В России Эдвард Сноуден живет жизнью «домашней кошки». Такими словами он описывает свое нынешнее положение в интервью, опубликованном вчера в американской газете Washington Post.
Жизнь домашней кошки — это значит, у человека все вроде есть. Жилье, еда, Интернет, книги. Но его существование не наполнено общественным смыслом. Он не востребован. Он сам по себе — как кошка, пусть даже домашняя.
Грустный удел для того, чье имя месяцами не сходило с газетных полос. Но что поделаешь, когда-то ажиотаж все равно должен был стихнуть. Тем более что сам Сноуден считает свою миссию выполненной.
«Я не хотел изменить общество, — говорит он. — Я хотел предоставить обществу возможность решить, должно ли оно само изменить себя».
Раскрывая секреты Агентства национальной безопасности США, Сноуден стремился донести до людей всего мира тот факт, что абсолютно все их телефонные разговоры и электронные письма могут быть подслушаны и просмотрены. И ни у кого — ни у придонных обитателей трущоб, ни у великих мира сего — нет никакой гарантии, что его личная жизнь является неприкосновенной.
Не важно, живут они в США или в других странах. Не важно, союзники они американцам или враги. Подозреваются в чем-то или нет. Все равно они все под контролем. АНБ их слушает, за ними следит. Причем за своими следит даже тщательнее, чем за иностранцами. И никто не спрашивает людей, согласны ли они с этим. Никто не ставит их об этом в известность. И нет никаких структур, которые бы контролировали само АНБ, осуществляющее тотальную слежку за населением всей планеты. Оно совершенно бесконтрольно.
«Власти хотят иметь то, чего у них никогда не было. Тотальную осведомленность. Вопрос в том, надо ли им позволять знать о нас всё?» — объясняет Сноуден свои мотивы.
Экзистенциальный на самом деле вопрос. Тотальное отслеживание частной жизни людей позволяет предотвращать теракты. Но при этом люди теряют то, что у них было всегда, во все времена существования человечества. Право на личную жизнь. Потому что если о ней знает тот, кого человек не собирался в нее посвящать, — значит, она уже не личная.
Единственное, чего опасался Сноуден, раскрывая архивы АНБ, — это людской апатии. По его словам, он догадывался, что люди могут остаться равнодушными к тому, что все они, со всеми их маленькими тайнами, находятся под колпаком у американских спецслужб. Скажут себе: да наплевать. И не захотят ничего менять.
Сейчас, когда прошел почти год с момента публикации первых утечек и сам Сноуден оказался в России на положении домашней кошки, можно сказать, что его опасения оправдались.
Хотя был момент, когда казалось, ему удалось встряхнуть мир. Но именно момент. По жизни все осталось как было. Даже те, кто, казалось, должен быть лично ему благодарен, не подали руку помощи.
Премьер-министр ФРГ Ангела Меркель и президент Бразилии Дилма Русеф благодаря Сноудену узнали, что их мобильные телефоны прослушивает АНБ. Межгосударственные отношения были подпорчены этим фактом, Русеф в сентябре даже отказалась от официального обеда с Обамой. Тем не менее обращения Сноудена к властям Германии и Бразилии предоставить ему убежище остались неудовлетворенными.
Большая политика для властей важнее личной жизни маленьких людей.
«Разоблачено государственное вранье», — подводит Сноуден итог своей борьбы за правду, напоминая о реакции администрации Обамы на первые утечки о слежке, которую ведет АНБ в Германии. «Американские власти тогда говорили: «Мы следуем германским законам в Германии. Граждане Германии никогда не являлись нашей мишенью». А потом история вышла наружу, и все сказали: «О чем вы говорите? Да вы же шпионите за премьер-министром. Выходит, вы просто лгали всей стране перед лицом конгресса».
Лгали, да. Сноуден прав. Но что это меняет?
Выполненная им миссия доказала, что ничего.
Вернее, сейчас — ничего. Но в перспективе она обязательно окажет влияние на общественное развитие, поскольку он поставил жизненно важный для граждан всех стран вопрос: все ли нам следует разрешать властям?
Сейчас его не заметили. Или заметили, но поленились искать ответ. Несмотря на отчаянные сигналы Сноудена, стоп-кран остался ненажатым. Но рано или поздно все равно придется проснуться и его нажать. Иначе набравшие скорость власти просто растопчут общество, и тогда участь домашней кошки будет казаться людям даже завидной.
Ведь у кошек все-таки есть хоть какая-то личная жизнь.
