Военная операция в Сирии проводится с осени 2015 года. В декабре 2017 года руководство России приняло решение о значительном сокращении российской группировки в ближневосточной стране. Президент Владимир Путин заявил о разгроме «наиболее боеспособной группировки террористов» с помощью Вооруженных сил России.
Стоит отметить, что тема военного присутствия в Сирии обсуждается не только в России, но и в США. В феврале нынешнего года высокопоставленный американский генерал Джозеф Воутел, руководивший боевыми действиями против Исламского Государства (ИГИЛ - организация, запрещенная в России) в Сирии, выразил категорическое несогласие с решением Дональда Трампа о выводе из Сирии американских войск, об этом сообщила военный корреспондент CNN Барбара Старр. Генерал предупредил, что о победе над террористическими группировками в Сирии говорить пока рано. Не упустив случая пнуть действующего президента, журналистка CNN подчеркивала, что решение Дональда Трампа «потрясло» американских законодателей и привело к отставке министра обороны Джеймса Мэттиса.
Несколько ранее ветеран американской политики Патрик Джозеф Бьюкенен опубликовал в своем блоге статью-вопрос «Сдержит ли Трамп обещание о выводе войск из Сирии?» В этой статье бывший советник президента Ричарда Никсона иронизировал над теми, кто утверждал, что вывод американского контингента из Сирии станет победой Владимира Путина. В случае выхода США из сирийской игры именно на Россию ляжет бремя войны с исламистами, утверждал Бьюкенен.
Результаты последнего российского опроса, в ходе которого больше половины граждан высказалось против участия страны в сирийском конфликте, могут косвенно свидетельствовать, что россияне все больше опасаются сценария, описанного Бьюкененом.
С другой стороны, авторы исследования отмечают падение интереса жителей России к сирийскому конфликту как таковому. 48% россиян отслеживают события без особого внимания, внимательно следят за развитием событий в Сирии лишь 13% респондентов.
Около 6% опрошенных уверены, что военная операция в Сирии может перерасти для России в «новый Афганистан», 31% считает подобное развитие событий «вполне вероятным». В нереальности такого сценария убеждены 16% участников исследования.
Чем объясняется тот факт, что, рассуждая о войне с исламистами в Сирии, граждане России в массе своей уже не так горячо поддерживают идею «раздавить гадину в ее же логове»? С этим вопросом «МК» обратился к экспертам.
Генеральный директор Института политических исследований Сергей МАРКОВ:
«В принципе, поддержка присутствия России в Сирии остается примерно той же, что была, - в районе 50%. Динамика не является ярко выраженной. Мне кажется, это связано с обстоятельствами, которые противоречат друг другу.
С одной стороны, россиянам нравится, что политика страны в Сирии является успешной. ИГИЛ разгромлен, Башар Асад остался, российская армия показала свою силу, поэтому поддержка (военного присутствия в Сирии - «МК») должна немного расти.
С другой стороны, россияне не очень хорошо понимают, с чем связана эта война, каковы ее цели. Граждане скорее доверяют Владимиру Путину в том, что такая война служит геополитическим интересам России. А рейтинг доверия Путину несколько уменьшился, соответственно то же самое произошло и с поддержкой участия страны в сирийском конфликте.
Кроме того, война в Сирии продолжается уже несколько лет, и россиянам хотелось бы знать критерии победы, критерии окончания участия России в этой войне. Таких критериев власти отчетливо не назвали.
Одним словом, незначительное снижение рейтинга поддержки Путина, а также отсутствие четких и ясных критериев того, при достижении каких условий Россия может уйти из Сирии, способствует небольшому уменьшению поддержки участия российских войск в сирийском конфликте».
Заместитель директора Центра политических технологий Алексей МАКАРКИН:
«Снижение поддержки военного присутствия в Сирии связано с экономикой. Люди устали от стагнации, люди в значительно большей степени, чем раньше, интересуются внутренней проблематикой — ценами, зарплатами, интересуются тем, как сохранить существующую работу, найти новую или подработку... Поэтому геополитические приоритеты отошли на второй план, они уже менее интересны. Плюс — не видно каких-то новых результатов, которые можно было бы презентовать обществу. Что происходит в Сирии? Идут какие-то переговоры по поводу новой конструкции власти, но российскому обществу они мало интересны.
Одним словом, когда ухудшается ситуация в социально-экономической сфере, ты больше думаешь о внутренних проблемах. Отсюда желание уйти из Сирии, направить средства на решение внутренних задач — повышение зарплат, пенсий. Эти приоритеты для населения очевидны, что вполне объяснимо и естественно.
Но есть один важный момент. Из результатов опроса видно, что люди политику на сирийском направлении по-прежнему одобряют. Запрос общества на более умеренную, более осторожную и компромиссную внешнюю политику имеет очень важный ограничитель: воспоминания о конце 1980-х годов. С Западом нужно договариваться, но договариваться на выгодных для нас условиях. Мы должны удержать наши позиции в мире, удержать авторитет. То есть, в связи с изматывающей экономической ситуацией геополитика отошла на второй и третий план, но она не исчезла. Поэтому сейчас у населения, с одной стороны, растет запрос на то, чтобы уменьшать активность за пределами России, проводить более осторожную политику и договариваться, но, с другой стороны, на сохранение и даже умножение геополитических результатов, которые уже были достигнуты. Вот такой двойственный запрос.
Когда освобождали Пальмиру, когда стреляли ракетами, то общество это одобряло, некоторые относились к этому с нескрываемым восторгом: мы теперь такие же, как Америка, мы можем стрелять в кого хотим, единственное отличие в том, что Америка стреляет несправедливо, а мы стреляем только в плохих... Такая тенденция присутствовала.
Сейчас, во-первых, нет новых ярких картинок. И запрос на них снизился — с учетом экономической ситуации.
С другой стороны, вроде бы было объявлено о победе над ИГИЛ. Исламистов реально удалось изгнать из всех значимых населенных пунктов, у них больше нет опоры в городах, и вообще, для ИГИЛ сирийская кампания обернулась очень серьезным поражением, это реальный результат. Но полностью ИГИЛ не уничтожен, он перешел к новым методам, сегодня он действует в основном в пустыне, где он не может «уцепиться» за населенные пункты, но и удары по нему наносить сложнее.
Возникает вопрос: побежден ли ИГИЛ? Снята ли угроза, которую он представлял для России? Что будет с теми нашими гражданами, которые уехали на Ближний Восток воевать? Понятно, что кого-то удалось уничтожить, но другие-то остались...
Раньше существовала определенность: есть ИГИЛ, захвативший известную нам по учебникам Пальмиру, исламисты уничтожают памятники культуры, они противопоставили себя всему цивилизованному миру, и мы их оттуда изгнали. Теперь определенности стало существенно меньше, все стало более расплывчато, размыто. А общество воспринимает иной формат — где есть «черное» и «белое», где мы побеждаем врага, где понятны цели, задачи и результаты. Поэтому «размытость» тоже накладывает свой отпечаток на общественное мнение».
