Оппозиция обиженных
«Единоличный безальтернативный лидер оппозиции», как назвал Алексея Навального политолог Станислав Белковский (он предпочитает употреблять аббревиатуру, но мы не можем позволить себе этого в печати), переживает не лучшие времена. Бойкот президентских выборов, организованный Навальным в марте, не принес желаемых результатов. У этой идеи изначально возник слишком высокий «антирейтинг», оппозиция раскололась, и даже среди сторонников Навального значительная часть бойкот не поддержала, предпочитая портить бюллетени или отдавать свой голос за альтернативного кандидата. Самого же Навального до выборов президента закономерно не допустили, ссылаясь на непогашенную судимость по делу Кировлеса. Казалось бы, президентские выборы — тема, которую Навальный сможет эксплуатировать для поднятия собственной популярности и значимости, но этого не получилось.
Также Навального «подкосила» история с протестами против пенсионной реформы. Как только он впервые публично поднял эту тему, внимательные наблюдатели обнаружили, что несколько лет назад в программе своей партии, тогда еще называвшейся «Партия прогресса», Навальный прописал необходимость повышения пенсионного возраста. С сайта, на котором хранилась программа, эту информацию немедленно стерли, но она осталась в «кэше». А сам оппозиционер теперь использует привычную риторику и заявляет, что все, кто говорит о его поддержке пенсионной реформы, — «агенты Кремля».
«Сторонники Навального изначально демонстрировали признаки сектантского поклонения своему лидеру, — считает политолог Андрей Кузнецов. — С другой стороны, среди тех, кто поддерживает акции Навального и готов был бы проголосовать за него на тех или иных выборах, — много людей, желающих смены власти, а не прихода к ней конкретного человека. Вот их-то Навальный своими последними действиями все больше теряет».
Между тем, теперь Навальный собирается сорвать и сентябрьские выборы. И если в истории с бойкотированием президентских его провал можно было бы списать на завышенные ожидания и необъективную оценку собственной значимости, то новая попытка отвлечь протестный электорат от выборов выглядит подозрительно. По крайней мере, даже лояльные Навальному эксперты начали задаваться мыслью, а не специально ли он это делает, чтобы отвлечь нелояльных и повысить рейтинг провластных кандидатов?
Вдобавок ко всему желание Навального быть «Единым безальтернативным…» окончательно вышло из-под контроля. За последний год он поссорился с Сергеем Удальцовым, Ксенией Собчак, Дмитрием Гудковым, а ранее — со всеми «яблочниками» и Максимом Кацем. Нормальные отношения у Навального сохранились только с Ильей Яшиным, и то потому, что он совершенно не рассматривает его как «большую» политическую фигуру.
Что касается официальной статистики, она говорит сама за себя. По данным недавнего опроса «Левада-центра», антирейтинг Навального упал с 13 до 6%. Но радоваться его команде не стоит, ведь уровень его одобрения скатился аж до 2%. Вердикт — Навальный перестает быть интересен, и даже ругать его всем надоело.
Ровно год назад на свободу вышел другой «лидер Болотной» — координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов. Вдохнув вольный воздух, он буквально на первом выдохе сделал заявление о причастности Навального к беспорядкам на Болотной площади. Казалось бы, это неплохая попытка заявить о себе как об альтернативном лидере. Но Удальцов тут же метнулся в сторону КПРФ, которая за время его пребывания в тюрьме значительно потеряла в рейтинге среди протестующих. К тому же Удальцов поддержал присоединение Крыма, а эта тема стала «яблоком раздора» в оппозиционной среде.
Именно из-за Крыма развалились поднявшие голову во времена «болотных протестов» националисты. Справедливости ради стоит сказать, что крах правых был вызван и тем, что часть авторитетных в их среде лидеров, таких как Дмитрий Демушкин и Александр Поткин, оказались за решеткой, а оставшиеся либо были слишком одиозны и радикальны, либо подавали признаки откровенных провокаторов, как, например, несостоявшийся революционер Вячеслав Мальцев.
И даже «Русский марш», который когда-то мог собрать несколько десятков тысяч человек, теперь раскололся надвое и проходит в разных местах в виде соперничающих между собой акций.
