Сегодня голос политической оппозиции слышен плохо. О том, что и как она говорит, приходится судить по отдельным фразам, отрывочным выступлениям, коротким высказываниям. Мы не видим и почти не слышим людей, которые олицетворяют настроения либеральной, демократической оппозиции: Бориса Немцова, Гарри Каспарова, Михаила Касьянова. К оппозиции в тот или иной момент причисляют себя и отдельные члены “Справедливой России”, такие как Оксана Дмитриева и коммунисты, но даже их голоса слышны плохо.
Главные трансляторы политических голосов — федеральные и местные телеканалы — не предоставляют оппозиции эфирного времени. Парламентская трибуна закрыта. Есть отдельные каналы, где их голос слышен свободно, но эти каналы очень узкие. В радиоэфире — это “Эхо Москвы”, “Радио Свобода”, в меньшей степени Би-би-си; единственный телеканал, где допускаются отдельные цитаты, реже прямая речь оппозиции — это Рен-ТВ. В печатной прессе — это “Новая газета”, еженедельник The New Time. Плюс Интернет, который сегодня становится главным пространством, куда сбрасываются отдельные фразы, заявления, письма и т.д. Но даже заинтересованный слушатель, пытающийся разобраться в риторике оппозиции, слышит лишь отдельные фразы.
Эти отдельные фразы, если не принимать во внимание нашей сегодняшней ситуации, поражают своим ультимативным тоном и отказом от любого диалога с властью. Вот несколько примеров лозунгов, касающихся нынешней власти, правящей партии и главных лидеров: “Путин должен уйти”, “Путин, я тебя не уважаю”, “Долой Путина”, “Россия без Путина”, “Банду Путина под суд” и т.д. Мы видим, что резкость высказываний сочетается с юношеской задиристостью. Доводы оппозиции, даже тогда, когда она приводит цифры и факты, как в известных брошюрах Бориса Немцова и Владимира Милова, по своей риторической и фактической структуре больше напоминают обвинения, предъявляемые Ходорковскому, якобы тот украл всю добытую ЮКОСом нефть. Только в интерпретации либеральной оппозиции всю нефть и весь газ украли Путин и Сечин, а московские деньги — Лужков.
Власть часто обвиняет оппозицию в том, что она “маргинальна” (“маргинализируется”, по словам Медведева), что оппозиция не делает “конструктивных предложений”, не создает “положительных программ”, которые можно было бы “рассмотреть”, что она занята демагогией, разрушением общественного спокойствия и единства, провокациями. Эти доводы обычно приводятся властью в оправдание того, что у оппозиции нет голоса ни в парламенте, ни на ТВ.
Интересно, что не только провластные СМИ, прежде всего главные телеканалы, обличают маргинальность и отсутствие конструктивности в выступлениях оппозиционных лидеров. Эти же упреки сегодня звучат и в высказываниях отдельных как бы либеральных комментаторов в как бы независимых СМИ. С их точки зрения, быть в оппозиции к режиму — это чуть ли не синоним безответственности и примитивности. А губернатор Кировской области Никита Белых, сам в недалеком прошлом деятельный оппозиционер, мягко предлагал жителям своей области голосовать на прошедших 13 марта местных выборах за “Единую Россию”, потому что только у нее была разработанная социальная программа.
Мы действительно практически не найдем ни “заинтересованной критики”, ни “конструктивных предложений” в выступлениях лидеров оппозиции. Зато легко найдем либо лозунги, которые мы упоминали, либо общие слова о “необходимости построения гражданского общества”, об “отсутствии правового государства”, “тотальном воровстве и коррупции”. При этом я уверен, что упрощение, деградация риторики оппозиции (и неразработанность ее программ) происходят не потому, что, как утверждает власть, оппозиция не способна предложить какие-то конструктивные проекты. А потому, что оппозиции в буквальном смысле этого слова затыкают рот.
Риторика власти в отношении оппозиции сводится к тезису: оппозиция должна быть конструктивной, т.е. предлагать власти разные проекты по улучшению положения дел в стране, а власть будет эти проекты рассматривать. Если же оппозиция не хочет такого “конструктивного диалога” с властью, а хочет, по выражению Путина, “пиариться”, то она будет получать “по башке дубиной”.
Т.е., по мнению власти, оппозиция должна общаться не с обществом (народом, конкретной аудиторией), а с властью, предлагая ей, власти, усовершенствования. Но ведь это значит работать на сегодняшних лидеров, помогая им и дальше оставаться у власти. А у оппозиции собственные политические планы, именно поэтому она пытается говорить с другим адресатом, с народом, веря, что именно народ является в конечном счете источником власти и что он способен сделать осознанный выбор.
Власть не может простить оппозиции, что последняя не хочет быть “умным советником при губернаторе”. Власть, вполне возможно, искренно не понимает, зачем ей, власти, надо “уходить” только из-за того, что за десять лет Россия опустилась на последние места в мире по коррупции, удобству ведения бизнеса, свободе слова, доверию граждан к властным институтам, убийствам журналистов и т.д. Власть — опять же, возможно, искренно — не понимает, почему кто-то претендует на то, чтобы занять их место, на то, чтобы тоже стать “лидером нации”. Один из думских корифеев от “ЕдРа” — я уверен, без всякой задней мысли — объяснял, что руководящая роль “ЕдРа” нужна потому, что при этом временной горизонт политического планирования отодвигается далеко вдаль, а вот если, не дай бог, к власти придет оппозиция, то этот горизонт резко приблизится.
Получается какой-то анекдот. Скажем, бывший президент Дж. Буш-младший мог бы посетовать, что вот если бы республиканцы так и оставались у власти еще лет двести, то как было бы удобно вести дела в Ираке и Афганистане! А так — пришли демократы, и горизонт политического планирования сильно уменьшился. Те же мечты об отодвигании горизонтов могли быть и у демократов.
А какие горизонты для плодотворных планов по продвижению всего хорошего были у династии Романовых, целых триста с небольшим лет! И то не помогло, известно, чем все кончилось.
Многие вполне нормальные люди в России искренно недоумевают, почему многие приверженцы “Стратегии 31” требуют именно Триумфальную площадь, почему бы им не собираться на Болотной, или Пушкинской, или в любом другом месте, где власть разрешит. Значит, продолжает один из недоумевающих, этим приверженцам важно не столько высказаться, сколько получить политический пиар и политические дивиденды!
Ну, в общем, правильно. Да, политическая оппозиция хочет донести до людей свои идеи не только ради того, чтобы общество наконец “прозрело”, а ради того, чтобы самим с помощью этой “прозревшей” части общества получить власть и попытаться осуществить свою программу. Но это абсолютно нормально.
Сегодня оппозиция вытеснена на площадь, постоянно находится под угрозой разгона и насилия. В этой ситуации оппозиция использует жанры, которые задаются ситуацией: митинговыми лозунгами, жесткими обвинениями — и все это в ультимативной форме. Трудно ожидать прагматичной риторики, если ты все время рискуешь получить дубиной. Наоборот, наиболее ожидаемый результат — это радикализация риторики.
Загоняя политическую оппозицию в информационную резервацию, издеваясь над ней, смеясь над ее резкостью и обличительной риторикой, власти и те осторожные и равнодушные, кто хочет избежать самой необходимости выбирать и принимать решение, добьются только одного: в какой-то момент вместо далеких политических горизонтов они увидят небо с овчинку.
Мы не упоминали среди лидеров оппозиции сидящего в настоящий момент Ходорковского. Поразительно, но его голос и его риторика содержат так недостающий современной оппозиции элемент рассудительности.
