Если бы речь шла только о страхах и фобиях массовой аудитории федеральных телеканалов, то картина была бы не столь удручающей. Однако в режим «осажденной крепости» переходят экономическая и политическая системы страны, что будет иметь гораздо более глубокие и долговременные последствия.
Как учили классики марксизма, начнем с экономики. Ведь экономический базис определяет политическую и идеологическую надстройку. На сегодняшний день российская экономика в очередной раз оказалась в переходном периоде. Только не к рыночной экономике, как в конце прошлого века, а в обратном направлении. Нет смысла подсчитывать в процентах долю госсектора. Самое главное — в чьих руках деньги. Система выстроена таким образом, что деньги концентрируются на федеральном уровне в госбюджете и различных фондах, а потом из центра распределяются на проекты, которые должны способствовать росту ВВП.
Недавно Минэкономразвития направило премьер-министру Дмитрию Медведеву проект комплексного плана развития магистральной инфраструктуры. Планируется потратить почти 7 трлн руб. в течение шести лет. В документе представлено 690 различных проектов. По сути дела, Минэкономразвития уже де-факто исполняет роль советского Госплана. Конечно, всякую мелочь, вроде скрепок и булавок, никто планировать на государственном уровне не собирается, но в остальном подход мало отличается.
Во-первых, основным модернизатором и локомотивом роста выступает государство. Частный бизнес инициативы проявлять не должен. Задача бизнеса — вписаться в утвержденные наверху проекты и бюджеты и получить подряд от государства. Это распределительная, командная экономика, в которой деньги не зарабатываются, а осваиваются.
Во-вторых, основным показателем успешности экономического развития является рост ВВП, капитальных вложений. Только теперь мы ориентируемся не на решения съезда КПСС, а на место в рейтингах Всемирного банка и МВФ. В СССР гнали «план по валу» и получали за это переходящие красные знамена и грамоты; осваивали выделенные предприятию фонды; вкладывали огромные деньги в «стройки века» и военно-промышленный комплекс. Потом на съездах компартии генсеки зачитывали объемистые доклады о том, как в стране советской все растет, цветет и колосится. Но при всех «успехах» потребительский сектор не развивался, частная инициатива и вовсе была под запретом. В результате неэффективная и громоздкая система рухнула. Снижение цен на нефть в 80‑х годах лишь сыграло роль триггера в этом процессе.
В 90‑х годах Россия пережила шоковую терапию, гиперинфляцию, разгул криминала, дефолт, двадцатилетие которого аккурат «справили» недавно, и многие другие злоключения. Политики и экономисты, которых принято называть либералами, объясняли, что все это неизбежные болезненные реформы, через которые надо пройти, для того чтобы обрести процветание «как в Европе». Но, пройдя все круги экономического ада, страна вернулась к той печке, от которой плясала. Как сказал бы Виктор Черномырдин, «никогда такого не было, и вот опять!».
Концентрация ресурсов госаппаратом и приближенными к нему олигархическими группами неизбежно ведет к таким же процессам в политической сфере. Скоро единый день голосования, а интриги на выборах в городах и весях на бескрайних просторах страны нет и не предвидится. Для государственной бюрократии и крупных монополий политический плюрализм неприемлем.
Остатки декораций публичной политики уже утратили смысл даже в качестве «витрины для Запада». Противостояние с западными странами перешло на уровень, напоминающий о годах «холодной войны». Многие ветераны той эпохи подчеркивают, что в той войне соревновались две разные системы, две разные идеологии, а современная Россия коммунизм уже не строит, поэтому и говорить о «холодной войне 2.0» нет смысла.
Однако реальность посрамила скептиков. Россия и Запад вновь спорят о ценностях. В упомянутом опросе ВЦИОМ большинство опрошенных подозревают Запад в попытках идеологического подрыва российской духовности. Мы снова смотрим на мир из разных окопов. Разница в том, что современное состояние умов в стране не имеет четкой идеологической маркировки. Нет трудов классиков, на которые можно было бы опереться. Или, как писал Салтыков-Щедрин: «Последовал экономический кризис, и не было ни Молинари, ни Безобразова, чтоб объяснить, что это-то и есть настоящее процветание». Поэтому нынешняя Россия позиционируется как некий ребрендинг СССР.
Конечно, есть важные различия. Самое главное — это социальное расслоение, которое в Советском Союзе было немыслимо. «Пищевая цепочка» в России сегодняшнего времени устроена таким образом, что первыми тяжесть возросшего бремени мобилизационной экономики ощутили на себе простые россияне, а также представители малого и среднего бизнеса: усиление налогового пресса, повышение тарифов, акцизов, введение разного рода сборов. Все это привело к падению реальных доходов населения. Недавняя новость об уменьшении среднего чека россиян в магазинах — красноречивое свидетельство «затягивания поясов».
Но этих денег для будущих масштабных национальных проектов явно недостаточно. И вот уже помощник президента Андрей Белоусов выходит с предложением к российским промышленникам поделиться «сверхдоходами». Те пока сопротивляются, но, похоже, в лучшем случае добьются поблажек. Логика самого процесса неумолима. На следующем витке поделиться предложат рыбе покрупней. Концентрация ресурсов в «общем котле» государства неизбежна при переходе к планово-распределительной системе.
Много перекличек с поздним СССР и во внешней политике. Тень Рональда Рейгана — Дональд Трамп, — так же как и его предшественник, обещает возрождение величия Америки. Трамп уже рапортует об успехах: рост экономики США составляет более 4%, подписан самый большой военный бюджет США в истории, капиталы бегут с развивающихся рынков в Соединенные Штаты, «король доллар» снова в почете у инвесторов.
Но Трамп развивает наступление. Конгресс США готовится рассмотреть законопроект, принятие которого позволит американцам принимать меры против участников глобальных сырьевых картелей. Речь прежде всего об ОПЕК. Такая борьба за «честный нефтяной бизнес» может привести к обрушению цен на нефть и глобальному переделу рынка. В пользу американских компаний, разумеется. Какими последствиями это отзовется в России, можно наглядно судить по «истории СССР 1.0».
