не курил. Но когда в день падения мировых цен на нефть до уровня ниже десяти долларов я зашел в его приемную, секретари срочно заносили ему в кабинет пепельницу. В самом кабинете Балгимбаев нервно дымил сигаретой, ходил взад-вперед и периодически ударял по своему премьерскому креслу, словно по боксерской груше».
Естественно, все недоумевали: как с непростой ситуацией в экономике и, как следствие, с недовольством населения будет справляться новый премьер Токаев — политик, который, по словам Виктора Кияницы, воспринимался в момент своего назначения как «рафинированный интеллигент, дипломат до мозга костей, человек, привыкший к светским раутам и официальным вояжам». В каком-то смысле премьеру Токаеву безусловно повезло. Если при Балгимбаеве мировые экономические тренды агрессивно «топили» казахстанскую экономику, то при Токаеве они столь же агрессивно толкали ее вверх. Но это не избавило нового премьер-министра от необходимости доказать, что он не является «не умеющим общаться с народом салонным политиком».
«Вскоре после прихода Токаева на пост премьера на Карачаганском нефтегазовом месторождении начались стихийные волнения рабочих. Работники из числа жителей республики были недовольны тем, что за то же самый труд им платили гораздо меньше, чем работникам из числа экспатов — туркам и индусам, — продолжил свой рассказ Виктор Кияница, сохранивший на некоторое время должность пресс-секретаря и при новом главе правительства. — Сначала мы летели в район волнений на самолете, потом пересели на вертолет, потом — на автобус. А самый последний участок пути нам пришлось преодолеть пешком: трасса была перекрыта протестующими. Одетый в свой «костюм из ООН», Токаев вышел из автобуса и с непроницаемым лицом вклинился в бушующую толпу. Я не помню, что именно он говорил людям. По-моему, он больше их слушал. Но в течение 15 минут толпа была утихомирена. А затем состоялась встреча Токаева c контролирующими Карачаганак зарубежными инвесторами. И вот им он на всех иностранных языках высказал свое недовольство — высказал так, что все проблемы были вскоре урегулированы».
Премьерство Касым-Жомарта Токаева продлилось менее трех лет: Назарбаев не любил особенно долго задерживать людей на этом посту. Но выводы, которые первый президент Казахстана сделал из пребывания Токаева в кресле главы правительства, имели, видимо, самое важное долгосрочное влияние на его дальнейшую карьеру. Нурсултан Назарбаев обладал и обладает очень мощным «кадровым инстинктом» — чутьем на людей. Нурсултан Абишевич постоянно оттачивал это чувство, перебрасывая соратников с места на место и проверяя, как они покажут себя в новой, незнакомой для них сфере деятельности. Токаев эту проверку выдержал — выдержал и был вознагражден дальнейшей успешной карьерой: снова министр иностранных дел, председатель сената, заместитель Генерального секретаря ООН…
Я, естественно, не знаю, когда именно Назарбаев окончательно увидел в Токаеве своего преемника и когда именно сообщил ему об этом факте. Но два косвенных признака указывают на то, что решение Нурсултана Абишевича было принято достаточно давно.
Признак первый. Не проработав в ООН и трех лет, Токаев в 2013 году был экстренно возвращен на свою старую должность председателя сената — должность, которая фактически является трамплином на пост президента. Согласно основному закону Казахстана, именно председатель сената становится новым главой государства, если предыдущий обладатель этого поста перестает исполнять свои обязанности.
Признак второй. Летом 2018 года Касым-Жомарт Токаев неожиданно заявил в интервью Би-би-си: «Я не верю, что президент Назарбаев пойдет на президентские выборы в 2020 году — потому что он очень мудрый и абсолютно разумный человек. Я думаю, что в 2020 году у нас будут президентские выборы с иными кандидатами, кроме президента Назарбаева».
Как мы видим, точную дату выборов Токаев немного «не угадал». Но если отбросить этот нюанс, то его прошлогоднее заявление выглядит сегодня как самый что ни на есть открытый и прозрачный намек. Ищем поэтому другие намеки — на то, как именно в должности лидера своей страны себя проявит Касым-Жомарт Токаев.
Первый президент Казахстана войдет в историю как ярчайшая политическая звезда, как харизматик, как человек, прорубивший республике «окно» в окружающий мир. Токаеву, по мысли Нурсултана Абишевича, отведена принципиально иная роль и иная миссия. 66-летний Токаев не должен стать «новым Назарбаевым» — он должен стать президентом новой эпохи, «проводником» Казахстана в его будущее.
Касым-Жомарт Токаев — гарант стабильности Казахстана в переходный и транзитный период его истории, гарант того, что Назарбаев может не опасаться за судьбу своего политического наследия. Токаев стопроцентно надежен. Принцип «не предавать» является основой его «политического ДНК». А еще, как сказал мне близкий соратник Назарбаева, много лет занимавший пост посла Казахстана в России Таир Мансуров, «Токаев крайне осторожен — он никогда не сделает непродуманного или ложного шага. Токаев независим от основных казахстанских политических и экономических групп влияния и поэтому является в их глазах нейтральной и приемлемой фигурой — фигурой, которая в случае необходимости может и мощно стукнуть кулаком по столу».
Мое алма-атинское детство ограничивалось поездками в столицу советского Казахстана на летние каникулы. И поэтому я не был включен в систему неформального разделения Алма-Аты на районы, подростки каждого из которых считали своим долгом иногда «по-доброму» поколошматить чужих. Юный Касым-Жомарт Токаев жил в Алма-Ате постоянно и поэтому не мог сделать вид, что эта система его не касается. Как он выходил из этой ситуации? По словам его друга детства Андрея Антоненко — с достоинством: «Жомарт всегда предпочитал решать споры путем переговоров и договоренностей, но он никогда не прятался за спинами товарищей и никогда не уклонялся от драки. Помню, как между нашим классом и классом из другой школы назрел конфликт. В последний момент все удалось разрешить миром. Но перед тем, как это произошло, Жомарт пошел вместе со всеми нашими ребятами отстаивать честь нашего одноклассника».
Судя по тому, что я знаю, каким Токаев был, таким остался. Второй президент Казахстана является политиком, всегда стремящимся к миру, но всегда готовым к «войне».
Политический класс России, разумеется, волнует вопрос: как транзит власти в Казахстане аукнется на отношениях наших стран? И в обществе, и в политической элите Казахстана к России относятся по-разному. Для кого-то наши страны — это по-прежнему одно целое. Кто-то относится к России более прагматично. А кто-то (таких, к счастью, меньшинство) заражен националистическими и антироссийскими взглядами.
Касым-Жомарт Токаев относится к тем казахстанцам, который знают, ценят, уважают и, не побоюсь этого слова, любят нашу страну. Но это не слепая любовь и не любовь, которая заставит Токаева жертвовать интересами собственного государства.
Как дипломат и политик независимой от нас страны Токаев никогда не играл и не будет играть с нами в поддавки. Интересы Казахстана всегда останутся для него на первом месте. И я считаю, что для России это хорошо.
Я человек с двойной идентичностью. Понятие «родина» означает для меня и Россию, и Казахстан. Я понимаю, что национальные интересы двух моих родин не могут быть полностью идентичными. Но я верю, что они не противоречат, а взаимно дополняют друг друга. Льщу себя надеждой, что второй президент Казахстана думает очень схожим образом.
В добрый путь, Касым-Жомарт Кемелевич! Уверен, что все у вас получится!
