Если во времена не столь отдаленные нижняя палата российского парламента имела репутация «взбесившегося принтера», то с имиджем верхней палаты все обстояло даже еще более печально.
Бывший во времена Ельцина реальной и грозной политической силой — вспомним хотя бы о том, сколько раз Совет Федерации блокировал в 1999 году попытки президента уволить попавшего в опалу генерального прокурора Юрия Скуратова — СФ напоминал матерого хищника, которому выдрали все зубы, остригли все когти, а для полноты картины еще надели намордник. Значок члена Совета Федерации превратился в престижную цацку — модный аксессуар для олигархов средней руки, призванный не только подчеркнуть высокий финансовый статус своего владельца, но и обезопасить его в случае необходимости от «загребущих лап» правоохранительных органов.
Не буду отрицать: я упустил момент, когда этот устоявшийся имидж перестал соответствовать действительности. Но лед незаметно сдвинулся, господа присяжные заседатели! Параллельно с нарастанием политических амбиций у Государственной Думы после прихода туда энергичного и агрессивного спикера Вячеслава Володина Совет Федерации тоже перестал быть тихой гаванью — и в смысле предоставления депутатского иммунитета сомнительным сенаторам, и в смысле отсутствия в здании верхней палаты реальной политики. Естественно, ни Охотный Ряд (ГД), ни Большая Дмитровка (СФ) не готовы к тому, чтобы подвергать сомнению политику Кремля. В путинской России это пока является немыслимым. Но зато две палаты российского парламента показали свою готовность очень жестко конкурировать друг с другом.
Снова должен покаяться: я очень поздно уловил политическую значимость недавно принятого закона о запрете хостелов в жилых домах. Вызванное этим законом противостояние между Государственной Думой и Советом Федерации казалось мне чисто техническим. Разобравшись в ситуации, вынужден признать: я был не прав.
Оставлю в стороне смысловое содержание схватки и вопрос о том, кто был прав в споре — настаивающая на немедленном запрете хостелов в жилых домах Государственная Дума или требовавший ради «защиты прав малого и среднего бизнеса» отсрочки введения такого запрета Совет Федерации. Скажу о другом: по словам моих высокопоставленных источников, спор из-за этого закона превратился в настоящее «состязание воль» между Валентиной Матвиенко и Вячеславом Володиным — и в плане их личных взаимоотношений, и в плане политической борьбы между двумя палатами парламента.
Говорить о чьей-либо «чистой победе» в этой схватке не приходится. Госдума была вынуждена согласиться с самим принципом обязательной отсрочки, а Совету Федерации пришлось смириться с тем, что отсрочка получилась не такой длинной, как этого хотели сенаторы. Зато можно уверенно говорить о том, что на чьей стороне в противостоянии оказались симпатии руководства кремлевского аппарата — однозначно на стороне Валентины Ивановны, чья позиция была сочтена более обоснованной. Прочитав поэтому утром в среду в «Коммерсанте» о скором переводе Валентины Матвиенко на менее престижную и значимую низовую работу, я сильно удивился: такая перестановка представлялась мне крайне нелогичной.
Но мое удивление длилось недолго. В окружении Путина не только опровергли возможность ухода Матвиенко из СФ, но и осыпали ее комплиментами. Валентина Матвиенко была охарактеризована как политик, который «уже давно пользуется абсолютным доверием президента, демонстрирует высочайший профессионализм, никого не боится и имеет на все свою собственную точку зрения».
Насколько я понимаю, теперь события будут развиваться так: после ожидаемой победы Александра Беглова на выборах губернатора Санкт-Петербурга этой осенью Валентина Матвиенко сначала подтвердит свой статус сенатора от исполнительной власти города на Неве, а потом и свой ранг председателя Совета Федерации.
В чем же тогда смысл странных событий этой среды? Скорее всего, мы увидели фрагмент схватки неких «бульдогов под ковром». Краешек «ковра» на мгновение задрался, а потом снова опустился на пол.
