Сегодня имя Ларри Девлина не слишком хорошо известно в политических кругах Москвы и Вашингтона. Однако устроенная им некогда остроумная политическая диверсия вполне может считаться символом нынешнего американского курса по отношению к России. Принятие Конгрессом США поставившего точку в «перегрузке» Акта Магнитского многие восприняли как доказательство истинности одной из двух версий. Версия первая. Америка готова пойти на серьезные политические жертвы ради соблюдения прав человека в России. Версия вторая. Бывший босс Сергея Магнитского Уильям Браудер — гений лоббизма.
В реальности неверно ни то ни другое. Речь идет о смеси предрассудков и трезвого, холодного и безжалостного политического расчета. Впервые подобные политические технологии были с успехом применены Вашингтоном против Великобритании в сороковые-пятидесятые годы прошлого века. И вот сейчас политика, которую я для себя назвал «операцией «Лондон», повторяется уже в отношении Москвы. Россию хотят превратить в такого же послушного и лишенного собственных амбиций младшего геополитического партнера, каким для Америки давно стала Англия.
О пользе предрассудков, или Атеизм до первой тряски в самолете
В 2007-м я был гостем торжественного ужина, который председатель Международного комитета Совета Федерации Михаил Маргелов дал в честь приехавшей в Москву делегации американских сенаторов. Среди заполнивших роскошный зал гостиницы «Националь» российских участников действа я был самым нетитулованным. Но, к моему удивлению, глава американской делегации, бывший лидер республиканцев в сенате Трент Лотт подошел именно ко мне, представился и завел любезную беседу.
Не менее любезным этот исключительно влиятельный на тот момент политик был и в ходе последовавшего на следующий день официального интервью: «Я тут прогулялся по Москве — и что я увидел? Дружелюбных людей, красивых женщин! Вы практически как американцы! На дороге, по которой мы идем, иногда случаются ухабы. Но мы идем по ней вперед как друзья. Не надо зацикливаться на том, кем мы были друг для друга 40 или 20 лет назад!»
В отличие от времен холодной войны, сегодня в официальном Вашингтоне действительно уже не кричат «караул» при виде русского. Во время своего пребывания в американской столице в 2004 году я, не помню, по какой причине, пришел на встречу в государственном департаменте без паспорта. Но меня в здание все равно пустили — по редакционному удостоверению «МК», где все мои данные были написаны исключительно на кириллице.
Но вот что касается отношения к российскому государству, то здесь говорить о смерти предрассудков еще очень и очень рано. В ходе американской предвыборной кампании республиканский кандидат в президенты Митт Ромни назвал Россию «геополитическим врагом США номер один».
С точки зрения любого непредвзятого внешнеполитического анализа такое высказывание — откровенный бред. Теоретически Россия может организовать ядерную атаку на США — уничтожить и Америку, и саму себя. Но исключите этот откровенно самоубийственный вариант. И получится: даже при всем желании и при крайнем напряжении сил наша страна в ее современном виде не способна причинить США сколько-нибудь существенный вред.
Почему же предрассудки американской элиты по отношению к российскому государству по-прежнему «живут и побеждают»? Не в последнюю очередь вот почему. Нынешние российские власти платят по счетам своих предшественников — трех последних царей из династии Романовых и советских генсеков.
Рассказ о том, как мы превратились в «самое любимое пугало» в США, стоит начинать с 1863 года. Года, когда политическая элита в Вашингтоне неизменно трактовала все сомнения в пользу России. В январе в принадлежащей тогда русским царям Польше началось восстание. Англия и Франция быстро объявили о своем сочувствии повстанцам и попросили Америку поддержать их позицию.
В последующие годы мало когда отказывавшийся поддержать выступивших против российской власти «борцов за свободу» Вашингтон редко приходилось просить дважды. Но в тот год государственный секретарь США Уильям Сьюард заявил: «Что касается России, то тут дело ясное. Она пользуется нашей дружбой в предпочтении любой другой европейской державе по той простой причине, что всегда желала нам добра».
