Я хитрый. Я взрослый. Я опытный.
Поэтому знаю, что на веру ничего принимать нельзя, особенно рекламные призывы.
«Приезжайте к нам, и вы получите незабываемые впечатления!» — кричит огромный плакат. Но я-то знаю, что это лишь ласковая завлекаловка, чтобы выжать из тебя деньги.
В Дубае, столице ОАЭ, это высасывание денег начинается с визы, которая, если брать ее в аэропорту, стоит сто пятьдесят долларов на человека.
— А для детей скидка есть? — нервно интересуюсь я, думая о неожиданном ударе по кошельку.
— Мы даем визу не людям, а паспортам, поэтому цена одинакова, — с усмешкой отвечает сотрудник в белоснежной накидке до пят. Такая же белоснежная накидка у него на голове. Такие же белоснежные одеяния почти у всех официальных сотрудников. Так же одеты и десятки мужчин, которых сопровождают одетые во все черное женщины.
Женщины прикрывают черной накидкой иногда только головы, иногда лицо и лоб — тогда видны только глаза. А нередко черным закрыта вся голова — тогда непонятно, как она вообще что-либо видит. Но она все хорошо видит. И накидка не мешает ей о чем-то оживленно беседовать с ее белоснежно-божественным мужем.
О моих визах с сотрудником визового отдела мы говорим по-английски. Он мне отвечает с изысканным лондонским акцентом. По-английски в аэропорту говорят все, даже уборщицы. Какой-то мелкий сотрудник тащит коляску со старушкой, но если обратишься к нему с вопросом — английский без проблем!
Как «без проблем» и все прочие языки. В Дубай мы летели на самом большом самолете А-380, так там, к услугам 640 пассажиров, которые летели с нами, стюардессы говорят на девятнадцати языках! Не потому, что каждая все эти языки знает, — просто стюардессами набраны носители этих языков. Русские, японки, индианки, сербки, какие-то красотки из юго-восточных стран. Так страна решает проблему гастарбайтеров — берут только целевых специалистов. Нелегалов тут нет, за этим следят те самые высокомерные сотрудники в белых одеждах.
Да, они все говорят по-английски, потому что «всё для клиента!», но четыреста пятьдесят долларов сдирают с меня за визы, хотя я ими воспользуюсь ровно один день — просто детям нужно показать пару местных достопримечательностей, которые только тут и ради которых сюда приезжают.
Я приехал сюда показать детям «Бурдж Калифа» — самое высокое здание в мире — 829,8 метра. Посередине абсолютно ровного Дубая стоит гигантская красивая серебристая иголка. Она и есть «самая-самая».
В Дубае, конечно, еще много этого «самого-самого».
Есть гигантский торговый молл — видимо, тоже «самый-самый», во всяком случае, в нем самый большой аквариум с самым большим цельным стеклом, что гордо подтверждает удостоверение Книги рекордов Гиннесса, висящее на стене. В нем ты видишь не только рыб, но и собственного мужа, который надевает акваланг, плавает с акулами прямо перед покупателями и машет оттуда восхищенным детям.
Когда смотришь на это, то рождается мысль: а зачем им это? Зачем им самый большой в мире аквариум в торговом молле? Но потом понимаешь, что если ты накупил вещей, то чем-то нужно порадовать и детей, не так ли? Вот дети часами и стоят перед самым большим в мире цельным стеклом. А потом вырывают у родителей деньги, чтобы пройти по специальному тоннелю внутри аквариума. Ты идешь, а вокруг тебя акулы, которые хотят прокусить пластик и немедленно тебя съесть!
До «Бурдж Калифа» мы ехали на метро. Конечно, это не московское метро, но, видимо, тоже самое передовое, потому что едет само, без машиниста. Но едет тихо, потому что резиновые колеса. И в нем хороший кондиционер — а что еще надо пассажиру. Метро в Дубае надземное, поэтому ты фактически объезжаешь весь небольшой город. И когда ты совершаешь этот круг, то к тебе приходит понимание, что тут совсем недавно по историческим меркам, конечно, ничего не было.
Тут была пустыня, переходящая в море.
Конечно, это была не пустыня Сахара с зыбучими песками. Просто была выжженная земля при кошмарной жаре.
Мы эту жару испытали на себе, когда вышли из аэропорта. Дело не в фактической температуре, хотя вечером было 38. Тут дело в жаре каждый день, круглый год. Чуть ниже по термометру, чуть выше — разве дело в паре градусов?
Тут хочется одеться в те самые белые одежды и пить чай, забыв обо всем.
Но именно тут, при этой жаре, построены те самые чудеса света. Такие, как «Бурдж Калифа».
Конечно, туда проход по билетам. Билеты нам продавал русский — в смысле русскоязычный парень из Казахстана. Он рассказал, что русскоязычных тут пруд пруди. Работают они в сфере обслуживания, согласно тому самому правилу, чтобы были представлены все языки.
Я посетовал на жару и заметил, что не понимаю, как строили «Бурдж», ведь от температуры можно потерять сознание. Мой собеседник рассмеялся и пояснил, что здание строили индийцы — а они привычны к такой жаре. Кроме того, когда сильно пропотеешь, то собственная влага служит тебе кондиционером.
