Да здравствуют «компьютерные именины»! — Американцы со всеми своими «Пентиумами» и «Макинтошами» пусть сидят и скучают, зато у наших сограждан, которые имеют хоть какое-то отношение к виртуальной действительности, есть сегодня реальный повод отметить праздник — День российской информатики. Впервые его внесли в список «красных дат» в 1998-м, приурочив именно к 4 декабря, поскольку в этот день появился когда-то первый официально зарегистрированный документ, свидетельствующий о том, что в СССР начались работы по созданию собственной ЭВМ. Произошло это ровно 60 лет назад.
Вот оно, «начало начал» — Авторское свидетельство №10245, выданное на изобретение автоматической цифровой вычислительной машины с приоритетом от 4 декабря 1948 г.
Штатовцы в этом деле нас опередили. У них еще в 1946-м заработала машина ЭНИАК, «мозг» которой состоял из 18 тысяч электронных ламп, соединенных десятками километров проводов. Нашлись, однако, и в коммунистической сверхдержаве люди, которые сумели вскоре создать нечто подобное. Один из них — академик Исаак Брук, возглавлявший секретную лабораторию в Энергетическом институте АН СССР, другой — инженер той же лаборатории Башир Рамеев.
Этот творческий дуэт начал работу в мае 1948 г., и уже буквально через три месяца был готов первоначальный проект автоматической цифровой электронной машины. Всего за год Брук и Рамеев послали в Комитет по изобретениям более 50 заявок на изобретение различных узлов ЭВМ. Однако многие вернулись к ним с отказом или с многочисленными вопросительными знаками. Дело в том, что среди экспертов в Комитете тогда не было еще ни одного специалиста по вычислительной технике, и разработки для будущей «умной машины» оценивал спец по обычным электродвигателям!
Изготовление самой ЭВМ, которая получила обозначение М-1, растянулось в Энергетическом институте почти на три года. Большие проблемы возникли с участием в этой сугубо засекреченной эпопее одного из авторов изобретения — Башира Рамеева. «Компетентные органы» раскопали, что он является «сыном репрессированного врага народа». Была предпринята даже попытка отстранить талантливого молодого ученого от работы над М-1. В начале 1949 г. его неожиданно призвали в армию и, как специалиста в области радиолокации, едва ли не под конвоем срочно отправили на Дальний Восток. Там Башир Искандерович больше месяца «кантовался» в ожидании назначения в часть, а кончилось тем, что талантливого изобретателя отправили преподавать в школу подводников!
Между тем академик Брук без устали хлопотал о возвращении своего соратника. Ученый сумел заручиться поддержкой некоторых руководителей Академии Наук и даже самого министра машиностроения П. Паршина, который написал в «органы» расписку, что готов нести личную ответственность за «сына врага народа». В конце концов такой мощный «нажим» дал результаты: Башира Рамеева вернули в столицу.
М-1 была готова в декабре 1951 г. А буквально двумя неделями раньше заработала ее «коллега» — Малая электронная счетная машина (МЭСМ-1), созданная группой ученых под руководством будущего академика Сергея Лебедева.
Это чудо техники пришлось собирать в совсем неподходящем месте: в просторном зале одного из зданий бывшего монастыря под Киевом, где в ту пору располагалась… психиатрическая больница! Однако в своем «родном» Институте энергетики АН УССР Лебедев попросту не смог найти подходящего по размерам помещения для такого монстра. Ведь первый работающий отечественный «комп» имел 14 метров в длину и почти 2,5 метра в высоту! (И такую громадину тогда называли «малой электронной счетной машиной»!) «Начинка» электронных блоков состояла из 6000 ламп (причем некоторые достигали размера 10 см). Однако подобные «гулливеровские» масштабы обеспечивали выполнение МЭСМ-1 лишь весьма простых арифметических действий со скоростью 100 операций в секунду. По нынешним временам это, конечно, примитив, но тогда, в начале 1950-х…
Чтобы увидеть чудо-машину, в монастырский корпус приехал секретарь ЦК КП(б)У по пропаганде Иван Назаренок. На его глазах ученые ввели в ЭВМ программу: 2+2, и когда МЭСМ выдала правильный ответ, видный партиец от души воскликнул: «Ну, прямо колдовство!»
По сравнению с лебедевским детищем московская ЭВМ выглядела куда скромнее. Судя по сохранившимся данным, это был агрегат размером «всего навсего» с небольшую комнату. «Мозг» М-1 состоял из 730 электронных ламп, а скорость работы составляла лишь 20 операций в секунду.
Обе советские «пилотные» ЭВМ были созданы в единственном экземпляре. МЭВМ-1 функционировала в течение почти года, выполняя технические расчеты, связанные с разработкой ракетной техники. М-1 тоже пришлось потрудиться на благо самых актуальных направлений тогдашней советской науки, — на этом компьютере делали расчеты по заданиям, получаемым из конструкторского бюро С. П. Королева и от «ядерщиков» из Курчатовского института.
Звучит парадоксально, однако успешная работа «московской» ЭВМ лишь ускорила ее гибель. Окрыленный подобными результатами академик И. Брук уже в 1952 г. занялся проектированием усовершенствованного варианта своего компьютера — машины М-2. Для ее сборки использовали узлы и детали от старой машины. Столь же печальная участь постигла и «малютку» МЭВМ-1. После 10 месяцев работы ее «утилизировали», заменив более совершенным агрегатом и отправив все старое «железо» в отходы.
Так что до наших дней от той «доисторической» компьютерной техники практически ничего «вещественного» не осталось. Некоторые уникальные документы и фотографии, касающиеся истории создания первых образцов советских ЭВМ, хранятся теперь в Политехническом музее, в фондах И. С. Брука и Б. И. Рамеева.