В чем причина такой непривычной сентиментальности? По словам умершего в 1978 году в США блистательного хроникера российско-американских отношений Александра Тарсаидзе — в наличии общих интересов и общих врагов. Победив в 1856 году нашу страну в Крымской войне, Англия и Франция не скрывали своего желания еще больше потрепать «русского медведя». Аналогичные планы у Парижа и Лондона существовали и в отношении США.
Когда в 1861 году в Америке началась гражданская война, «друзья свободы во всем мире» Англия и Франция без колебаний поддержали рабовладельческий Юг. Император Франции Наполеон III жаждал повторить триумфы своего великого предка и тезки. В планы главы Франции входило создание империи в Северной Америке. Как однажды признался Наполеон III, он хотел заполучить американские штаты Флориду, Луизиану и побережье Мексиканского залива.
Лондон видел в промышленно развитом американском Севере опасного конкурента в сфере международной торговли. Поэтому предпочтительной британцам казалась победа аграрного Юга. Правда, надо отдать англичанам должное. Даже свою фактическую поддержку рабства они сумели представить как высокоморальную позицию. Как написал, например, орган британского истеблишмента — газета «Таймс»: южане «доблестно отстаивали свои свободы перед лицом ублюдочной нации грабителей и угнетателей».
В 1865 году американский Север, как известно, победил Юг. Общие геополитические интересы России и Америки начали постепенно уходить в прошлое. Однако по инерции между двумя странами еще несколько десятилетий в целом сохранялась атмосфера взаимной симпатии. Что отравило эту атмосферу и заменило плюс на минус?
В 1891 году известный американский путешественник Джордж Кеннан опубликовал в Нью-Йорке книгу «Сибирь и ссыльная система». Эффект от детального рассказа о жесткости системы наказания преступников в Российской империи был сильнее, чем взрыв тысячи бомб. В одночасье слово «царь» стало в Америке эквивалентом грязного ругательства.
Порядки в американских тюрьмах были ненамного более гуманными, чем в российских. И если выражаться современным языком, то умелая пиаровская кампания в американской прессе могла бы смягчить эффект от разоблачений Кеннана. Но в ответ на подобное предложение своего инициативного подчиненного Петра Боткина российский посланник в США князь Георгий Кантакузен в гневе написал: «Что это с вами? Вы с ума сошли? Нет, мы, русские, еще не дошли до того, чтобы защищать нашу страну на страницах журналов или в ходе лекционных поездок».
Как абсолютно ясно сегодня, если кто тогда и сошел с ума, так это князь Кантакузен. Но даже если посланником в Вашингтоне был бы не он, а умный Боткин, репутацию российской власти в Америке это не спасло бы. Другую причину изменения отношения к России в США купировать умелой пропагандой было невозможно.
Остановите на улице любого современного российского города любого гражданина любой национальности. И с вероятностью в 80% он обязательно вам поведает, как тяжело живется его этносу в Российской Федерации образца 2013 года. Допустим, что часть этих претензий в чем-то, возможно, и справедлива. Но даже если это и так, речь идет о скрытой дискриминации. Официально все граждане РФ, независимо от национальности и вероисповедания, обладают абсолютно равными правами.
А вот в Российской империи дискриминация по национальному признаку не просто не скрывалась. Она настойчиво выпячивалась и была предметом гордости. Вспоминать об этом больно и неприятно. Однако из песни слова не выкинешь.
К концу ХIX века в России проживало около пяти миллионов евреев. Из них лишь около 200 тысяч самых привилегированных имели права жить вне «черты оседлости» — местечек, где не было работы, но зато была крайняя скученность и нищета.
Процентная норма евреев среди учеников мужских гимназий и университетов Москвы и Санкт-Петербурга была официально ограничена цифрой в 3%. Постановлением военного министра число евреев среди врачей и фельдшеров Российской армии не должно было превышать 5%. Указом императора Александра II евреям было запрещено приобретать земельные участки. При Николае II евреям запретили участвовать в выборах местного самоуправления.
Еще страшнее были меры, не прописанные в официальном законодательстве. Любое громкое политическое событие вызывало волну еврейских погромов с массовыми убийствами. Например, в ходе погромов в октябре 1905 года было убито около четырех тысяч человек, а десять тысяч — ранено.
Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Волна еврейской эмиграции из России хлынула в США. К 1914 году число таких новых американских жителей превысило полтора миллиона человек. Америка — как и любая крупная западная держава того времени — не была свободна от антисемитизма. Но там недавним бесправным подданным русского царя сразу предоставлялись все гражданские права, включая избирательное.
Императорские власти страны собственными руками создали в Америке мощное антироссийское лобби. Уже в 1911 году в знак протеста против политики императора Николая II Конгресс США разорвал российско-американский торговый договор. Революция 1917 года и холодная война еще больше ухудшили образ нашей страны в Америке. В глазах нескольких поколений американцев мы с полным основанием были врагом их страны номер один.
Но почему на Российское государство в Америке смотрят через призму старых предрассудков и в новой исторической эпохе? Только ли в политической инерции дело? Предвижу ответ: потому, что в путинской России продолжается массовое нарушение прав человека.
Допустим, что так. Но как быть с тем, что в странах, которые являются близкими партнерами США — например, в Китае или в Саудовской Аравии, — нарушение прав человека носит несравненно более массовый и всеобъемлющий характер?
В Саудовской Аравии, по разным оценкам, от 10 до 30 тысяч политических заключенных. Женщины в стране лишены всяких прав. За любой гомосексуальный акт, согласно закону, полагается смертная казнь. Люди могут сидеть в тюрьмах по 16 лет даже без предъявления обвинения. Есть множество документированных случаев, когда сотрудники саудовских структур подвергали заключенных — включая граждан западных стран — самым изощренным средневековым пыткам. Согласно Уголовному кодексу, преступников в стране наказывают путем ампутации конечностей, публичной порки или публичного отрубания головы.
Но вот слышали ли вы о том, что Конгресс США когда-нибудь принял эквивалент Акта Магнитского по отношению к Саудовской Аравии? Или по отношению к Китаю, который в рейтинге всех международных организаций по защите прав человека всегда занимает одно из самых проблемных мест? Вы не могли об этом слышать. Таких законодательных актов американский Конгресс никогда не принимал.
И не надо говорить, что к европейской стране России Америка предъявляет один набор требований, а к азиатским державам — другой. Все гораздо проще и циничнее. Недавно в социальных сетях я наткнулся на совершенно гениальную, с моей точки зрения, цитату неизвестного автора: «Феминизм — до первого достойного мужа. Коммунизм — до первого личного капитала. Атеизм — до первой тряски в самолете».
Отношение американской интеллектуальной элиты к современной России — это есть «коммунизм до первого личного капитала». Саудовская Аравия — это ключ к энергетической безопасности США. Что произойдет, если саудовцев хорошенько разозлить, американцы узнали на собственном горьком опыте в 1973 году. Арабы объявили Западу нефтяной бойкот. И на американских заправках исчез бензин.
Принимать какие-либо санкции в отношении «нарушающего права человека» Китая — это, возможно, еще более опасное занятие. Экономики США и КНР переплетены миллионами нитей. Если рассуждать в экономических терминах, то трудно понять, где кончается Китай и начинается Америка, и наоборот.
А вот уровень товарооборота между США и Россией составляет всего 30 миллиардов долларов (между Америкой и Китаем — свыше 400 миллиардов). Можно считать, что в американской экономике наша страна практически не представлена. Ядерного удара с нашей стороны янки по описанным выше причинам тоже уже не бояться. Вот и получается: на России можно безбоязненно тренироваться, словно на боксерской груше. Ведь так приятно чувствовать себя «защитником благородных принципов», если тебе это ничего не стоит!
В практических терминах это приводит к тому, что в российско-американских отношениях вот уже многие годы периодически разыгрывается одна и та же мизансцена. Сменяющие друг друга президенты бьют себя в грудь и торжественно заявляют: мы за прагматическое и честное отношение к России! Мы сейчас все исправим! Мы сейчас отменим давно ставшую архаичной поправку Джексона—Вэника! Мы не допустим принятия Акта Магнитского!
