Политэлита постсоветской России в течение многих лет отвергала даже мысль о возможности признания независимости “самопровозглашенных” республик. Публике это объясняли необходимостью сохранения хороших отношений с Тбилиси, Кишиневом, Баку и Киевом. На самом же деле решающую роль играл страх вызвать недовольство Запада. Нынешняя российская элита зависит от Запада ничуть не меньше, чем ельцинская. Однако после бесланской трагедии даже она поняла, что страна подошла вплотную к краю пропасти и дальше — только распад самой Российской Федерации.
События в Беслане вынудили Кремль внести коррективы в свою кавказскую политику, что и привело в конечном итоге к решению признать отколовшиеся от Грузии автономии.
Об этом свидетельствует аналитический доклад, написанный сразу после Беслана по просьбе людей из ближайшего окружения российского президента. Как утверждают наши источники, документ в сентябре 2004 года лег на стол “гаранту”. В нем содержится анализ ситуации в Северной Осетии, причины и последствия бесланского теракта. Авторы доклада не пожелали громкой славы, но у меня нет оснований сомневаться в их компетентности. Доклад интересен еще и тем, что обстановка, сложившаяся тогда в Северной Осетии, сильно напоминает сегодняшнюю, после взрыва на владикавказском рынке.
“События могут приобрести массовый и жесткий характер”
Авторы доклада подчеркивают, что после теракта в Беслане в Северной Осетии сложилась взрывоопасная ситуация. Трагедия “серьезно подорвала доверие населения к действующей республиканской власти и непосредственно к ее руководителю”. В адрес властей звучат обвинения в некомпетентности и коррупции, что привело к проникновению в Северную Осетию сомнительных элементов из соседних республик.
Недовольство пока еще проявляется в форме митингов, но не исключено и “повторение сценария 1981 года” (тогда возмущенная убийством таксиста-осетина толпа разгромила Дом правительства). “Сегодняшняя ситуация намного опаснее, так как несравненно велики последствия бесланской трагедии, население республики вооружено и может обратить свой гнев как в сторону соседнего народа, так и в сторону “своих предателей”.
Если ситуация останется неурегулированной, “события могут приобрести более массовый и жесткий характер”. Поэтому необходимы срочные меры с целью предотвращения массовых беспорядков, в числе которых — немедленная отставка Александра Дзасохова с введением прямого президентского правления либо назначение на его место авторитетной для осетин фигуры (временно, до новых выборов).
В документе говорится об опасности новых столкновений на межнациональной почве, так как в осетинском обществе в настоящее время превалирует “идея мести другим национальностям”. Необходимо заменить эту деструктивную идею какой-то другой, способной объединить нацию, и в качестве таковой предлагается идея “воссоединения разделенного народа Осетии”.
Одновременно предлагается придать Северной Осетии особый статус, определяющий ее в качестве “форпоста” России.
“Прямая угроза национальной безопасности”
“Трагические события в Беслане направлены в первую очередь на дестабилизацию всего региона, на вытеснение России с Кавказа, — считают авторы доклада. — После известных событий в Батуми и августовских, 2004 года, военных провокаций Грузии в Южной Осетии, а особенно после беспрецедентного террористического акта в Северной Осетии, Россия подошла к той черте, за которой отчетливо просматривается потеря Северного Кавказа”. Возникла прямая угроза национальной безопасности, “исходящая извне”.
То, что в Беслане произошел не обычный теракт, что замысел его был намного шире и глубже, чем просто легализация главарей чеченского “сопротивления” вроде Масхадова (есть данные, что, по задумке организаторов, Масхадов должен был выступить в качестве ангела-спасителя заложников, после чего стал бы легитимной стороной в переговорах с Москвой), было ясно с самого начала. Тут кстати вспомнить и неудачную попытку Грузии усмирить Южную Осетию летом 2004 года, и смутные слухи о пребывании в Тбилиси Шамиля Басаева сразу вслед за этой попыткой. Сами осетины убеждены, что расплачиваются за свою лояльность России. За верную службу в качестве российского форпоста на Кавказе. Это мнение разделяют и авторы доклада, которые утверждают:
“Осетия (только как единое этнонациональное и территориальное пространство) занимает положение, потеря которого ставит под вопрос присутствие России в Закавказье. Уход из Закавказья означает потерю контроля и на Северном Кавказе”.
Именно поэтому против Осетии направлена “атака внешних сил”, причем обычно попытка дестабилизации сначала происходит на юге, а затем на севере или синхронно. Так было в начале 90-х (война в Южной Осетии, затем — осетино-ингушский конфликт), так произошло и в 2004 году.
“В случае “сдачи” южной части Осетии регион перестанет быть форпостом России. Установление Грузией контроля над Южной Осетией и стратегически важными магистралями и объектами (Рокский тоннель, Транскам, Квайсинские свинцово-цинковые рудники и др.) значительно ее усилит, а к границам России вплотную приблизится НАТО. Возможности управления процессами дезинтеграции на юге России многократно возрастут”. Потеря Южной Осетии (как и Абхазии), считают авторы доклада, “несомненно поставит под вопрос целостность страны”.
Мы до сих пор не можем точно сказать, какие силы стояли за бесланским терактом и какие цели они преследовали. Однако очевидно, что после этих событий были приняты как минимум два принципиальных решения. Одно касалось ичкерийского “президента” Аслана Масхадова и было исполнено 8 марта 2005 года. Другое — территориальной целостности одного соседнего государства. Южная Осетия стала получать реальную помощь, и вскоре оттуда начали поступать записки уже совсем другого содержания — с конкретными предложениями по организации обороны республики. Массовых беспорядков и межнациональных столкновений в Северной Осетии удалось избежать. Россия не распалась, а вынужденный уход Александра Дзасохова, известного своим скептическим отношением к цхинвальской независимости, укрепил во Владикавказе позиции сторонников отделения Южной Осетии от Грузии. Итог известен.
