Никогда прежде, за всю историю России, руководители силовых ведомств не позволяли себе впрямую угрожать журналисту смертью. Даже у Павла Грачева не хватило бы наглости открыто обещать, что он убьет Диму Холодова. У Бастрыкина — хватило.
Он до такой степени уверен в своей непотопляемости, что плевать хотел — ладно, на законы — на все условности цивилизованного общества. Что должно твориться у человека в голове, если он среди ночи везет журналиста в лес, где на глазах у охраны рассказывает об ужасах, которые его ждут. А потом, мило улыбаясь, сообщает, что после убийства сам же и будет это убийство расследовать.
Конечно, когда все это происходило, Бастрыкин находился... как бы помягче выразиться... в состоянии некой приподнятости духа. В Нальчике, откуда он прилетел в Москву, провожали его горячо. (До такой степени, что он даже подарил кобуру от своего пистолета провожающим.) Только роли это никакой не играет. (Как профессиональный юрист, Бастрыкин отлично осведомлен насчет смягчающих и отягчающих обстоятельств.)
К сожалению, я не вправе пока детально воспроизводить тот ночной разговор (это не моя тайна, а коллег из «Новой газеты»). Но, поверьте, того, что Бастрыкин наговорил Соколову, хватит на несколько уголовных дел. Вот только кто будет их возбуждать и расследовать?
По закону проверку в отношении главы Следственного комитета может проводить только Следственный комитет. Чем это закончится — понятно заранее.
Хотя проверить слова Соколова совсем не сложно: достаточно сделать биллинг телефонных соединений всех участников «встречи». Объяснить, почему он повез среди ночи журналиста в лес за 60 км от Москвы, Бастрыкин явно не сможет.
Не случайно на момент подписания номера никаких комментариев обычно словоохотливый Следственный комитет так и не дал: при том что эта ситуация была здесь известна заранее и пресс-секретарь ведомства Владимир Маркин даже пытался организовать примиренческие встречи своего шефа с редколлегией «Новой газеты».
И в лесу, и раньше, на совещании в Нальчике, где также присутствовал Соколов (его позвали с собой, чтоб устроить публичную выволочку и пинками выгнать потом из зала), Бастрыкин многократно поминал офицерскую честь.
Теперь у него есть возможность наглядно продемонстрировать эту самую честь: только не словами, а делами. А именно — подать в отставку. Вот только, боюсь, на это у него не хватит духа. Это гораздо сложнее, чем глумиться над беззащитным журналистом под одобрительные смешки своей охраны.
Я много лет пишу о том беспределе и беззаконии, в котором погряз Следственный комитет и лично его председатель. То, что произошло сейчас, — вполне логичный этому итог. Логичный и оттого еще более тягостный.
Вывоз Соколова в лес — это вызов всему журналистскому сообществу страны. На его месте мог оказаться любой из нас. И — еще сможет: если Александр Бастрыкин останется на своем месте...