А неформальная коалиция из «ястребов» холодной войны и всевозможных защитников прав человека им на это отвечает: а мы — за высокие моральные принципы! Пусть русские нырнут на дно морское и принесут нам оттуда сами не знаем чего! После этого президент, как правило, умывает руки и с чувством выполненного долга рапортует в Москву: мы честно пытались! Но нам не дали!
Секрет раздутых жабр
Выступая недавно на своей прямой линии, президент Путин сравнил принятие Акта Магнитского с «раздутием жабр» и заявил: «Будет ошибкой считать, что в какой-то другой стране, в Штатах совершенно неуправляемый Конгресс и верхняя палата, а у нас он такой ручной», — заявил в ходе своей недавней прямой линии Владимир Путин. У меня эти слова вызвали двойственную реакцию «на грани шизофрении». С моей точки зрения, ВВП одновременно и абсолютно не прав, и абсолютно прав.
Если вывести за скобки краткие исторические аномалии вроде Верховного Совета Руслана Хасбулатова, то в нашей исторической традиции парламент — это придаток исполнительной власти. В американской исторической традиции президентская вертикаль, напротив, считалась придатком к Конгрессу. Ближе к середине ХХ века президенты сумели наконец отвоевать для себя обширную властную нишу. Но тем президентам, кто в минуты самодовольства позволял себе забывать о необходимости постоянного ублажения Конгресса, приходилось очень несладко.
В 1936 году президент США Франклин Рузвельт сумел добиться одного из самых впечатляющих триумфов в американской политической истории. На президентских выборах соперник Рузвельта, кандидат от республиканцев Альф Лэндон сумел заручиться поддержкой населения только двух штатов из сорока восьми. На выборах в Конгресс победу одержало столько однопартийцев президента, что двенадцати новым демократическим сенаторам пришлось сидеть в республиканской части зала заседаний.
Франклин Рузвельт впал в эйфорию. Без согласования с конгрессменами от своей партии президент внес законопроект, дарующий ему право назначить дополнительно шесть судей Верховного суда. Начисто забытая политическая драма, что последовала за этим, едва не привела к катастрофическим последствиям в мировом масштабе: победе Гитлера в грядущей войне.
Контролируемый партией Рузвельта Конгресс взбунтовался против президента. Его законопроект был похоронен. На Франклина Рузвельта это поражение произвело столь оглушительное впечатление, что он ударился в другую крайность. Президент стал «мистером Нерешительность». Не убедившись предварительно в наличии абсолютной поддержки Конгресса и общественного мнения, президент не предпринимал больше ни одного решительного шага.
А между тем ситуация в мире требовала от Рузвельта именно решительных шагов. К лету 1941 года Англия задыхалась в кольце устроенной Гитлером блокады. Премьер Черчилль откровенно признавал в узком кругу: без скорого вступления Америки в войну британское поражение — это лишь вопрос времени. Решение Гитлера атаковать СССР дало англичанам сильного союзника. Но наша страна находилась в не менее отчаянном положении. Ей не хватало необходимых для обороны материальных ресурсов, которые могла дать только Америка.
Рузвельт прекрасно понимал: если Гитлер победит всех в Европе, он в обозримой перспективе задушит и Америку. Однако, несмотря на все более отчаянные призывы своего окружения, президент находился в состоянии паралича. Он боялся, что решение тем или иным образом вступить в борьбу против германского фюрера не будет поддержано Конгрессом и общественным мнением.
Поначалу так оно и было. Американцы не хотели проливать кровь ради «европейских дрязг». Но устроенная дальновидными общественными активистами пропагандистская кампания дала свои плоды. Большинство американцев неохотно пришло к выводу: вступление в войну — наименьшее из зол. А Рузвельт все равно медлил. Обжегшись на воде, президент дул на молоко.
К решительным действиям президента подтолкнула лишь атака немецких союзников — японцев — на американский флот на Гавайях в декабре 1941 года. Но, объявив войну Японии, Рузвельт все равно отказывался объявлять войну Германии. Как написала в своей великолепной книге «Эти злые дни» американский журналист Линн Олсон, даже тогда президент опасался, что такой шаг не встретит понимания у Конгресса и общественного мнения. Разрешить мучительную дилемму Рузвельту «помог» Гитлер. Он сам объявил войну Америке. И только тогда в Англию и СССР потек спасительный ручей американской экономической помощи.
