Каменные бараки, выгребные ямы вместо канализации, вода, которую надо носить ведрами из колонки, — все это выглядит дико по соседству с благоустроенными столичными многоэтажками.
— Мы тут как партизаны, — говорит подполковник запаса Юрий Кононыхин, — войска отсюда вывели еще год назад, а нас бросили. Теперь все делаем сами: вывозим мусор, откачиваем выгребные ямы, обеспечиваем водоснабжение — единственная колонка, пока не отключили электричество, еще действует. А вот отопление этой осенью нам решили не давать. Начальник квартирно-эксплуатационного управления Московского военного округа полковник Лоскутов сказал, что из-за 24 семей газовую котельную запускать никто не будет. Мы, естественно, начали ставить в комнатах обогреватели, но тут же полетели розетки, дома-то послевоенные, электропроводка на ладан дышит. Теперь боимся, что когда наступят морозы, у нас тут может случиться вторая “Хромая лошадь”.
По Закону “О статусе военнослужащего” офицерам из этого не вписавшегося в “новый облик” городка Минобороны обязано предоставить жилье по месту службы — в Москве. Однако на столичные хоромы здесь никто не претендует. Бесполезно: закон — одно, а чиновничья власть — совсем другое, люди согласны выехать кто в Подольск, кто в Балашиху хоть завтра. Но “завтраками” их кормят с октября 2009-го, а ордеров никто из новоселов до сих пор не видел.
Мы потерпим, говорят военные, только включите отопление. Тепла не будет, отвечают им в родном ведомстве. И предлагают на два-три месяца временно переселиться в Немчиновку, в так называемый маневренный фонд. Однако на этот “маневр” офицеры не согласны. Видимо, знают: все временное у нас слишком часто становится постоянным.
— Я служил в семи регионах, 13 раз переезжал и прекрасно знаю: два переезда — все равно что один пожар, — говорит подполковник Кононыхин. — И потом, получается, что я должен выдернуть дочь на два месяца из одной школы, перевести в другую, а еще через два месяца — в третью?
— Бить тревогу насчет тепла мы начали еще летом, — рассказывает другой офицер. — Куда только не писали, дошли до правительства и президента — всюду отписки. Их спускают в Минобороны, там по команде все ниже… А наш бывший командир только руками разводит: у меня нет никаких рычагов для решения этого вопроса. И их действительно нет. Раньше, до “нового облика”, у него в подчинении были структуры, которые отвечали за жилье его подчиненных. Сейчас в Минобороны созданы департаменты: расквартирования, имущественных отношений, чего-то еще… Прежняя структура сломана — утеряны рычаги взаимодействия и управления, — а новая не работает. Мы обращались и в военную прокуратуру. Там сказали: это не только ваша беда. Отопления сейчас нет в нескольких десятках военных городков: где газ не оплатили, где уголь не завезли... Выходит, остается терпеть и мерзнуть? Но вместе с нами замерзают и наши дети, их тут больше 20 человек. У соседа, трехлетнего Егора, от сырости, холода и плесени начались приступы астмы.
... Дети — это побочный эффект от эксперимента. Однако он, видимо, будет продолжен до тех пор, пока в Минобороны не выяснят, до какого предела может опуститься температура тела морозоустойчивого российского офицера, чтобы он все еще был способен беззаветно служить своей Родине.
