- Как с вами прощалось руководство альянса — с грустью или, страшно сказать, с радостью?
- Мне показалось: они гордились тем, что работали, спорили, ругались со мной. За время нашего взаимодействия внимание западной прессы было приковано к работе совета Россия–НАТО больше, чем к какой-либо другой структуре. Натовцы говорили, что эти годы были самыми интересными в их работе. В пятницу я встречался с политическим директором НАТО Дирком Бренгельманном, который сейчас остался «на хозяйстве» (генсек альянса Андерс Фог Расмуссен находится в Копенгагене), проинформировал его о своем новом назначении, очертил круг вопросов, которыми буду заниматься, и сказал, что Россия заинтересована в прагматичных отношениях с НАТО. После этого по приглашению германского посла в посольстве Германии при альянсе состоялся прием в мою честь, на который собрался натовский бомонд. При этом натовцы очень четко отследили, с кем из их коллег у меня сложились отношения. Был посол Сербии в НАТО, с которым я дружил, австрийский посол — очень грамотный специалист, австралийский — с ним у меня также были хорошие отношения... Натовцы говорили, что теперь отдохнут от меня, что не будут, открывая утренние газеты, с ужасом читать, что я еще про них сказал. Естественно, это все было шуткой.
- Точно?
- Конечно! Затем я поужинал с верховным главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в Европе американским адмиралом Джеймсом Ставридисом и чуть позже встретился с постпредами стран СНГ в НАТО. Ближе к полуночи сотрудники российского постпредства в рамках празднования Старого Нового года устроили капустник. Стихи рассказывали, частушки пели... На территории миссии России при НАТО, недалеко от штаб-квартиры альянса, я посадил два тополя. Одно деревце назвал «Тополь М».
- Это намек на то, что наши ракеты могут достать до Брюсселя?
- Это вовсе не намек на ракету. Деревце «Тополь М» – это тополь-мальчик. А то дерево, которое я не назвал никак, – тополь-девочка. Дело в том, что в России многие вооружения носят названия цветочков или деревьев. Поэтому, что бы я ни посадил, везде бы чудился намек. Даже если бы посадил дуб, и то бы всем показалось, что это неспроста: сказали бы, что я желаю кому-нибудь «дать дуба». Посадил бы осину — увидели бы намек на осиновый кол.
- Оцените итоги своей работы в качестве постпреда при НАТО. Что удалось сделать, а что следует записать в категорию неудач?
- Хочу подчеркнуть: когда речь идет о том, что те или иные задачи удалось решить, то это не только моя заслуга. Это заслуга всей нашей внешней политики. Во-первых, удалось застопорить процесс расширения НАТО на восток. Во многом это произошло благодаря Владимиру Путину, который на заседании Совбеза России занял мою сторону и согласился ехать на саммит Россия–НАТО в Бухарест в апреле 2008 года. Жесткое поведение Путина на закрытом заседании глав государств дало максимальный эффект: Украина и Грузия в очень размытых формулировках получили обещание быть принятыми в альянс «когда-нибудь».
Второе — в августе 2008 года удалось предотвратить авантюру Саакашвили по втягиванию НАТО в боевые действия в Южной Осетии. Но в этом в первую очередь заслуга наших солдат и офицеров, и уж во вторую – дипломатов. Неуспехом в данном случае может считаться то, что мы вначале уступили в информационной войне. Американцам удалось продать свою версию боевых действий: мол, Россия напала первая. Но в конце года нам удалось взять в этой пропагандистской схватке реванш.
Третье — достаточно быстрое восстановление отношений России и НАТО. Прекратив после августовских событий все совместные проекты с альянсом, мы оставили только один: транзит невоенных грузов через Россию в Афганистан. Этот проект был очень важен для альянса, и сам факт, что мы его не свернули, заставил НАТО вернуться к полномасштабной кооперации – причем на условиях России.
2010 год стал годом рассвета во взаимоотношениях. Во многом все шло поступательно, началась работа над Обзором общих угроз безопасности. В ноябре на саммите Россия–НАТО в Лиссабоне прозвучали высказывания о стратегическом сотрудничестве (тогда же Дмитрий Медведев предложил создать совместную с альянсом систему ПРО — Н.Г.). Но уже в прошлом году наши отношения, как обычно бывает, откатились обратно. В первую очередь из-за нежелания учитывать наши требования о предоставлении юридических гарантий, что ПРО США в Европе не направлена против российского потенциала стратегического сдерживания. Американцы вползли в избирательную президентскую кампанию, и сейчас вопросы, которые касаются взаимодействия в сфере противоракетной обороны, находятся в стагнации. Еще одна причина ухудшения отношений с НАТО — это война в Ливии. Многие в руководстве РФ не ожидали такого оголтелого цинизма в трактовке резолюции Совбеза ООН по Ливии. Сейчас мы требуем расследования массовых и грубейших нарушений прав человека в ходе операции альянса в Ливии...
Одним словом, об успехах и неудачах можно говорить относительно, потому что речь идет о приливах и отливах. Но главное — удалось избежать и штиля, и девятого вала. Я в Брюсселе не бездельничал, страстно защищал интересы моей родины, и 4 года в НАТО – огромный опыт и огромное подспорье для меня в нынешней работе. Я не понаслышке знаю людей, с которыми нам и в дальнейшем придется иметь дело (в должности вице-премьера Рогозин также будет курировать переговоры по ПРО. — Н.Г.). Но с другой стороны, я, конечно, недоволен тем, что многое из задуманного реализовать не успел.
- Когда станет известна фамилия нового постпреда России при НАТО?
