Как часто у нас звучит ерническое выражение — “вашингтонский обком”, что должно означать: США так или иначе руководят тем, что происходит в России, — если не всем государственным аппаратом, то уж по крайней мере московскими либералами, пятой колонной, по известному выражению, “шакалящей у посольств”.
В нашем обществе очень распространены слухи о тайной власти, которая на самом деле управляет страной. Этот слух любим теми, кто представляет политическую жизнь в виде театра кукол. Люди живут, как в театре, и строят — в собственном воображении — кулисы, за которые помещают главных действующих лиц — кукловодов. За кулисами скрываются вашингтонский обком, мировое правительство, ЦРУ...
Слух рождает другую, заманчивую правду, упрощает мир и находит в нем скрытый порядок. Наше воображение поражает способность слуха объяснить большое количество различных фактов. Слух приходит к нам в сопровождении псевдодоказательств, которые его как бы подкрепляют. Мы ведь не любим беспорядка и не верим в случайности. Мы верим тому, что подтверждает уже сложившееся у нас мнение…
Так что же показывает знакомство с реальной американской дипломатической перепиской?
Первое. Дипломаты из США старательно пытаются разобраться в том, что у нас происходит. У них для этого не так уж много возможностей. Нет никаких особых источников. Они ведут беседы с теми же людьми, которые высказывают свое мнение в нашей прессе. Анализируют телепередачи и речи наших властителей. Пытаются сложить воедино клочки информации.
Второе. Докладывая в Вашингтон, американские дипломаты высказывают весьма осторожные оценки, справедливо ставя под сомнение сообщенные им сенсационные сведения, если их невозможно проверить.
Третье. Нет и следа указаний, которые, как многие уверены, американцы дают нашим политикам, правозащитникам или журналистам.
Где же вашингтонский обком?
И вот в чем главный вопрос: что же рождает леденящее душу предположение, что нами управляет, как куклами, невидимая и далекая рука?
Официальной цензуры у нас нет, но и выяснить, что происходит, тоже невозможно. Большая часть вопросов, которые ставят перед своими собеседниками в Москве американские дипломаты, в их собственной стране и задавать нужды нет! Ответы всем известны. Политики живут как за стеклянной стеной, и занавески запрещены. Даже личная жизнь руководителей государства изучается под увеличительным стеклом.
У нас же не только иностранцы, но и мы сами вынуждены питаться слухами. Когда утром спрашиваешь, какие новости, тебе сообщают не о том, что прозвучало по телевидению, а о том, что не было сказано. Власти свойственно утаивать плохое. Но люди-то знают, что плохое существует. Что характерно: наших начальников слухи раздражают. Иногда буквально выводят из себя, особенно когда — в отсутствие реальной информации — обсуждается их личная жизнь.
Можно заткнуть рот телевидению и даже напугать тех, кто выступает в Интернете. Но слухи существуют параллельно с телевидением и Интернетом. Когда они замалчиваются, то лишь кажутся более правдивыми. Слухи возникают в том случае, если они отвечают общественной потребности, чьим-то желаниям, скрытым тревогам.
Слухи мобилизуют мыслительный аппарат. Мы стараемся воссоздать интересующее нас событие, опираясь на разрозненные факты, которые удалось узнать. Чем больше в нашем распоряжении реальных фактов — тем наши догадки ближе к реальности. И наоборот.
Более того, строя гипотезы, мы вынуждаем власть говорить. Так что слухи могут быть весьма полезными. Немного слухов — хорошо. Слишком много — плохо. Это дурной признак. Он свидетельствует о сознательной дезинформации и утаивании правды от народа. Понятно, что лучший способ избавиться от слухов — говорить о них. Почему же наши нынешние начальники — сверху донизу — твердо убеждены, что чем меньше мы знаем, тем лучше?
Во-первых, по всей стране к власти пришло сравнительно молодое поколение, которое отличает презрительно-высокомерное отношение к народонаселению. Они даже не в силах этого скрыть. У них в руках не только ничем не ограниченная власть и ресурсы целого государства (области, района, города), но огромные деньги в собственном кармане; этого хватит и детям и внукам, которые, как правило, уже учатся за границей — поближе к вашингтонскому обкому.
Начальники прекрасно устроили собственную жизнь, которая к нашему бренному существованию не имеет никакого отношения. Присмотримся к тому, чем они заняты. Пресыщенные и скучающие, они не знают, чем еще себя развлечь, и придумывают для себя все более экзотические приключения. Им смешна сама мысль о том, что надо отчитываться перед народом, который по части устройства собственной жизни им и в подметки не годится.
Во-вторых, у наших начальников действительно есть веские основания заботиться о том, чтобы мы не знали, как делаются дела в различных учреждениях. Как только кто-то из них, утратив доверие, перестает быть начальником, тут же подтверждаются худшие слухи. Например, о безудержной, всепроникающей коррупции. Хуже того, реальность опережает самые смелые слухи. Невиданное по масштабам преступление в Краснодарском крае подтвердило то, что мы всегда подозревали: преступники, чиновники и силовики слились в единый организм. И разве лишь в одном Краснодаре? Конечно, власти есть что скрывать.
В-третьих, при всем своем высокомерии начальники явно ощущают неуверенность, понимая, что в реальной политической конкуренции они бы не выстояли. Не сумели бы отстоять право на высокую должность. Это на экранах собственного телевидения или в председательском кресле, в черном лимузине или на трапе авиалайнера, в окружении охранников и подручных они представляются крупными и значительными фигурами. Более близкое знакомство разрушает эту иллюзию. Думаешь в отчаянии: господи, да кто же их поставил нами руководить?
Но это происходит только после их отставки. Или ареста. Когда большой начальник оказывается за решеткой, мы даже и не задаемся вопросом: а каким образом он занял высокое кресло? Поскольку ответ известен: по всей стране чиновники сами себя назначают на высшие посты. Но это возможно только в отсутствие реальных выборов и гласности, когда мы о них ничего не знаем и узнать не можем.
И сколько раз уже происходило свержение монументов, казавшихся незыблемыми! Вожди, вальяжно стоявшие на трибунах и казавшиеся олицетворением государственной мудрости, оказывались жалкими и ничтожными существами — и в столице, и в провинции. Все ужасались: и эти люди нами управляли?
После смерти Сталина застрелился вознесенный им на пост генерального секретаря Союза советских писателей знаменитый Александр Александрович Фадеев. Этот выстрел в себя — прежде всего следствие невыносимого разочарования в тех, кому он верно служил.
Близкий друг Фадеева с горечью заметил:
— Бедный Саша! Он всю жизнь простоял на часах, а выяснилось, что стоял на часах перед сортиром.
