Стыдно признаться, но меня в рядах нашей «прогрессивной общественности» нет. В отличие от г-на Рябкова я не хочу «стоять на страже суверенитета» далекого, чужого и малопонятного для нас государства. Естественно, у России есть в Венесуэле свои важные политические и экономические интересы — интересы, которая она должна защищать. Но защищать прагматически, четко оценивая свои силы и возможности и без иллюзий оценивая наших партнеров в Каракасе.
На просторах наших социальных сетей я только что нашел очень смешной и верный анекдот на тему «хроники очередной венесуэльской революции»: «22 января. Хуан Гуаидо объявил себя законным президентом. Его поддержали оппозиция, США и ряд стран Латинской Америки. 23 января. Николас Мадуро заявил, что он законный президент. Его поддержала армия. 25 января. Приехала служба безопасности одной из крупнейших российских энергетических компаний и разогнала всех к чертовой матери, чтобы они не мешали процессу нефтедобычи».
Почему я так восхищаюсь этой, да простит меня Венесуэла, политически некорректной шуткой? Наверное, потому, что она показывает истинную цену пафосных клятв некоторых российских политиков — и снова вам большой привет, уважаемый господин Рябков, — не отдать Венесуэлу «на поругание врагам». Я не склонен недооценивать реальную мощь России, но во внутренней венесуэльской политике наша страна играет роль пятого колеса в телеге. Отдать или не отдать Венесуэлу на поругание врагам может лишь сама Венесуэла — в лице прежде всего своей армии, которая де-факто является главным местным политическим арбитром и наиболее дееспособным общественным институтом.
Есть и еще один большой вопрос: кого в нынешней венесуэльской ситуации следует считать врагами. Россия имеет и моральное право, и возможность рассуждать в логике «враг моего врага (разумеется, в виду имеются США) — это мой друг». Но внутри самой Венесуэлы подобная морально однозначная логика абсолютно не работает.
Энное количество лет тому назад возглавляемый ранее харизматичным Уго Чавесом левый политический режим мог похвастаться многими реальными и впечатляющими достижениями в плане улучшения жизни самых обездоленных слоев населения страны. Но сейчас все эти достижения — в прошлом. А в настоящем потенциально очень богатой страны у власти лишь «достижения» со знаком минус: полностью разваленная экономика, пустые полки магазинов, гиперинфляция, символические зарплаты, которые обесцениваются в режиме реального времени, потоки «экономических беженцев» в соседние страны. Бывший при Чавесе министром иностранных дел Николас Мадуро вполне сносно умеет произносить пламенные антиамериканские речи. Но вот эффективно и умело управлять страной у него, увы, совсем не получается.
Означает ли это, что моральная правота на стороне оппозиции? Подобного рода заявления я бы делать тоже не рискнул. «Чавизм» в венесуэльской политике появился не просто так. «Чавизм» возник в Венесуэле как реакция на некомпетентность и высокомерие традиционных правящих кругов, которые в упор не видели простого населения.
Венесуэла относится к числу тех очень богатых нефтью стран, на которые в период высоких цен на «черное золото» во второй половине ХХ века обрушился настоящий долларовый дождь. Авторитетная британская газета «Индепендент» привела в 2009 году потрясающую воображение цифру: за десять лет после всплеска нефтяных цен в 1973 году Венесуэла заработала на экспорте «черного золота» 240 миллиардов долларов. Если бы эти деньги тратились так же грамотно, как, скажем, в Норвегии, Венесуэла была бы богатой и процветающей страной. Но деньги были потрачены неграмотно: на суперпотребление элиты и неэффективные экономические проекты.
Получается, что в Венесуэле провалились и правые, и левые силы? Получается, что так. И это, с моей точки зрения, еще один веский аргумент в пользу того, что России не надо чересчур активно вмешиваться во внутренние дела этой страны. Пусть венесуэльцы сами разбираются. Им это мешает делать Трамп, говорите? Действительно, мешает — и, если глядеть с нашей колокольни, не исключено, что правильно делает. Правильно — в первую очередь для нас.
Венесуэла — не крошечная Панама, в которой в 1989 году Джордж Буш сменил политический режим в результате лихой военной операции. Если Америка Трампа вдруг увлечется и рискнет пойти на прямую военную интервенцию в Венесуэлу (маловероятно, но полностью исключить нельзя), хуже будет прежде всего самой Америке.
Короче, Мадуро нам, возможно, друг, но своя рубашка ближе к телу — такой должна быть политическая линия Москвы по отношению к кризису в Венесуэле. Каракас не стоит мессы. Вооруженному до зубов бурому русскому медведю не надо десантироваться в Латинской Америке. У него слишком много дел дома.
