В России реакция на признание Бутиной была однозначна: дескать, она признала, что нарушила американский закон FARA об иностранных агентах исключительно потому, что ее «пытали» в СИЗО.
«Давай мы завтра посадим тебя, Майкл, в российский СИЗО при аналогичных суровых условиях, как было с Бутиной, — говорили мне на днях на политическом ток-шоу, посвященном этому делу, — и мы увидим, как быстро ты сам как миленький «признаешь», что тоже являешься незарегистрированным «иностранным агентом»!»
То, что оказывалось давление на Бутину в американском СИЗО, — это правда. Но главнее, мне кажется, другое: американский прокурор предъявил судье веские, неопровержимые улики в виде перехваченных электронных сообщений и телефонных разговоров Бутиной с официальным государственным лицом — бывшим сенатором, и (уже тоже бывшим) замглавы ЦБ РФ Александром Торшиным.
Эти улики, судя по всему, свидетельствовали о том, что Бутина вовсе не лоббировала интересы РФ самостоятельно, как она изначально утверждала, а вошла в сговор с Торшиным и работала лоббистом в США по его инструкциям и отчасти с его финансированием.
Главная задача этого сговора — втереться во влиятельную Национальную стрелковую ассоциацию США (NRA), которая имела тесные связи с предвыборной кампанией Дональда Трампа, с целью собрать инсайдерскую информацию о влиятельных людях как в NRA, так и в администрации Трампа, и перед ними лоббировать интересы РФ. Бутина, которая везде фотографировалась с оружием в руках, произвела сильное впечатление ярой любительницы оружия — по крайней мере среди членов этой американской ассоциации оружия, которая приняла ее с распростертыми объятиями.
Тут надо отметить, что такая лоббистская деятельность на территории США абсолютно легальна. Единственное правонарушение заключалось в том, что Бутина не зарегистрировалась в Минюсте США иностранным агентом. Согласно закону она должна была декларировать всю исчерпывающую информацию о ее кураторах, а также сообщать, откуда она получила финансирование для своей лоббистской деятельности и с кем она встречалась в США.
Почему в четверг Бутина решила признать вину и заключить сделку со следствием? Видимо, она поняла, что с учетом этих улик у нее не было никаких шансов получить оправдательный приговор, если бы дело дошло до суда присяжных.
Странно только то, что она не сразу это поняла, когда ее арестовали летом! Если бы она тогда признала, что лоббировала интересы РФ по инструкциям официального государственного лица, то не сидела бы совершенно напрасно эти пять месяцев в СИЗО.
Вот как раз Анна Чапман в 2010 году быстро признала, что нарушила тот же самый закон об иностранных агентах, и американские власти ее отпустили достаточно быстро после ареста. (Потом обменяли ее на россиян, которые были осуждены в РФ по обвинениям в шпионаже в пользу США.) В конечном итоге Чапман просидела в американском СИЗО только неделю.
Почему Бутина не последовала примеру Чапман? Неужели она так хотела играть роль «мученицы»? Вряд ли.
Чтобы свести к минимуму срок ее задержания в американском СИЗО, юристы Бутиной, конечно же, должны были посоветовать ей заключить сделку со следствием сразу же — а не через пять месяцев, как она в итоге и сделала. Возможно, что юристы именно так ей и посоветовали, но она упрямо не прислушалась к этому совету из-за какого-то давления на нее со стороны ее заокеанских руководителей, которые, быть может, призывали ее ни в коем случае не «сдаваться» американским властям.
Во всем этом эпизоде есть один фигурант, который больше всех подставил Бутину, — это ее куратор Торшин. Вряд ли молодая и достаточно наивная Бутина знала про все нюансы американского законодательства FARA и то, что она могла вообще попасть под этот закон.
Но Торшин, будучи стреляным воробьем в делах мировой политики, лоббизма и иностранных агентов, должен был знать, что Бутина — лоббируя интересы РФ по его собственным инструкциям и не зарегистрировавшись иностранным агентом — все время подвергалась юридической опасности в США.
Почему Торшин изначально не предупредил ее об этой опасности? Получается, что именно он волей-неволей устроил настоящую ловушку для Бутиной. И она в эту ловушку попала.
Это правда, что давление на Бутину в СИЗО со стороны американских властей объективно выглядит неоправданным и неадекватно жестким. Но вряд ли это давление было связано с ее достаточно мелким правонарушением в том, что она не зарегистрировалась иностранным агентом.
Столь мелкое дело, никак не связанное со шпионажем, разумеется, не стоило бы этакого «повышенного внимания» со стороны американских властей. Подумаешь, зарегистрировалась бы Бутина в Министерстве юстиции США — ну делов-то! — и не было бы причины к ней придираться. А поскольку она не зарегистрировалась, то прокурор и следователи нашли удобную зацепку.
Единственное логическое объяснение американскому давлению на Бутину — это то, что она владеет какой-то важной информацией, касающейся совершенно других уголовных дел, связанных с Россией, — в том числе, возможно, информацией по делу вмешательства РФ в американские выборы. Если она владеет такой ценной информацией, тогда понятно, почему она стала настолько интересной для американской контрразведки и правоохранительных органов.
Именно поэтому американские власти хотели, чтобы Бутина сотрудничала со следствием в качестве свидетеля по более важным уголовным делам, связанным с Россией. Видимо, это сотрудничество при новых показаниях являлось ключевым элементом сделки со следствием.
В этой связи интересен и еще один момент: согласно сведениям из статьи в «Независимой газете», в обмен на признательное показание Бутиной якобы ей было обещано американское гражданство, что подразумевает фактически политическое убежище в США.
Но это все кажется очень странным и нелогичным. Зачем ей американское гражданство и убежище после такого тяжелого испытания, которое она пережила в американском СИЗО? Маловероятно, что она смогла бы стать «американской героиней» — а уж тем более, что многие западные СМИ уже огульно налепили на нее ярлык «русская шпионка».
Мне кажется, светлое будущее девушки все же в России, а не в США. Вернувшись на родину, она действительно может стать настоящей «героиней-мученицей», которая отважно боролась, как могла, против «американского произвола, насилия и патологической русофобии».
Какие цели преследовала Бутина, когда решила ввязаться в лоббистскую деятельность в компании с Торшиным? Понятно, что она прежде всего преследовала свои корыстные и карьерные цели, что само по себе абсолютно нормально. Ничего зазорного или криминального в этом, естественно, не было. И вместе с тем не исключено, что у нее также были какие-то благие намерения улучшить российско-американские отношения, как бы пафосно это ни звучало.
Однако Бутина оказалась пешкой в этом громком международном скандале. Жалко, конечно, что она так круто попала в эту вязкую паутину в роли иностранного агента. Жалко, что ее так использовали — как российская сторона, так и американская тоже.