Однако если американский Конгресс невозможно «взять силой», его, как и любую гордую красавицу, можно очаровать и уговорить. Методика подобных уговоров отработана в США до мелочей. Президент должен взять в руки телефонную трубку и начать обзвон влиятельных членов Конгресса:
«Привет, Том, Дик или Гарри! Это Барак. Как жена? Как дети? Как рыбалка? Да, кстати, конгрессмен, я тебе звоню не просто так. Мне очень нужна твоя поддержка по законопроекту Х. Я понимаю, что этот законопроект не совсем совпадает с твоими взглядами. Но его принятия требуют интересы безопасности страны. Ты спрашиваешь меня, как там насчет законопроекта, который ты внес? Я тебя понял, Дик. Думаю, мы достигли взаимопонимания».
Когда речь шла о действиях Конгресса, которые отвечали бы интересам России, ни Джордж Буш-младший, ни Барак Обама ни разу ни включали свой «стратегический президентский ресурс». Почему? Ответы американских чиновников на такой вопрос своих российских коллег всегда неизменно сводились к следующему: простите, парни! Но президентский ресурс носит ограниченный характер. Нам приходится очень тщательно выбирать, на что его тратить. И в этот раз вы не попали в список приоритетов. Но не беспокойтесь! В следующий раз вам обязательно повезет.
Ответ логичный. И даже частично правдивый. Но именно частично — не более того. Как-то раз в ответ на просьбу британского правительства Иосиф Сталин ответил так: «Я сам бы и рад пойти вам навстречу. Но боюсь, мне не разрешит этого сделать Верховный Совет!»
В поведении чинов американской исполнительной власти есть что-то похожее на продемонстрированное в этом эпизоде сталинское лукавство. Соратники сменяющих друг друга американских президентов не слишком убиваются из-за того, что Конгресс периодически пощипывает русского медведя. Ведя себя подобным несговорчивым образом, Конгресс, с точки зрения американской исполнительной власти, действует в общем русле стратегических интересов США.
Бывший министр иностранных дел, а ныне президент Российского совета по международным делам Игорь Иванов так объяснил мне подоплеку этих изощренных дипломатических маневров: «Закон Магнитского — это провокация, которая не имеет прецедентов в международном праве. Америка пытается таким образом одновременно заполучить рычаги воздействия на внутриполитическую ситуацию в РФ и выдавить нашу страну из числа влиятельных независимых международных игроков первого эшелона. Этот закон рассчитан на то, чтобы создать дополнительные тормоза для нашей внешнеполитической активности прежде всего на тех направлениях, где российская позиция не совпадает с американской, например, на сирийском. Россию хотели бы втолкнуть в международную изоляцию и отсечь от потенциальных союзников».
Это и есть искусство дипломатии в его самом циничном, но — давайте это признаем — еще и очень эффективном виде. При минимальной трате политических и иных ресурсов достигаются вполне осязаемые результаты. А все потому, что американцы правильно нащупали уязвимое место «партнера». Наше уязвимое место — внутриполитическая ситуация, состояние государственных институтов и прав человека.
И не стоит тешить себя прекраснодушными иллюзиями: мол, уйдет «злой Путин» — и все в России на этих направлениях волшебным образом наладится. Волшебства не бывает. Наша уязвимость в этом плане носит — и еще как минимум пару-тройку десятилетий будет носить — абсолютно объективный характер. Кто бы в будущем ни занимал пост Президента РФ — Путин в своей очередной инкарнации, Навальный, Кудрин, Владимир Рыжков, духовный двойник академика Сахарова… — всегда при желании возможно будет накопать материал для новой, «усовершенствованной» редакции Акта Магнитского.
Короче, браво, хитроумные янки! Талейраны на сей раз из вас получились очень даже удачливые! Впрочем, чему мы удивляемся? Как уже было сказано выше, несколько поколений назад нас «укрощали» с использованием очень похожих методик.
Часть II читайте здесь.
