Путину было интересно, что было сделано за прошлый год и какие планы на будущее. Тут тонкость — почему именно за прошлый, а не в целом. Рогозин стал главой госкорпорации в прошлом мае. До этого он, правда, ее шесть лет курировал как вице-премьер, но, по его же собственному признанию, не до конца понимал масштаб проблем. А как стал главным в «Роскосмосе», так сразу все понял. Он так президенту и сказал: «Исправление ситуации в отрасли шло по трем направлениям». Во-первых, выбрали приоритеты дальнейшего развития ракетно-космической отрасли, во-вторых, начали сокращать непроизводственные расходы и увеличивать доходы, в‑третьих, началось «кардинальное усиление дисциплины».
Там еще были красочные слайды и позитивные цифры про законтрактованность, динамику дебиторской задолженности и прочие сложные вещи. Дай бог, чтобы и правда ситуация исправлялась. Все равно проверить это смогут только специалисты Счетной палаты.
А потом Рогозин возьми и скажи: «В 2018 году мы провели 22 пуска». Здесь не надо быть аудитором Счетной палаты. Любой желающий может проверить: в 2018 году Россия осуществила 17 космических пусков.
Не будем мелочиться и вспоминать, что один из них — неудачный пуск «Союза», а «Роскосмосу» из этих запусков принадлежит девять, а остальные восемь — это запуски Воздушно-космических сил России.
Но разница в пять пусков на докладе президенту — это все-таки существенно.
Откуда же Рогозин взял свою цифру? Арифметика Дмитрия Олеговича оказалась лукавой, ее мне пояснил директор Института космической политики Игорь Моисеев. Для начала к 17 прибавляем три пуска наших «Союзов» и даже нашими специалистами с космодрома Куру в интересах Европейского космического агентства. (А можно тогда теоретически считать все танки, «МиГи», «Су» и комплексы ПВО, проданные за рубеж, но обслуживаемые периодически нашими техническими специалистами, стоящими у нас на вооружении?) Но все равно только 20 пусков получается.
Но тут на помощь приходит наша армия. В 2018 году были бросковые испытания новейшей ракеты «Сармат» и пуск «Ярса». Их ведь на тех же космических предприятиях делают. Бинго! 22 пуска.
Кстати, Дмитрий Олегович поскромничал. Например, в прошлом году 22 мая с подводной лодки «Юрий Долгорукий» был осуществлен успешный залповый пуск межконтинентальных ракет «Булава». Четыре штуки. Так что можно было и о 26 сказать. Если еще другие военные пуски вспомнить, то и больше получается. Правда, такие свои пуски ни одна страна в мире в космические не записывает.
Зачем так мелко лукавить? То, что у нас с космической отраслью беда, президент знает. И премьер знает. И кухарка, то ли способная, то ли неспособная управлять государством, тоже знает. Но Дмитрий Олегович называет цифры. И возникает стойкое ощущение, что с его арифметикой мы точно будем первыми по числу пусков только в случае ядерной войны.
В 2017‑м, обещали, кстати, что 2018 году Россия произведет 30 космических пусков. Не вышло. Но не Рогозин же обещал.
Рогозин сейчас пообещал Путину 45 пусков в 2019 году. Так и сказал: «Владимир Владимирович, 45 пусков предстоит — увеличение более чем в два раза. Нагрузка большая, но я считаю, что мы с ней справимся».
Запомним?
