Свидетели, правда, утверждают, что это произошло случайно — Ковалев сам наткнулся на файер. Но как бы там ни было, у сержанта ожог глаза и повреждения мягких тканей лица. Он в больнице. Торбеев, соответственно, в СИЗО. В отношении него возбуждено уголовное дело по статье “применение насилия в отношении представителя власти”.
Понятно, что сержант будет отомщен, а Торбеев — наказан. Пока он будет отбывать срок, радикалы постараются превратить его из хулигана в политзаключенного.
Торбеев, изувечивший милиционера, у них будет героем, а прапорщик Бойко, отдубасивший участников митинга, — подонком. Хотя по сути большой разницы между ними нет.
И Торбеев, и Бойко перешли границы допустимого, переведя идейное противостояние оппозиции и представляющей власть милиции в ту область, где наносятся увечья. Оба сделали то, чего любыми путями следует избегать.
Все уличные акции протеста сопряжены с опасностью получить по сусалам. Народ там распаляется до жути — и митингующие, и милиция, — поэтому случиться может всякое. Но поскольку эти акции все равно проводятся — применение физического воздействия должно быть минимальным с обеих сторон. Иначе митинг превратится в побоище.
Надо признать, что за последние пару лет милиция — во всяком случае в Москве — научилась себя сдерживать. Истерический прапорщик Бойко — исключительный случай. В целом же милиционеры, работающие на митингах, не воспринимают их лично. Они просто отрабатывают свой номер и могут разогнать митинг более мягко или более жестко — в зависимости от указаний.
Оппозиция же, наоборот, научилась провоцировать ситуации, в которых применение силы становится неизбежным. В отличие от прапорщика Бойко Григорий Торбеев представляет собой широко распространенный тип участника несанкционированного митинга. Тип провокатора.
За те годы, когда милиция училась себя контролировать, “Левый фронт”, “Солидарность” и нацболы Лимонова сумели вырастить небольшую армию отчаянных провокаторов — мальчиков и девочек, зачастую приехавших в Москву из других городов за яркой жизнью.
Наступит момент, когда они заявят о себе во весь голос. А пока Торбеев станет их знаменем. Они будут бороться за его освобождение, выходить на митинги с его портретами, и никому не придет даже в голову посочувствовать сержанту Ковалеву с обожженным лицом, страдающему от жестокой боли.
Неизвестно еще, восстановится ли у него зрение. Может, и глаз потеряет.
Ужасно обидно стать в молодые годы инвалидом. Но особенно обидно им стать из-за какого-то Гриши Торбеева, пацана, провокатора и недоумка.
