В мае президент США Дональд Трамп объявил о том, что США выходят из соглашения по иранскому атому, заключенного в 2015 году. Трамп мотивировал свое решение тем, что Тегеран по факту не соблюдает условия соглашения и снятие санкций привело к усилению его «враждебной активности» на Ближнем Востоке. Однако остальные пять стран-посредников и сам Иран заявили, что не отступят от «ядерной сделки», так как ООН и международные наблюдатели констатируют, что Исламская Республика не нарушает соглашение.
Компаниям, которые ведут дела с Ираном, было дано 90 дней на то, чтобы они оборвали связи с подсанкционной страной. Этот срок истекает во вторник, 7 августа, когда санкции официально должны вступить в силу. Они затрагивают автомобильную промышленность исламской республики, торговлю золотом и другими металлами, а также устанавливают эмбарго на закупки американских и европейских самолетов. Второй, расширенный, пакет антииранских санкций должен вступить в силу 4 ноября.
Закон предусматривает и «вторичные санкции», которые ударят по всем компаниям, которые не уведут свой бизнес из Ирана. Однако Европа по-прежнему настроена на сотрудничество с Тегераном и обговаривает с ним условия обхода ограничительных мер.
Тем не менее в ожидании санкционного удара иранская национальная валюта резко подешевела, а на улицах появились демонстранты. Народ выходил протестовать против коррупции и высоких цен, но не обошлось и без антиправительственных лозунгов. Госсекретарь Помпео, обещая ввести новые санкции, упомянул и о протестах. По его мнению, они свидетельствуют о том, что иранцы «недовольны не американцами, а своими руководителями». Не призывая напрямую к смене режима, он все же намекнул: «Иранский народ должен решить, кому быть их лидерами».
Научный сотрудник Центра ЭНЕРПО Европейского университета в Санкт-Петербурге Николай КОЖАНОВ в комментарии «МК» рассказал, что случится с исламской республикой после введения американских санкций.
— Насколько сильно новые санкции ударят по Ирану?
— Ожидается довольно сильный экономический эффект, — отметил эксперт. — Фактически они закрепляют текущее положение дел и служат сигналом для западного бизнеса, что с Ираном работать не стоит. И конечно, они не могут не сказаться на поставках иранской нефти на внешний рынок. Они, скорее всего, упадут, а Иран зависит от нефтедолларов.
— Это вынудит Тегеран пойти на уступки?
— В краткосрочной перспективе, скорее всего, нет. Иранцы настроены достаточно четко на противостояние. Скорее это толкнет их на более активный поиск возможностей по ослаблению давления за счет создания дыр в санкционном режиме. В первую очередь Тегеран старается договориться с европейцами о механизмах, которые помогли бы европейским компаниям сохранить хотя бы частичное присутствие на их рынке.
— Как можно расценивать слова Помпео о том, что «иранский народ недоволен своими руководителями»? Вашингтон с помощью санкций хочет добиться свержения режима?
— В Вашингтоне не стали бы возражать, если бы власть в Иране сменилась, но целенаправленной работы по ее свержению на данный момент не ведется. Это не соответствует тем приоритетам, которые ставит перед собой лично Трамп. А мнение Болтона и Помпео — это мнение только части вашингтонского истеблишмента.
— Могут ли уличные протесты в Иране привести к смене власти?
— Протесты возникают прежде всего из-за внутренних факторов. Антииранские санкции способны усугубить те негативные тенденции, которые присутствуют в иранской экономике, но никак не создать эти проблемы. Народ выходит на улицы из-за ошибок, которые допустил Тегеран при планировании экономического развития, а не из-за санкций. Простым иранцам обещали, что после «ядерной сделки» страна заживет великолепно. Со снятием санкций действительно возникла ситуация, благоприятная для экономического роста, но правительство Роухани не смогло превратить этот рост в повышение уровня жизни простых граждан.