- Кандидатуры пока нет. Решение будет принимать президент. Это его исключительная компетенция.
Что предстоит всем нам сделать в будущем, так это выстроить с НАТО не пропагандистско-политические, а прагматичные отношения. Там, где наши интересы совпадают, наращивать взаимодействие — и прежде всего в сфере военно-технического сотрудничества. А где не совпадают, – не тратить время на убеждение друг друга в собственной правоте, а действовать исходя из собственных интересов.
- На днях американский сенатор Марк Кирк заявил в интервью Wall Street Journal, что ни в коем случае нельзя передавать Москве информацию, касающуюся ПРО: «Дмитрий Рогозин, вице-премьер, курирующий эти вопросы, в скором времени собирается в Иран. Я боюсь, что любые сведения, которые мы ему предоставим, будут немедленно переданы правительству Ирана». За что он вас так?
В Сенате есть два главных глашатая «ястребов» – сенаторы Кирк и Кайл. Я с ними встречался, и эта встреча произвела на меня такое впечатление, что я даже написал в своем блоге: «С Киркой и Кайлом мы пойдем напролом». Комментировать высказывание Кирка сложно. Он сложный парень.
- Когда вы узнали о том, что вас назначат вице-премьером?
- День в день, 23 декабря. За два дня до этого, 21 декабря, я тихо, в семейном кругу отметил день рожденья и уже собирался улетать в Брюссель, как меня вдруг пригласил в Горки президент. О чем пойдет речь, я не знал. Глава государства сказал, что внимательно прочитал мой доклад по развитию ОПК (этот доклад, посвященный новой индустриализации оборонно-промышленного комплекса, Рогозин делал в рамках комитета сторонников Медведева, где возглавлял комиссию по ОПК. — Н.Г.), и если я готов реализовать то, что предлагаю в документе, то он в свою очередь предлагает мне войти в состав правительства. Затем на встрече с Владимиром Путиным мы обговорили круг вопросов, которые я буду курировать: ОПК, весь космос, весь атом и, конечно, экспортный контроль.
- Некоторые эксперты выражают сомнение таким назначением — вы ведь в первую очередь политик, а не специалист в сфере ОПК...
С одной стороны, назначение стало для меня самого неожиданным. Но с другой – с точки зрения моей биографии и профессиональной подготовки — оно логично. Тема «оборонки» для меня началась давно. Это во многом личное дело: мой отец курировал всю военную науку в Минобороны СССР. Я вырос в семье, частыми гостями которой были выдающиеся ученые, генеральные конструктора и «красные директора» советской «оборонки», а среда, как известно, формирует мировоззрение. Моя научная деятельность также была посвящена вопросам войны и мира – от студенческой дипломной работы до докторской диссертации в МГУ, по которой, кстати, головной организацией выступила Академия Генштаба. В течение 11 лет депутатства в Думе я курировал военно-политические вопросы, ну а потом представлял Россию в НАТО. Вопросы ОПК для меня родные.
- Что в первую очередь собираетесь сделать на посту вице-премьера?
- Говорить об этом предметно пока не буду. Скажу одно: недавно Владимир Путин утвердил план моих действий на ближайшие месяцы. Речь идет о предметном ознакомлении с деятельностью крупнейших предприятий ОПК, о своеобразном «венчании на «оборонке». Буду совершать по 2-3 поездки в неделю. Например, во вторник проведу с представителями силовых структур совещание по расходованию средств в сфере гособоронзаказа. В среду — встреча с руководством ФСБ, посвященная обеспечению сил специального назначения ФСБ всем необходимым: оружием, амуницией и спецсредствами. В конце недели на ульяновском заводе «АвиаСтар» проведу мозговой штурм по перспективному облику военной авиации. И так в течение двух-трех месяцев в интенсивнейшем режиме буду знакомиться с «вверенными мне частями» ОПК. Затем по согласованию с руководством страны начну процедуру оздоровления ОПК.
- На днях в Ижевске произошла чудная история: человек купил на дрова деревянные ящики, вывезенные с Ижмаша, и обнаружил в них 79 автоматов Калашникова, предназначенных для утилизации, и 253 магазина к ним. Вы как раз 24 января собираетесь проводить на Ижмаше совещание по стрелковому оружию. Будете разбираться с этим инцидентом?
- Нет. Это работа следственных и компетентных органов. Когда приеду, мне, естественно, доложат о результатах расследования. Тогда и приму меры. То же самое с подлодкой «Екатеринбург» (пожар на ней случился перед самым Новым годом. — Н.Г.): я доложил президенту и премьеру, что считаю правильным дать возможность следствию во всем разобраться без внешнего давления. Сейчас это дело расследуют Следственный комитет и Военная прокуратура. Я и так знаю, кто виноват в пожаре и чью голову стоит откусить. Но надо дождаться окончания работы следователей и только затем принимать меры. А не заниматься популизмом.
- Ситуация в ОПК очень сложная, Вам нужно будет распутать целый ворох проблем. И, кроме того, ущемить личные интересы очень многих людей. Вам еще не начали вставлять палки в колеса?
- Сначала о том, что касается ситуации в ОПК. Не так страшен черт, как его малютка. Эта «малютка» – кризис в головах, а не в производстве. Если клевать по зернышку, по четкому плану разбирать завалы, то все получится. Конечно, по мере наведения порядка в ОПК сопротивление нашим действиям будет нарастать. Но руководство страны выдало мне на борьбу с коррупцией карт-бланш, так что кто не спрятался, я не виноват. Кормушка для воров и жуликов скоро захлопнется. Я порядок наведу — обещаю.
