- Сирийское правительство предпринимает большие усилия по стабилизации обстановки. Причем делает это с первых дней кризиса. Вот вы знаете, например, что учителя, которые преподают в школах, не зависимо от того, находятся ли учебные заведения на территории, подконтрольной правительству или на не подконтрольной, получают от Дамаска заработную плату. И всегда ее получали, все годы кризиса.
- Сейчас для вас главная задача здесь — это гуманитарная поддержка?
- Да, и теперь она получила новый импульс. Двенадцать из четырнадцати сирийских провинций поддерживают власть президента. В сирийском правительстве созданы органы по оказанию помощи возвращающимся беженцам. Открыты пункты пропуска на границе с Ливаном и Иорданией. Проводится большая работа по подготовке инфраструктуры, ремонту домов, дорог, электросетей, водоснабжения.
Очень многое делается для размещения детей в школах. В прошлом году, я знаю, до начала нового учебного периода в течение двух месяцев первые лица государства проверяли готовность школ. Чтобы как можно больше сирийских детей могли обучаться в нормальных условиях.
В этом году уже началась эта работа. Она идет и в тех районах, которые недавно перешли под контроль правительства. Особое внимание обращают на те места, где был ИГИЛ (запрещена в РФ) . Там в течение пяти-шести лет вообще не было никакого обучения. Сегодня дети, которые шесть лет назад должны были пойти в первый класс, по возрасту должны идти в седьмой. Но они очень часто неграмотны. В освобожденных районах после решения проблем обеспечения населения водой, пищей, сразу встает вопрос их обучения. А детей очень много. Немало сирот. Поэтому руководство России и руководство Сирии неоднократно обращалось к международному сообществу по вопросу оказания гуманитарной помощи. Она необходима именно здесь и сейчас.
- Но как можно всерьез говорить о международной помощи, в условиях, когда против Сирии действуют западные санкции?
- И это очень трудно понять. Ведь мы хотим, чтобы Сирия восстановилась, чтобы дети получили помощь? Любой нормальный человек скажет: конечно, хотим. Тогда почему введены санкции? Абсолютно странная вещь. Санкции затрудняют поставки в Сирию очень необходимых строительных материалов, техники. Посмотрите, какие разрушения в тех районах, где был ИГИЛ, где проходила линия фронта. Мне кажется, строительными материалами надо помогать независимо от политических взглядов. Это как раз гуманно. Возможности сирийского правительства не безграничны, поэтому конечно же, нужна международная помощь.
- С военной точки зрения есть гарантии невозврата ИГИЛ? Как вы оцениваете эффективность сирийской армии?
- Сегодня сирийские вооруженные силы уже не те, что были несколько лет назад. Это уже другая армия, которая приобрела опыт борьбы с международным терроризмом. Она имеет командиров, выросших в ходе боевых действий, и воинские коллективы - соединения, части способные противостоять террористам в любой точке страны.
И ситуация теперь совсем другая. Сирийское правительство смогло прорвать и разгромить основные джихадистские группировки, которые держали в страхе мирное население. Люди получили возможность свободного волеизъявления и сказали Джабхат ан-Нусре (запрещена в РФ): «нет». Молодое поколение стоит теперь за сирийское правительство и на его стороне. Потому что видит разницу - что было в период, когда заправляла Джабхат ан-Нусра, и что происходит сейчас. Это — небо и земля. Потому власть и побеждает, что народ с ней.
- На ваш взгляд возможности сирийской армии позволят исключить рецидив террористической угрозы?
- Да, сегодня это уже невозможно. Особенно в южной части страны.
- Мы с вами находимся в демилитаризованной зоне вблизи Голанских высот. Чем занимается здесь российская военная полиция?
- Раньше, по резолюции Совбеза ООН от 1974 года, в этих местах находились посты военной миссии ООН. Силы ООН патрулировали демилитаризованную зону между Сирией и Израилем. Потом пришли террористы и миссия ООН из этих мест ушла. Лишь пять постов удалось сохранить в горах. Месяц назад сирийские войска изгнали террористов. Принято решение на подходе к демилитаризованной зоне устроить посты российской военной полиции. Наша главная задача - как можно быстрее помочь вернуться силам ООН к патрулированию в этом районе. Наша военная полиция помогает в рекогносцировке постов военной миссии ООН.
Сегодня российская военная полиция - основа мира и спокойствия в этом регионе. Могу с уверенностью сказать, что российский флаг является гарантом стабильности для сирийцев. Одна из наших функций - вселять уверенность населению, что мир пришел на эту землю, и что банды сюда больше не вернутся. Наше присутствие необходимо даже для того, чтобы мирное население, которое вернулось в демилитаризованную зону, вздохнуло спокойней. Чтобы показать, что мы с ними, что российская военная полиция вместе с сирийской полицией находятся на месте, контролируют ситуацию и могут прийти на помощь в любой момент.
- А люди все еще боятся нападения Джебхат ан-Нусры?
- Да, но с каждым днем они убеждаются в том, что бояться не надо. Наша задача - пойти дальше: мы оказываем всемерное содействие миссии ООН, чтобы она работала в полном объеме в демилитаризованной зоне. Если рядом с российским флагом здесь будет развиваться флаг Сирии и флаг ООН, то будет вдвойне лучше и втройне безопаснее. А если миссия ООН посчитает, что может в полном объеме без нас выполнять задачи, мы отсюда уйдем. Мы не ставим целью продолжать патрулирование длительное время. Это просто необходимость сегодняшнего дня. Не более того. Как только придут постоянные патрули миссии ООН, наши патрули сразу же работу прекратят.
Мы здесь сегодня для того, чтобы помочь мирному населению снять существующие проблемы. И самая главная проблема - минная опасность. Джабхат ан-Нусра выставляла мины различного характера. Поэтому мы призываем другие страны и организации помочь гуманитарному разминированию.
- Сколько российских саперов работает в Сирии?
- Более тысячи человек. Они заняты не только в разминировании, но и в подготовке сирийского персонала.
- В этом районе остались скрытые террористы?
- Трудно сказать. Часть боевиков практически растворилась. Но это уже дело сирийских спецслужб.
- А контакты с израильской стороной у вас есть?
- Есть контакты. Но это не прямой контакт между нашей полицией и израильской армией - связь осуществляется по своим каналам. Но мы работаем, в том числе и в интересах безопасности государства Израиль. И там прекрасно это понимают.
- Вы говорите, что сирийцы вам доверяют. Почему?
- Просто мы, прежде всего, думаем о народе Сирии. Люди верят нам, видя что, что мы делаем. Мы не лезем ни в их жизненный уклад, ни в религию — никуда. Мы лишь занимаемся социальными вопросами, борьбой с запрещенными ДАИШ и Джабхат ан-Нусрой. И сирийский народ доволен.
