Сразу два события, связанные с огромным наследством Бадри Патаркацишвили, произошли в понедельник, 11 августа. Хамовнический суд Москвы приступил к рассмотрению иска Инны Гудавадзе — вдовы Бадри Патаркацишвили — о признании недействительным его брака с москвичкой Ольгой Сафоновой. А в это время в Минске был приговорен к трем годам лишения свободы американский адвокат Эммануил Зельцер – представитель двоюродного брата покойного олигарха — основного соперника вдовы за право распоряжаться наследством.
В понедельник в Москве, на одном из мировых участков Хамовнического суда состоялось досудебное заседание, на котором представители вдов — лично женщины в суд не явились — подтвердили намерение обоих бороться за свои права.
О том, что именно происходило за закрытыми дверями, никто из участников процесса рассказывать не хотел. И поэтому предстоящую тактику и позиции сторон приходилось буквально «вытягивать клещами». В конце концов адвокат Ольги Сафоновой Константин Токмаков заявил, что у Гудавадзе нет «юридически надлежащего» подтверждения того, что именно она является законной вдовой. «Есть только какие-то повторные копии дубликатов, да и те нам не показывают», — утверждал адвокат. Речь, по его словам, шла о свидетельстве о браке и прочих необходимых документах.
Сторона Гудавадзе парировала, что вопрос о достаточности документов решает суд, и раз он в понедельник признал дело подготовленным к слушаниям, то и документы, значит, надлежащие. Адвокаты Гудавадзе намерены доказывать, что заключать повторный брак Патаркацишвили не имел права, так как у него на тот момент были несовершеннолетние дети и разводиться он обязан был в суде, а такого решения у него не было. То есть, фактически, Патаркацишвили стал двоеженцем, а это в Грузии является уголовным преступлением. Кроме того, Патаркацишвили может и имел семью на стороне, но все-таки опять сошелся с Инной Гудавадзе, и последнее время они жили вместе.
Тем временем в Минске Эммануила Зельцера, прилетавшего в Белоруссию по вопросу имущества Патаркацишвили, суд приговорил к трем годам лишения свободы за контрабанду наркотиков, попытку коммерческого шпионажа и использование заведомо ложных документов. Зельцер, несмотря на приговор, своей вины не признает.
Напомним, грузинский бизнесмен и политик Бадри Патаркацишвили скончался 12 февраля этого года в своем доме в пригороде Лондона. По закону, первоочередной наследницей всего принадлежащего олигарху имущества должна была стать его супруга Инна Гудавадзе, на которой он женился в 1979 году в Тбилиси и которая родила ему двоих дочерей.
Но вскоре выяснилось, что Патаркацишвили оставил завещание, по которому всем его имуществом в случае смерти должен распорядиться его двоюродный брат — американец Джозеф Кей. Ему предписывалось разделить все между родственниками умершего. Гудавадзе утверждает, что только из этого завещания узнала, что у ее мужа была еще одна семья. Выяснилось, что в 1997 году Бадри женился в Санкт-Петербурге на тогда 25-летней Ольге Сафоновой, которая родила ему сына Давида (сейчас ему 12 лет).
Гудавадзе и Сафоновой по завещанию полагалось по 25%, еще по 10% – троим детям Патаркацишвили. А оставшиеся 20% должны были отойти матери, брату и двум сестрам умершего. Заверил и огласил родственникам это волеизъявление покойного адвокат Эммануил Зельцер.
Изначально сумма наследства называлась примерно в 1 миллиард долларов. Но принадлежащее Патаркацишвили имущество оказалось рассеянным по всему свету, и некоторые знатоки утверждают, что такая его оценка очень далека от действительности — на самом деле денег после Патаркацишвили осталось на порядок больше.
В любом случае, Инну Гудавадзе не устроил такой расклад, и она обратилась в американский и Тбилисский суды с тем, чтобы отсудить у Кея право на распоряжение наследством.
Но, несмотря на утверждение Кея, что брат просил его не обидеть никого из упомянутых в завещании, он отчего-то не предоставил ни в один из судов его подлинник. По этой причине вопрос с наследством «повис в воздухе»: американский суд прекратил производство по делу, пока не отыщется оригинал, а тбилисский и вовсе запретил всем родственникам Патаркацишвили что-либо предпринимать.
Если завещание так и не всплывет, то наследство рано или поздно будут вынуждены делить по закону. И Инне Гудавадзе важно доказать, что она является единственной законной супругой своего мужа. Тогда Сафонова никакого наследства не получит вообще и доля второй семьи ограничится только процентами Давида.
Но очень похоже на то, что у Кея все-таки кое-что «припрятано за пазухой» и завещание может проявиться в нужный ему момент. Скорее всего, с помощью такого хитрого хода — пока «заморозить» наследство — Кей пытается отделаться от других «наследничков». Например, известно, что друг покойного Борис Березовский претендует на акции телекомпании «Имеди» в Грузии. И не только претендует, но и пытается вывести Кея из игры. Чего стоит одна только история с Зельцером (напомним, он являлся доверенным лицом Кея). В марте тот прилетел в Белоруссию по настоянию именно Березовского и даже на его личном самолете (экипаж зафрахтованного Зельцером борта по странному стечению обстоятельств отказался от полета), чтобы решить вопросы с лесоперерабатывающим и машиностроительным заводами Патаркацишвили. Березовский же тут же заявил, что считает Кея и Зельцера мошенниками, а Гудавадзе разослала в страны, где расположены активы ее мужа, предупреждения о их возможных аферах. Зельцера тут же арестовало КГБ, и впоследствии он заявлял, что его «держали в заложниках, чтобы вынудить дать показания против Кея».
Возможно, Кей выжидает, пока изменятся позиции Березовского, под которым, по мнению некоторых экспертов, в последнее время «кресло сильно качается», и тот больше не сможет вставлять ему палки в колеса.
Гудавадзе же тем временем хочет лишить доли Сафонову и только потом начать бороться с Кеем.
Получается, что Гудавадзе и Кей, каждый по своему, движутся к одной и той же цели. Остается только дождаться, когда они сойдутся в схватке. И, похоже, предстоит она не на жизнь, а на смерть — ведь на кону такие деньги.
Но есть один момент. Считаясь соперниками, по сути, в некотором смысле, они оба делают одно и то же дело — по пути пытаются «сбросить с хвоста» лишних. Что, теоретически, улучшает ожидаемый результат для обоих. А это, в свою очередь, не исключает того, что настанет момент, когда денег станет достаточно, чтобы они смогли договориться.