Теперь в либеральной оппозиции место националистов заняли либертарианцы, казалось бы, они из противоположных лагерей, но общего между ними довольно много. И с теми и с другими заигрывает Навальный, у них мелькают незавуалированные дискриминирующие определенные группы людей, взгляды. Если у наци речь о расизме, то у либертарианцев — об откровенном эйджизме, что привлекает в их ряды бунтующую против родителей молодежь. И те и другие по сути маргинальны, малочисленны и неубедительны, но ради показной толерантности некоторые видные оппозиционеры идут с ними одним строем. У либертарианцев, несомненно, есть сторонники, это и упомянутые подростки, и идейные члены движения, но их с трудом наскребется пара тысяч.
Старикам здесь не место
Те времена, когда парламентарии свободно стояли на одной сцене с несистемными оппозиционерами, давно канули в Лету. Конечно, КПРФ еще участвует в уличных акциях протеста совместно с лояльными им несистемщиками, например, удальцовским «Левым фронтом». Но общеоппозиционные протестные акции, в которых участвуют либералы и националисты, легальные коммунисты обходят стороной. Они пытаются перетянуть на себя уличную повестку, но тем самым только больше обнажают внутрипартийный кризис, считают эксперты.
Заметным событием, которое на время дало компартии «новое дыхание», стало выдвижение на президентских выборах директора совхоза им. Ленина Павла Грудинина. И тут важна была не столько личность Грудинина и политические дивиденды, которые он мог бы собрать для партии, а сам факт того, что Зюганов смог уступить место «бессменного альтернативного кандидата». Мы так привыкли к несменяемости власти на всех уровнях, что выдвижение Грудинина стало сенсацией. Но играло на руку КПРФ совсем недолго; старые иностранные счета, новые жены и, наконец, альянс с националистами, который, как выяснилось, Грудинин заключил еще до начала президентской кампании, — все это отразилось на КПРФ не лучшим образом, и кандидат «от сохи» превратился в карикатурного персонажа, а заодно дал повод насмехаться над КПРФ. Параллельно выяснилось, что, уступив место в президентской гонке, Зюганов не собирается отказываться от позиции единоличного лидера КПРФ.
Что общего у КПРФ с Навальным? Казалось бы, ничего, но и их тоже знатно подкосили попытки протеста против повышения пенсионного возраста. Во-первых, митинги по столь острой социальной повестке оказались крайне малочисленными. Самый крупный, в Москве, набрал, по оптимистичным подсчетам, 12 тысяч человек, причем часть из них на следующий день отправилась на митинг либертарианцев, также посвященный пенсиям, а значит — они точно не сторонники КПРФ.
Внутри партии тоже не все однозначно. Один за одним коммунисты в регионах дистанцируются от официальной политики КПРФ, которая сейчас выступает в оппозиции к анонсированным изменениям, и либо активно поддерживают повышение возраста выхода на пенсию, либо просто уклоняются от голосования по этой повестке в региональных парламентах.
Так, например, член фракции КПРФ, заместитель председателя Комитета по регламенту, депутатской этике и организации работы Законодательного собрания Приморского края Владимир Хмелев открыто разъяснил журналистам свою позицию. По его словам, коммунистическая партия немало использует пенсионную реформу как часть собственной пиар-кампании перед выборами.
Выходит, самый лучший шанс для повышения рейтинга из всего, что подворачивалось за последнее время, КПРФ упустила, провалив пенсионные протесты?
С другой стороны, хоть и не очень успешные, но, по задумке, консолидирующие пенсионные протесты, и даже попытка Грудинина присесть на два стула, вписываются в идею возрождения намерения создать общую патриотическую коалицию, провалившуюся в 90-х. Тогда, в силу разных причин, объединения так и не случилось. Но идея объединения и создания двухпартийной системы по типу американской снова маячит на горизонте. Но будет ли она сформирована на базе существующих политических сил или создана заново — вопрос.
«Нынешние парламентские «старожилы» от оппозиции напоминают старый корабль, который проще потопить, чем починить», — безапелляционно высказался политтехнолог Виталий Богданов.
