Конфликта, вылившегося в неоднократное закрытие и возбуждение уголовных дел о нелегальном игорном бизнесе, процветающем в Подмосковье, возможном крышевании этого бизнеса силовиками и даже в вызов свидетелем по этим делам сына генерального прокурора.
Президент разобрался. Как выразился источник газеты “Коммерсант”, “развел по углам” его участников. Идеологию этого “развода” можно выразить двумя положениями: а) конфликт нельзя выносить на публику, так как это вредит имиджу не только ведомств, но и власти в целом; б) заложниками конфликта не должны становиться дети его участников.
Дело вроде сделано. “Инциндент исперчен”. И чтобы не вредить имиджу власти, попробуем “вынести на публику” не сам конфликт, а методы его разрешения.
Тезис о “невыносимости” сора из властного кондоминиума президент, кстати, озвучивает уже второй раз за месяц. Раньше на совещании правоохранительных органов он уже заявлял: “Давить на следствие, привлекая средства массовой информации, это недопустимо. Тот, кто будет в этом замечен, будет уволен независимо от чинов и званий”. Зал правоохранителей аплодировал дружно. И на этот раз, наверное, как никогда искренне. Наверное, сам Леонид Ильич Брежнев постеснялся бы выступить с подобными предложениями с трибуны XXIV съезда КПСС. В узком кругу Политбюро — возможно. А так ведь даже не радио “Свобода”, а свои же делегаты засмеют.
Но сейчас мы, слава Конституции, живем в свободной стране. Где каждый должен свободно заниматься своим делом. Полиционеры — охранять, а пенсионеры — голосовать. И нечего лезть в дела друг друга. В общем, как писал Жванецкий в своем великом монологе “Еврейский пароход”: “Не морочьте нам голову. Мы тут делаем фаршированную рыбу, и нечего сюда звонить”.
Жванецкий — гений. Ему даже памятника не надо ставить. Это и так все знают. Но неужели кто-то думает, что если бы не пресса, если бы не утечки, на которые так злится президент, мы когда-нибудь узнали даже не про то, что прокурорские работники крышуют нелегальный игорный бизнес, а про то, что этот игорный бизнес в Подмосковье вообще существует?
Пусть вертикаль не льстит сама себе. Общественная огласка — единственная гарантия, что начатое дело не развалят, не потеряют, не обменяют на материальные ценности. Это сейчас каждый может задать вопрос себе и власти: а как там бизнесмен Иван Назаров? а как его сеть нелегальных игорных заведений? Когда суд? Информация не подтвердилась и дело закрыто? Обоснуйте. И расскажите, в чьих тогда клубах наши дети проигрывали деньги, выданные на завтраки. И когда будут судить их владельца? И, кстати, извинились ли силовики перед бизнесменом Назаровым, если он был ни в чем не виноват?
А если бы огласки не было, то ответ на любой наш вопрос был бы, опасаюсь, по Жванецкому: “...и нечего сюда звонить”.
Ведь пресса — это такой бумажный суррогат совести для тех чиновников, у которых она отсутствует как понятие. Или, если слегка снизить пафос, аналог школьного дневника, куда расшалившемуся силовику можно записать: “Крышевал на переменах игорный бизнес. Пускай зайдет к директору. Без родителей, но с вещами”. И лист этого дневника уже не вырвать. Потому что слишком много этих “листов”. Миллионы.
Не желая очернять Родину, могу сказать, что практика эта общемировая. Фразе “если со мной что-то случится, то документы попадут в газеты” нас выучил Голливуд, а не “Мосфильм”. И заметьте: даже там, в царстве законности и правопорядка, гарантией необратимости последствий служит не суд, не прокурор, а именно пресса.
Теперь о детях. Артему Чайке, кстати, 35 лет. И даже в случае клинического инфантилизма его скорее нужно считать преуспевающим бизнесменом, ответственным за свои поступки, чем “ребенком” одного из участников конфликта. Получается, перефразируя Иосифа Виссарионовича, “отцы за детей не отвечают”. Даже звучит, согласитесь, как-то диковато.
Пять лет назад всю мировую прессу обошел снимок пьяного принца Гарри, позирующего на вечеринке в нацистской форме. Понятно, что это бросило тень не только на всю королевскую семью, но и на всю Великобританию. Но никому не хватило ума списать появление этих снимков на вражеские спецслужбы.
Ну а что же остается нашей прессе? Не зомбоящику, а тем немногим ее остаткам, сохраняющим видимость независимости. Да и вообще нужна ли эта пресса? Она постоянно что-то в чьих-то интересах раздувает и под ногами путается. Ведь у президента уже есть Твиттер. Где он сам, короткими чеканными фразами (как известно, сообщения в Твиттере по размеру не могут превышать 140 знаков, то есть около 20 слов) расскажет об очередных успехах в модернизации. А группа президентских модераторов потом подчистит восторги благодарных избирателей. Бумаги, кстати, сэкономить можно столько, что на десять химкинских лесов хватит.
Одна польза и благолепие... И главное, дети не пострадают.
