Аграновский добавил, что когда его подзащитному впервые сообщили о возможности этапирования, у него случился сердечный приступ и он был готов формально признать вину, чтобы остаться в «Лефортово». Напомним, когда Развозжаев уже находился в СИЗО, ему сообщили о возбуждении дела 15-летней давности по обвинению в разбойном нападении. По данным следствия, он совершил кражу 500 меховых шапок в Ангарске, однако это дело уже было расследовано, и Развозжаева признали невиновным за отсутствием доказательств его причастности к грабежу, а теперь расследование возобновили.
— Как вы узнали о том, что ваш подзащитный пропал из «Лефортово»?
— Мне позвонили из Басманного суда, где нам должны были назначить рассмотрение жалобы на подписку о неразглашении и сообщили, что Леонида из «Лефортово» увезли. Я связался с правозащитником Валерием Борщевым, и начальник СИЗО сообщил ему, что Развозжаева этапировали в Ангарск.
— Почему он так боялся этапирования?
— Это связано с тем, через что ему пришлось пройти после похищения на Украине. Он боялся, что его снова начнут пытать, также он упомянул, что его пугали разборками со стороны воров в законе. Он просил передать всем, что если его все же этапируют и появится информация, что он дал признательные показания, этому нельзя верить. Кстати, передо мной сейчас лежат документы, присланные из Киева. В них сообщается, что по факту похищения Леонида в Киеве власти Украины проводят досудебную проверку.
— Леонида обязаны были спросить о признании вины и прекращении дела по истечении срока давности, а он мог отказаться признавать вину, не поставив вас в известность?
— Действительно, если бы он отказался от признания вины, дело должно было быть расследовано снова, но он не раз говорил, что признает вину, и даже уполномочил меня сделать соответствующее заявление. Более того, все документы по этому делу переданы в Москву, и в этапировании нет необходимости.
— У вас есть версии о том, зачем его повезли в Ангарск?
— Мы, адвокаты и все близкие Леонида убеждены, что это сделано для того, чтобы он совершил самооговор.
— Известно, на чем его повезли и где он сейчас?
— Неизвестно, его могут везти и на самолете, и на поезде, могут везти так долго, что сам процесс этапирования превратится в пытку. У него с собой практически нет теплых вещей, его жена только собрала большую передачу с зимней одеждой.
— Что вы намерены делать сейчас?
— Генпрокуратура уже приняла жалобу на этапирование. Теперь будем решать, как помочь Развозжаеву в Ангарске. То, что произошло, — беспрецедентно и бесчеловечно, это нарушение третьей статьи Конвенции о правах человека.