Нельзя не упомянуть и кадровые проблемы КПРФ. Действительно, во фракции есть авторитетные среди недовольного властью электората персонажи, например, писатель Сергей Шаргунов, который недавно инициировал законопроект о декриминализации 282-й статьи, который может остановить поток абсурдных судов «за репосты мемов в соцсетях». Но в то же время фракцию в разных регионах представляют и совсем спорные персонажи. Например, на днях сайт ямальского избиркома опубликовал данные, согласно которым на депутатское кресло Ямальского района претендует кандидат от регионального отделения КПРФ Захар Даньшин. Примечательно, что Даньшин имеет за плечами целых четыре судимости — одну погашенную и три действующие. Среди них — статьи за дезертирство, хранение и сбыт огнестрельного оружия, разбой и одно уголовное наказание по совокупности преступлений.
«Справедливая Россия» хоть и осталась парламентской партией по итогам выборов в Госдуму в 2016 году, однако продемонстрировала худший за последние годы результат. Младший и старший Гудковы и Илья Пономарев, делавшие в «СР» оппозиционную повестку, давно исключены из партии. А то, что осталось, представляет унылый симбиоз КПРФ и «Единой России». От социал-демократов европейского образца у подопечных Миронова осталось одно название и членство в социнтерне, которое ежегодно продлевается со скандалом, заглушаемым растущими членскими взносами.
Под конец думской сессии Миронов взбудоражил всех рассказом о том, что работает над созданием «новой мощной партии», что почему-то сразу было воспринято как планы по слиянию с ЛДПР.
Политолог Константин Калачев уверен, что объединение «СР» и ЛДПР попросту невозможно. А вот объединение партий и платформ на «левой» теме вполне себе возможно. Но тут возникает проблема с лидерами этих партий и их личными амбициями, не всегда преодолимыми. Поэтому эксперт говорит, что реальное сближение возможно только при наличии какого-то внешнего модератора. Кто им может стать, предположить пока сложно, эксперты выдвигают версии и пытаются поймать «сигналы», исходящие из Администрации Президента, которые смогли бы внести ясность в этот вопрос.
«Если такой человек и появится, его начнут «выводить в свет» ближе к новым думским выборам, — считает политолог Андрей Кузнецов. — К тому же важно, в каком состоянии на тот момент будет находиться «Единая Россия». Ведь единственный повод для создания такой партийной парламентской структуры — рокировка с «ЕР» и новая, незапятнанная, партия власти».
Между улицей и Госдумой
В оппозиции есть и «средний сегмент». Не совсем внесистемный, но и не парламентский. Речь идет о зарегистрированных и пока не очень партиях, которые заявили о своем участии в следующих выборах депутатов Госдумы. Это в первую очередь — «Яблоко».
Старейшая демократическая партия не отстает от прочих коллег по оппозиции и переживает один из самых глубоких за свою историю кризисов. При этом совсем недавно у «Яблока» наметился взлет благодаря успешной муниципальной кампании. Но вместе с сетью районных депутатов партия обзавелась и новыми внутренними разногласиями. Главный «архитектор» депутатской кампании Максим Кац захотел больше властных полномочий и настроил новых членов «Яблока» против лидера реготделения в Москве Сергея Митрохина. Тот, в свою очередь, максимально повелся на провокацию и в итоге, запутавшись в склоках, провалил внутрипартийные праймериз на должность кандидата в мэры. Впрочем, сами по себе праймериз также провалились, кандидата «Яблоко» так и не выдвинуло. Но «Яблоко» не отчаивается и все неудачи переживает под девизом: «там, где есть демократия и реальные выборы, неминуемо случается… вот такое». Хочется верить, что нет. Защитники «Яблока» списывают их неудачи на давление извне, что тоже не лишено смысла, но с другой стороны, у Явлинского были все козыри для того, чтобы погасить скандал. Например, самому возглавить мятежное московское отделение, о чем его, между прочим, практически единогласно просили партийцы.
Экс-праворосс Дмитрий Гудков также вступил на стезю партийного строительства и вместе с экс-кандидатом в президенты Ксенией Собчак захватил (правда, с добровольного согласия бывшего руководства) партию «Гражданская инициатива» Андрея Нечаева, переименовав ее в «Партию перемен».