Мы поднялись на смотровую площадку. Увиденное внизу впечатляло — людей вообще не было видно, машины смотрелись как муравьи, а обычные небоскребы дубайского даунтауна выглядели как спичечные коробки.
Но все эти чудеса рождали вопросы.
Почему это все именно тут, среди этой жары? Что это, бизнес-проект? Но ведь у них нефти завались, они на ней и так зарабатывают миллионы.
Зачем им эти моллы, «Бурджи», грандиозные аквапарки?
Взять родную Россию, к примеру. Огромная страна живет на нефти, на газе и, как принято говорить, не парится. Нет, конечно, есть «Единая Россия» с ее разговорами о модернизации, о гигантских стройках, о туристическом рае и технических свершениях.
Нет только всего, о чем говорится. Но, как видим, можно жить и на обещаниях — мы ведь живем.
Ответ на вопрос «зачем им это» дает деталь. На смотровой площадке стоят необычные приборы. Это вроде бы обычный объектив с компьютерным экраном, чтобы разглядеть подробности панорамы, но у него необычные функции. На экране кнопки. Ты нажимаешь кнопку «сейчас» и видишь реальную картину. Нажимаешь кнопку «вечер» — и видишь ту же панораму вечером — с огнями и гирляндами.
Но есть главная кнопка — «история»: ты видишь на экране то место, куда направляешь объектив, только лет пятьдесят назад. И ты видишь, что перед тобой пустыня. Бесконечная пустыня с хибарами, скромными мечетями и тем же безразличным морем. Ты смотришь именно на эту панораму и не веришь — неужели все это построено за столь короткое время?
И не понимаешь, каким образом поставленная цель сделать из куска пустыни туристический, финансовый, коммуникационный и торговый центр арабского востока осуществляется столь последовательно и неумолимо?
Ответ прост: в ОАЭ то, что можно назвать диктатурой. Нет, конечно, это просвещенная диктатура, ее даже можно назвать просто просвещенным авторитаризмом.
В стране, конечно же, есть шейх. Его портреты повсюду, а в отеле первый же телеканал, который появляется на экране, когда включаешь телевизор, это про него.
Он и армия. Он и стройки. Он и простые люди.
Шейх — хозяин страны, ее завхоз и учитель. Он прекрасно говорит по-английски, а когда ты летишь в самолете и включаешь экран, чтобы посмотреть кино, первое, что включается сразу, — интервью шейха про строительство дубайского аэропорта, который, конечно, и так хорош, но скоро станет еще лучше. Ведущий обращается к шейху «ваше величество», что сразу дает ответ, кто тут главный.
Удивительно, но при всех различиях у них многое как у нас.
Есть монархическо-республиканский строй — разве у нас не такой?
Есть объединение семи эмиратов, которые сами решают, как тратить свои углеводороды, — это уже не как у нас, у нас все решается в Москве.
Есть президент, он же эмир, — тоже как у нас, только у нас его эмиром называть стесняются. Эмир — хозяин страны, он почти все решает. Есть «семьи» местных шейхов — семьи в прямом и переносном смысле, они сидят на всех постах. Конечно же, нет никакой социальной лестницы для всех, кто не в семье.
Есть нефть, которой хоть завались. Есть портреты, речи, поклоны и военные парады. Есть пропаганда в непогрешимости «его величества», есть телеканалы, которые круглые сутки про эту непогрешимость рассказывают.
Всё точно, как у нас.
Только у нас есть мало чего, кроме нефти, гонора вождя и рассказов о его непогрешимости. Мы не боремся с пустыней, не начинаем жизнь с нуля. Все построено до нас, все ветшает и разваливается. Крепки только обещания и уголовные дела против сомневающихся — вот этим мы на Дубай вполне похожи. Только в ОАЭ есть смертная казнь, но думается, что и она скоро у нас будет введена «по просьбам трудящихся» — точно как с помощью «Единой России» появились все прочие безумные законы.
Российскому туристу за границей всегда трудно, ибо он все сравнивает со своей страной. Но Россию сравнивать с ОАЭ легко, потому что они не только говорят, но и строят.
Потому что, заливаясь нефтью, но благодаря диверсификации экономики доля нефтегазовой отрасли в их ВВП в 1980 году была 73%, в 1998-м —32%, а к 2009–2010 годам снизилась до 7–9%.
То есть, заливаясь нефтью, они не хотят жить только за ее счет.
Вот откуда моллы, «Бурдж Калифа», аквапарки и самое большое цельное стекло в мире. Они не только говорят, что мыслят стратегически, но так и мыслят.
Когда мы улетали, в аэропорту над нашей головой высокий голос запел молитву — звук несся под потолком, напоминая, что мы в мусульманской стране. Конечно, я не смог бы жить в Дубае, разве что можно поехать туда делать бизнес. Это непривычное общество с чужим языком, чужими нравами и традициями.
Но в какую-то партию, типа «Единые Эмираты», я бы вступил, если она там есть. Ибо точно знаю, что это партия дела!
