— Непонятно, какие конкретные задачи за всем этим стоят, но, похоже, что с ними НАК не справляется, — считает один из бывших высокопоставленных сотрудников силовых структур. — Во всяком случае, его участники ведут себя обычно как аналитики. Произойдет теракт — они тут как тут: “надо было сделать это или надо сделать то”. Или как пиарщики — в случае чего выходят к журналистам с громкими заявлениями. Получается, что реально они ничего не делают: куча людей, которые непонятно чем занимаются, но получают за это зарплату. Не дешевле ли тогда построить хороший пресс-центр?
В состав НАК входят руководители почти всех силовых структур, спецслужб, ключевых правительственных ведомств, а также обеих палат парламента России. Руководит комитетом действующий директор ФСБ. По состоянию на вторник — Александр Бортников. Из этого понятно, что основной задачей НАК было добиться надлежащего межведомственного взаимодействия (во главе с ФСБ).
Однако взаимодействия как не было, так и нет, — это очевидно. Известно, что у силовиков были данные о готовящемся теракте и даже были примерные ориентировочные данные террористов. По некоторой информации, террористы не довели задуманное до конца, поскольку попали в поле зрения сотрудников милиции, которые собирались проверить их документы и тем самым их спугнули. Тогда, не дожидаясь провала, они и привели в действие взрывное устройство.
— Это говорит о том, что, имея информацию о возможном теракте, силовые ведомства не имели общего плана действий и каждый действовал по мере своих соображений, — уверен наш собеседник.
О том, что со взаимодействием между милицией и ФСБ всегда были большие проблемы, говорит еще один факт.
— В свое время в МВД существовал “Центр Т”. Его специально и создавали, поскольку милиция и ФСБ не смогли нормально установить контакт. “Центр Т” называли межведомственным органом, но на самом деле он полностью принадлежал МВД и являлся как бы посредником. Впоследствии его реорганизовали, поскольку он дублировал работу ФСБ, а профессионалов как таковых в нем не было — изначально он создавался из рубоповцев, оставшихся не у дел. Так что они о терроризме знают? — рассказывает один из бывших сотрудников центра.
— Есть ФСБ, пусть она и занимается безопасностью, — считает еще один наш собеседник. — Сейчас повсюду обвиняют и милицию и службы безопасности аэропорта. Но они не могут профессионально бороться с террористами, о чем вы говорите! Распылили, размазали всю ответственность между непонятно кем, вот и результат.
Лина Панченко
ВОПРОС ЭКСПЕРТАМ
— Жесткие действия силовиков на Кавказе разрушают террористическое подполье или только увеличивают его за счет вдов, сирот, мстителей?
Геннадий Гудков, депутат Госдумы: “Экстремистское подполье рекрутирует новобранцев благодаря не жесткости силовиков, а несправедливости правоохранительной системы. Кавказская милиция совершает неправовые действия, применяет пытки по отношению к ни в чем не повинным людям. Злоупотребление властью стало нормой, и оно формирует ряды непримиримых врагов. Как британцы боролись с ирландским терроризмом? Они тоже ограничивали некоторые права ради безопасности, но компенсировали это тем, что учредили в Северной Ирландии специальный офис уполномоченного по правам человека. Это была женщина с такими полномочиями, что она могла уволить любого силовика, принявшего неправомочное решение”.
Константин Затулин, депутат Госдумы: “С людьми, которые избрали террор, иначе нельзя. Их нужно ликвидировать, и иного выбора нет. Другое дело, что нужно давать пути к отступлению тем, кто подвержен колебаниям. В свое время на российскую сторону перешел целый ряд лидеров боевиков, начиная от муфтия Ахмата Кадырова.
Раздаются призывы ради безопасности отдать Кавказ. Но мы уже имеем опыт Хасавюрта, после которого Чечня, предоставленная сама себе, отказалась отстать от РФ и зажить самостоятельно. Она оказалась к этому не готова и нашла выход в нападении на Дагестан, чтобы ее “завоевали” обратно”.
Борис Немцов: “Я не вижу жестких действий на Кавказе. Спецслужбы вообще не считают борьбу с терроризмом основной задачей. Все силы брошены на борьбу с оппозицией, на разгон митингов. Борьба с террором — на последнем месте. Вот вам и результат. Бюджет спецслужб в долларах вырос за 10 лет в 11 раз, а количество терактов выросло в 6 раз. Куда бы представители оппозиции ни приехали — за нами наблюдают сотни лоботрясов. Но мы ничего не взрываем. Их всех до единого нужно отправить в командировку на Кавказ. И разобраться наконец, кому эти теракты выгодны. Независимость им не нужна. Мы платим им огромные деньги, чтобы обеспечить безопасность, они эти деньги берут, а безопасности нет. У меня иногда возникает ощущение, что смысл вот в чем: чем больше терактов — тем больше денег Россия дает всей этой кавказской элите, чтобы как-то их умаслить и утихомирить ”.
Михаил Зубов
Командир группы спецназа ГРУ, находящийся сейчас в Чечне: “Жестче, жестче и еще раз жестче. Кто говорит о том, что в ответ на наше насилие рождается еще большее насилие, — ослы и идиоты. Они вообще не имеют ни малейшего понимания о том, как тут на Кавказе все устроено. Я прямо бешусь, когда слышу разговоры о прекращении спецопераций против террористов. Пусть бы авторам этих высказываний подарили домик бесплатно где-то в горном “духовском” ауле и пожили бы они там хотя бы месяц. На Кавказе нельзя быть слабым, они уважают только силу. Давить этих тварей нужно до конца и беспощадно. Я считаю, что евреи молодцы, в Израиле дома террористов с землей ровняют, родственников, конечно, предварительно выводят из помещения, но бульдозерами дома с землей сравнивают. Чтоб неповадно было. У нас тоже так надо. И вообще, я считаю, что уничтожать террористов нужно еще до того, как они совершили теракт. По агентурным данным пришла информация, всё — до свидания. Достали уже, б..дь!”
Ирина Куксенкова
