Итак, украинское руководство, прекрасно сознавая последствия (здесь мы не разбираем правовую сторону вопроса), направило несколько судов ВМС для демонстрации украинского флага в Азове. В результате случилось то, что случилось. Но пошла бы на это Украина, если бы не поддержка США? Едва ли. Для этого Украина сама по себе слишком слаба. Но почему американцы так безоговорочно поддерживают любые, правые и неправые действия Киева?
Если отбросить в сторону громкую риторику, второстепенные обстоятельства и попытаться найти главную причину, думаю, все упрется в тот факт, что Киев противостоит Москве и является одним из инструментов сдерживания России и Путина, в которых Вашингтон видит своих главных противников. Но почему вдруг мы стали противниками, когда еще лет 15–20 назад наши страны были если не союзниками, то уж точно партнерами? Вопрос непростой. Конечно, были Крым и Донбасс, а позже обвинения во вмешательстве в американские выборы и отравлении в Солсбери, и все связанные с этим неприятности — события, которые точно не принесли нашей стране лавров симпатий и уважения. Но мне думается, что если бы не это, было бы что-то другое, что привело бы к такому же противостоянию двух стран.
Я понимаю это так: мир меняется, тот порядок вещей, которым жил мир последние 25–30 лет после краха коммунизма и единоличного воцарения Соединенных Штатов на престоле глобального лидерства (некоторые еще называют это гегемонией, мировым господством или, того громче, диктатом), перестает существовать. Политический класс Америки, который, что называется, уютно «забравшись с ногами» в гнездо своего лидерства, отказывается принимать эти трансформации. Волею обстоятельств Россия оказалась во главе происходящих событий, претендуя на роль равного мирового игрока. Однако в видении американцев Россия ведет себя недопустимым образом, противодействует, где только может, на международной арене и вставляет палки в колеса ее внутренней жизни. Что, конечно же, в Америке воспринимают как самый серьезный вызов.
И тут возникает интересный вопрос: а почему, собственно, Америка полагает, что именно ей дано право быть мировым арбитром, решать, кто прав, а кто виноват, наказывать и миловать? Ответов здесь, конечно, может быть несколько. Тут и очевидный факт, что США — самая богатая страна в мире, самая продвинутая технологически, самая мощная в экономическом и военном отношении (во всяком случае, в части конвенционального оружия). Тут и события, последовавшие после окончания Второй мировой войны, когда помощь Америки стала решающим фактором в восстановлении Европы и в защите ее от коммунистической экспансии. В условиях противостояния с СССР кому же еще, как не Соединенным Штатам, была предназначена роль лидера западного мира?! А когда СССР распался, США самым естественным образом заполнили собой внезапно образовавшийся вакуум.
Все так, но, если зрить в корень, мы неизбежно уловим связь между американскими притязаниями на мировое лидерство и идеей американской исключительности. По-моему, не было в Америке президента, который не говорил бы о национальной исключительности Соединенных Штатов, их особой роли в мире и великой миссии нести народам свет прогресса и демократии. Разве что только президент Трамп пока не особенно напирает на демократию, его больше заботят прагматические интересы. Но по факту не похоже, что и он готов отказать Америке в мировом доминировании. По сути, и Трамп, и его предшественники исходят из убеждения, что США имеют на это естественное право как лучшая часть человечества, как граждане «сияющего города на вершине холма». По моим наблюдениям, не только политический класс, но и многие рядовые американцы и минуты не сомневаются в том, что, несмотря на все проблемы и недостатки, их общество — самое лучшее и самое совершенное.
Эта убежденность не раз приводила американских солдат за тысячи миль от дома — войны в Корее, Вьетнаме, Афганистане, Ираке, вторжения в Панаму, Гренаду, боевые действия в дюжине других стран. Американцы совершенно искренне убеждены, что даже ошибки и просчеты, которые порой случаются в их действиях на мировой арене, продиктованы самыми лучшими намерениями. В Америке искренне верят, что провидение или историческая судьба распорядились так, что их страна должна вести за собой мир просто потому, что имеет на это моральное право как лучшая часть человечества.
Сама идея не нова, она была с предельной ясностью сформулирована полтора века назад журналистом Джоном О'Салливаном. По сути, она содержала представления современного ему политического класса об исторической роли Америки. «Американские притязания основываются на том, что нам предначертано судьбой распространить свое владычество на весь континент, который дарован нам провидением для развития величайшего эксперимента по установлению свободы и федеративного самоуправления».
Так появилась доктрина, получившая название «Божественное предназначение» (Manifest Destony). Она оказалась чрезвычайно удобной для обоснования захвата земель у индейцев, а позже аннексии половины территории Мексики и отъема контроля у Испании над Кубой, Гуамом и Пуэрто-Рико.
Однако, говоря об особой миссии, возложенной на их страну свыше, американские политики, я думаю, не лицемерили. Во-первых, по большей части они были людьми верующими, и потому мистический контекст для их сознания был вполне органичен. А кроме того, они совершенно искренне и, кстати, вполне справедливо для своего времени полагали, что их путь развития свобод и гражданских прав уникален.
И вот тут мы подходим к самому интересному. Концепция «Божественного предназначения» тоже не была оригинальной. Она выросла из понимания той миссии, которая вдохновляла первых английских колонистов, высадившихся на берегах Нового Света. Кем были эти колонисты? По большей части это были пуритане, представители самой ортодоксальной, если не сказать, самой фанатичной, ветви движения Реформации. Путь в Новый Свет был их протестом против произвола властей и нравов в англиканской церкви. Подобно русским староверам, они стремились обосноваться вдали от неправедной власти и жить в каноне своих убеждений.
Пилигримы прибыли на новую землю с исключительно богоданной миссией: создать сияющий «град на холме», свое идеальное общество, царство духа, справедливости, разума, который станет путеводной звездой для всего человечества. Еще на пути к американским берегам руководитель группы и губернатор будущей колонии Джон Уинтроп, как это было принято в пуританских общинах, обратился к своим попутчикам с проповедью, в которой ненароком задел ключевую ноту американской истории. Упомянув библейский образ, Уинтроп пророчествовал: «Будем мы подобны Граду на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас…» Такой виделась губернатору и его спутникам духовная миссия, с которой авангард пуританской общины покинул родину.
Понятно, что инцидент в Керченском заливе — не более чем плод случайных мутаций на древе, посаженном 400 лет назад Джоном Уинтропом. Но вот то, как трудно складываются с Америкой наши отношения, имеет некое предопределение, хотя и начиналось все с дружбы и оставалось таковым на протяжении более 100 лет после победы американской революции.
Наши трения предопределены тем, что обе страны претендуют на особую историческую миссию и имеют имперские амбиции, для каждой из них характерна модель государственности, не допускающая давление извне: и там, и там готовы далеко пойти в защите своего суверенитета.
Можно ли в этих условиях избежать конфронтации между нашими странами? Наверное, можно, когда и если стороны будут готовы идти на компромисс. Но за последний год наши отношения пришли к бескомпромиссной точке, когда ни одна сторона не готова идти на уступки. Но, что еще хуже, американский политический класс не проявляет желания даже обсуждать выход из этого положения. Сегодня более всего наши отношения характеризует системное недоверие.
О различных аспектах российско-американских отношений можно прочитать в новой книге Михаила Таратуты «Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных».
