17 июля Россия тихо, как будто стыдясь, вспоминает святых царственных мучеников — императора Николая II и его семью. Это важная дата и важный день, потому что только на фоне личности государя можно разглядеть, насколько проигрывает той власти нынешняя российская верхушка.
В России уж скоро сто лет аристократию к власти не подпускают. Страной правят исключительно простолюдины — дети и внуки ремесленников, рабочих, революционно настроенных крестьян и прочей советской интеллигенции в первом поколении. Такого нет ни в одной из цивилизованных стран. Ни в Европе, ни в Штатах никакой “индеец” президентом стать не может. Такое возможно только в Боливии и у нас.
Так чего ж удивляться, что жизнь наша никак не задастся, что власть неумела и жуликовата. А какой же ей быть, если люди, которые сейчас сверху, занимаются не своим делом. Им бы пахать, сеять, шить сапоги, в крайнем случае преподавать или ловить карманников. А они вишь — поставлены управлять Россией. Николай Александрович Романов, будущий Николай II, по смерти отца страшно боялся занять русский трон. Считал себя недостойным царского звания. А эти простецы совсем без комплексов, рвутся и в Кремль, и в правительство, и в Думу: мол, не боги горшки обжигают, справимся, подумаешь, Россией управлять, дерьма-пирога, управимся, чай не Америка.
Ведь чем отличается аристократ от простолюдина? Первый народа не знает, не видит, практически с ним не общается, а потому способен его полюбить, чисто по недоразумению. Как любил своих подданных тот же Николай II, а те, в свою очередь, прозвали его Николашкой Кровавым.
Простолюдин же, напротив, брата своего простолюдина видит насквозь, знает всю его подлость и жестокость и, поднявшись случайно над этим простолюдином, старается от него держаться подальше. И это равнодушие и неприязнь к своему народу в наших нынешних лидерах сквозит постоянно.
Ровно за неделю до трагической годовщины убийства царской семьи случилась в России трагедия теплохода “Булгария”. Президент Медведев поставил свечки за упокой погибших в "личной" часовенке на территории резиденции в Горках, в Казань на траурные мероприятия не поехал, а специальное совещание по расследованию причин крушения начал с приветствия: “Добрый день! “
Однако Медведев не поехал в Казань не потому, что ему было лень или некогда, а потому, что Казань в это время была занята Владимиром Путиным. Когда-то назначенные на власть, эти двое теперь вовсю изображают демократическую политическую борьбу, а потому трагедию с теплоходом они поделили поровну: один обозревал ее из Москвы, а другой — передавал с места событий. Путин тоже провел специальное совещание, не прокололся, надо отдать ему должное, с “добрым днем”, а сразу после экстренного визита в Казань отправился с запланированной предвыборной поездкой в Магнитогорск. И вот тут-то, в Магнитогорске, на встрече с рабочими металлургического комбината случилось вроде бы маленькое событие, от которого подуло, однако, могильным ветром одиннадцатилетней давности.
Специально обученный металлург возьми да и спроси у Путина, о чем он жалеет. А Путин возьми да и ответь металлургу, что больше всего жалеет об оброненной им в сентябре 1999-го фразе, что террористов мы будем “мочить в сортире”. Дескать, не к лицу такие быдлячьи словечки премьер-министру, которым Путин на тот момент был.
И тут сразу стало понятно, что Путин не понимает. Потому что фраза “мочить в сортире”, конечно же, выдает в собеседнике его простецкое происхождение, но она вовсе не страшная, и жалеть о ней всерьез в течение более чем десяти лет — как-то глупо. Потому что действительно страшную фразу Путин произнес не в сентябре 1999-го, а спустя ровно год, в сентябре 2000-го, когда на вопрос американского журналиста: “Что случилось с подлодкой “Курск”? “— ответил: “Она утонула”. Тогда на “Курске” погибло 118 человек. Всего на два человека больше, чем на “Булгарии”. Но там были военные моряки, а тут в основном женщины и дети.
И если бы американский журналист не вышел на пенсию и снова бы встретился с Путиным и спросил бы его: “Что случилось с “Булгарией”? “— то нынешний Владимир Владимирович ответил бы то же самое: “Она утонула”. Ведь, судя по его откровениям в Магнитогорске, эта фраза не кажется ему столь ужасной.
Святого царственного мученика Николая II, чье имя поминается нынче в православных церквях, неблагодарные подданные прозвали Кровавым за Кровавое воскресенье. 9 января 1905 года ведомые провокаторами питерские рабочие пошли на царя. Тогда у власти не было иного выхода, кроме как открыть огонь. Тогда еще цари не выходили к толпе. Тогда царей еще нельзя было трогать руками. Рабочие получили то, что, по мнению царя, и заслуживали. И при этом он написал в личном дневнике слова, полные искренней жалости к своим подданным. Позволю себе выделить жирным важные фразы из этой записи: “9-го января. Воскресенье. Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! “