При том, что Собчак явно охладела к политике после президентской кампании и вернулась на привычную для себя роль светской львицы, изображающей журналистку, Гудков, кажется, подошел к новому проекту со всей серьезностью. Но не спешите радоваться, что хоть у кого-то в оппозиции что-то получается. На первых же шагах Гудков серьезно споткнулся. Он публично поссорился с Алексеем Навальным, но, как и Удальцов годом ранее, дивидендов от этого скандала не получил. Напротив, он практически отказался комментировать ситуацию прессе, проявив снобизм и закрытость, близкие к тому, чем грешит его оппонент. Затем не избежал болезненного столкновения с пенсионной реформой, за которую выступила Ксения Собчак. И под конец совсем уж глупо подставился благодаря истории с выдвижением кандидатом от партии «политического Остапа Бендера» Ростислава Мурзагулова. Сначала «гражданская инициатива», уже возглавляемая Гудковым, выдвинула его кандидатом на выборы в Красногорске, потом Гудков защищал его от нападок Навального, который обвинил гудковского кандидата в работе на Администрацию Президента и сотрудничестве с «Единой Россией». На этом можно было бы остановиться, но через некоторое время Гудков заявил о снятии кандидатуры Мурзагулова, поскольку он внезапно узнал о его грязном прошлом, о котором ему «написали либертарианцы». При этом он остался в ссоре с Навальным и показал, что от новой партии выдвигают не пойми кого не глядя. И если бы ему не «написали либертарианцы», человек, сотрудничающий с властью, строил бы карьеру, внедрившись в якобы оппозиционную партию.
История с Мурзагуловым демонстрирует три проблемы, стоящие перед внепарламентской оппозицией. Первая — стандартная — как вести кадровую политику, чтобы избегать репутационного ущерба. Решить ее до конца никому не удается, но при желании можно минимизировать риски. Вторая — можно ли договариваться с властью об электоральных компромиссах. Если на одной чаше весов — почти гарантированное проведение в представительный орган своего кандидата (против Мурзагулова в округе «Единая Россия» выдвинула слабого соперника) и, следовательно, успех, который партии сейчас очень нужен. А на другой — персона кандидата, который не только подвергается критике со стороны других оппозиционеров, но и в любой момент может отмежеваться от партии, если она покажется ему слишком антивластной.
Третья проблема связана с самой возможностью «расширяться» за счет привлечения в свои ряды людей, работающих на государство в сферах, имеющих отношение к политике, медиа, пиару и др. В период перестройки это было само собой разумеющимся, так как в КПСС состояли почти 20 миллионов человек, включая всю элиту и огромное число представителей субэлитных групп. Так как альтернативной элиты не было, то переход в оппозицию недавних разоблачителей козней мирового империализма и пропагандистов советского образа жизни считался вполне естественным, а на возмущение такими «изменами» со стороны ортодоксальных коммунистов мало кто обращал внимание. Сейчас же ситуация иная — в «нулевые» годы в оппозицию было вытеснено большое число людей, многие из которых негативно относятся к тем, кто в это и последующее время работал на власть, и предъявляют к ним жесткие требования. Поэтому ситуация носит куда более сложный и потенциально конфликтный характер.
У партии «Россия будущего» Алексея Навального дела идут не лучше. Учитывая, что ему уже семь раз отказывали в регистрации, нет никаких оснований рассчитывать, что на этот раз попытка придать партии официальный статус с перспективой участия в думских выборах сможет увенчаться успехом. И виной всему не только «происки Кремля», хотя, разумеется, никто из власть имущих не хочет видеть Навального в депутатском статусе, но и непрофессионализм сотрудников. Претензии Минюста к Навальному вполне оправданны. Другое дело, что при желании на них могли бы закрыть глаза, что бывало уже не раз с другими партиями. Например, в документах много нестыковок, а в партийные ряды принимают людей «без определенного места жительства». Навальный наоткрывал представительств в регионах, но работоспособных сотрудников на всю структуру у него единицы.
Если бы такой оппозиции у нас не было, власти стоило бы ее придумать — вот частая реакция на нынешнее состояние дел у лидеров системного и уличного протеста. Но в то же время крайне упадочное ее состояние внушает надежду на скорый крах действующих оппозиционных авторитетов и появление новых. Такая вот оппозиция судного дня, после которой нас ждет неминуемое возрождение. Это оптимистичный сценарий, в противном случае название места первых крупных митингов «новой протестной волны» может стать пророческим, и несогласные будут бултыхаться в «болоте», попав туда с подачи «рулевых протестного движения».
