В повестке дня Комиссии были личные дела депутатов Гудковых и Ильи Пономарева. Одно дело у них было общее: вице-спикер Сергей Железняк («ЕР») счел «недопустимым участие депутатов ГД в подготовке и проведении мероприятий, которые сопровождаются антиправительственными лозунгами, беспорядками, призывами к незаконным действиям и провокациям в отношении органов правопорядка». Поводом для обращения в комиссию стали события 6 мая в Москве.
Ещё две недели назад глава Комиссии, единоросс Владимир Пехтин сообщил, что вышеназванным депутатам может быть предложено сдать мандаты. Такой меры наказания нет в думском регламенте и положении о работе Комиссии по этике, но в последнее время этому органу свойственны нестандартные решения: так, голосами единороссов палате было рекомендовано «приговорить» вице-спикера Николая Левичева («СР») к лишению слова до конца сессии за употребление непарламентских выражений, хотя максимальный срок, на который депутата можно лишить права выступать в зале — один месяц. (С тех пор прошло уже несколько месяцев, но руководоство палаты лишь сейчас, когда работать осталось осталось три недели, осмелилось вынести принятое Комиссией решение на пленарное заседание.)
«Обвиняемые» заранее представили Комиссии по этике свои письменные объяснения по поводу предъявленных обвинений. Геннадий Гудков, к примеру, отослал к стенограмме пленарного заседания 15 мая 2012 года — он, мол, тогда сказал всё, что думает и знает по поводу событий 6 мая. На заседание Комиссии их не звали: таковы правила, заведенные в этом созыве (раньше тех, чьи действия обсуждаются, приглашали и давали им дополнительную возможность объясниться).
Накануне возмущенный Геннадий Гудков даже написал письмо спикеру Сергею Нарышкину, в котором подобный стиль работы Комиссии назвал «абсурдным и неэтичным».
Комиссия, как всегда, заседала в закрытом режиме. Хотя в последние дни и Дмитрий Гудков, и Илья Пономарев говорили о том, что непременно придут, даже если г-н Пехтин позвать их не соизволит, они не пришли. Эту сторону представлял один Гудков-старший. "Даже Иисусу Христосу Понтий Пилат позволил выступить на суде, прежде чем приговорить его к смерти«,- заявил депутат. «Мы вас не приглашали», — увидя г-на Гудкова, тут же произнес г-н Пехтин, но с заседания не выгнал. Справоросс принес с собой iPAD и попытался его включить, чтобы организовать прямую связь с внешним миром, но сделать это ему не позволили. Впрочем, он и сам признался, что пользоваться гаджетом не очень-то умеет...
Кстати, против Гудкова-старшего рассматривалось ещё одно дело: письмо главы МВД Колокольцева, который пожаловался спикеру Нарышкину на неэтичное поведение депутата во время проведения проверок в его охранном предприятии «Оскордъ» (г-н Гудков невежливо поговорил по телефону с женщиной — сотрудником ведомства).
Комиссия заседала полтора часа. Выйдя к журналистам, Владимир Пехтин рассказал об итогах. "Дополнительно присутствовавший Геннадий Гудков сам ответил на наши вопросы",- сказал он. По письму главы МВД принято решение рекомендовать г-ну Гудкову извиниться перед обиженной сотрудницей полиции.
"Я согласен с тем, что мой разговор с женщиной, занимающей должность начальника управления проверок, был слишком эмоциональным, и я готов принести ей извинения«,- согласился г-н Гудков-старший. Что касается «политического» дела — мнения членов Комиссии разошлись кардинально.
Семеро единороссов проголосовали за то, чтобы предложить «обвиняемым» отказаться от мандатов: "Если у них есть желание принимать участие в незаконных действиях на митингах, было бы правильнее, если бы они сняли с себя сами полномочия, таким образом попадая в одно правовое поле с теми, кто сейчас находится в правоохранительных органах и имеет неприятности«,- заявил г-н Пехтин. Почему он назвал действия коллег по палате «незаконными» — непонятно: уголовных дел против них пока не возбуждалось, суда над ними не было.
"Комиссия становится элементом политической борьбы«,- так прокомментировал г-н Гудков эту часть решения. Он пообещал подать в суд на «некоторых депутатов, из уст которых прозвучали грязные обвинения в том, что я являюсь чуть ли не организатором массовых беспорядков. Видимо, и Рейхстаг тоже я поджег»...
