- Петр Ахмедович, почему российскую дипломатию так обеспокоило вступление Черногории в НАТО, в отличие от более ранних подобных действий той же Албании и Хорватии?
- В отличие от предыдущей волны расширения НАТО на восток это вызвало столь широкий резонанс потому, что в военно-политическом смысле Черногория не представляет никакого интереса с точки зрения укрепления безопасности самого альянса. Особенно, в свете той дискуссии, что происходила на последнем саммите НАТО с участием президента США Дональда Трампа.
- О чем там шла речь?
- Прежде всего о финансовых вопросах. О том, что европейцы не доплачивают в общий бюджет НАТО и не выдерживают те нормативы в 2% от ВВП, которые были согласованы еще в 2014 году на саммите в Уэльсе. И понятно, что с этой точки зрения Черногория не представляет никакой ценности, а, напротив, станет дополнительным бременем для НАТО.
- Зачем же тогда НАТО нужна Черногория?
- Это важно для альянса с точки зрения укрепления военного присутствия как самого альянса, так и США вблизи границ России и в стратегически важном районе. То есть, не с точки зрения обороны, а с точки зрения наступательных действий, это действительно важно. Берется под контроль в значительной степени район восточного Средиземноморья. А это район, который в том числе инкорпорирован в российскую военную операцию в Сирии, то есть, служит силовой базе и логистике России, которые очень важны. Именно поэтому Россия так негативно отнеслась к вступлению Черногории в НАТО. Этот акт гораздо в большей степени носит антироссийский характер, чем вступление Хорватии и Албании.
- Что это дает самой Черногории?
- Черногории вступление в НАТО не несет никаких конкретных выгод. Это нужно для того курса конституирования черногорской государственности, которую проводит правящая коалиция во главе с бессменным лидером Мило Джукановичем.
- В чем суть этого курса?
- В максимальном дистанцировании от Сербии, от всего сербского. Черногорцы и сербы это исторически родственные народы и сами черногорские правители еще сто лет назад называли себя сербами, говорили, что черногорцы и сербы это две части одного этноса. Сейчас это все отрицается аналогично тому, как украинская государственность конституируется на отрицании всего русского, российского. Именно поэтому для правящей коалиции Черногории вступление в НАТО — это антисербский акт. Они показывают тем самым, что у Черногории и Сербии разный внешнеполитический вектор. Так что с политической точки зрения это для правящей коалиции важно. С финансовой же точки зрения это дополнительное бремя. Как, собственно, и для НАТО, но это важно тем агрессивным кругам в руководстве США, которые мыслят категориями холодной войны и укрепления военного присутствия в стратегически важном регионе, а возможно, и каких-то мер противодействия политике России на Ближнем Востоке.
- Сегодня многим россиянам буквально сыпятся предложения от турфирм о покупке отказных туров в Черногорию. Цены предлагают очень выгодные. С вашей точки зрения, кто сегодня поступает правильно — те туристы, что отказываются от поездки? Или те, кто приобретает эти туры?
- С точки зрения безопасности, я не думаю, что что-то поменяется в Черногории из-за ее вступления в НАТО. В Турцию же, которая является достаточно активным и надо сказать, довольно непредсказуемым членом альянса, россияне охотно ездят. Или в Грецию, что тоже в альянсе. Здесь, скорее, могут играть роль какие-то внешнеполитические или внутриполитические факторы, взаимоотношения между двумя странами, как это было с Турцией. В отношении Черногории ничего такого нет. Черногорская экономика во многом живет за счет доходов от туризма и российские инвестиции там по-прежнему являются важной частью формирования бюджета. Сейчас, несмотря на вступление в НАТО, идут переговоры о взаимодействии Черногории и России в энергетической сфере. Учитывая все это, опасаться нам нечего. Российским инвестициям и туризму, с моей точки зрения, ничего не угрожает.
- А с точки зрения патриотизма правильно ли будет сейчас ехать россиянам в Черногорию?
- Опять же, примерно такой же выбор стоял перед нашими туристами с Турцией, с которой дружественные отношения сменялись на враждебные и наоборот. Но с Черногорией все достаточно просто. Надо учитывать и то, что черногорцы в своем большинстве очень хорошо относятся и к России, и к россиянам. Также они в своем большинстве не поддерживают вступление своей страны в НАТО. Так что вступление в НАТО — это лишь выбор правящей верхушки и, по моим наблюдениям, он не оказывает негативного влияния на отношение черногорцев к русским. Скорее, наоборот — те партии и движения, которые недовольны этим актом, будут с еще большим интересом относиться к совместным с Россией проектам, видя в этом противодействие курсу правящей коалиции.
