Юбиляр принял участие в «Народном интервью на MK.Ru» и ответил на вопросы читателе. Интервью было сделано еще в июне. И, так случилось, аудиозапись беседы была утеряна. И вот недавно нам удалось обнаружить ее.
Саша Пальчикова, Санкт-Петербург: «Где Вы жили в детстве, где учились и кто с Вами сидел за одной партой?».
Эльдар Рязанов: Я родился в Самаре и уже в месячном возрасте был перевезен в Москву. Мама получила комнату на Смоленском бульваре. Моя школа находилась на той же улице. В 1934 году я кончил только первый класс и меня увезли на дачу. Когда мы вернулись с дачи, то были шокированы – мы увидели широкую асфальтовую магистраль и, надо сказать, это было страшно. Неуютно. За одно лето были выстрижены все деревья. На огромном протяжении – за Курский вокзал и до Парка культуры – бульвар стал Садовым кольцом. Моей школой руководила народная учительница Советского Союза, депутат Верховного Совета СССР Екатерина Васильевна Мартьянова. Она была монстр, перед которым дрожали родители – так они ее боялись. В первом классе я уже курил. Мама мне давала деньги на завтрак, и я покупал за 35 копеек папиросы-гвоздики «Бокс». Однажды мама зачем-то полезла в мою куртку и увидела полураскуренную пачку папирос и повела меня к этой самой директрисе. А я не понимал сначала, что меня привели к дракону. Директриса меня жутко ругала, я обещал – да, да, да, да. Но это было как с гуся вода. Школа была образцовая – туда приводили иностранцев. Я успел кончить здесь шесть классов, и потом началась война. Она застала нас в Тбилиси. Обратно вернуться в Москву с детьми не получилось. Кроме меня там еще был младший брат, которому был год. Дальше началась эвакуация, и там же я кончал экстернат. В школе я дружил – у нас был такой триумвират – Игорь Барабанов, Саша Авербух и я. Контакты с ними потерялись довольно быстро, и сегодня я даже не знаю, что с ними было потом. Со мной в одном классе училась средняя дочка генерала Карбышева Таня. До революции, кстати, он был царским офицером. И вдруг он исчез. НКВД, конечно, считало, что он продался и перебежал к врагу. А когда в конце войны выяснилось, что он герой и погиб в концлагере – все вернули. Его облили из брандспойта ледяной водой на морозе. Вся наша троица распрощалась в 1941 году. В кино из одноклассников никто не пошел. Кстати, мои родители не имели никакого отношения к искусству.
Фрагмент фильма "Ирония судьбы, или С легким паром!":
Анзор Юнукашвили, Нью-Джерси, США: «Уважаемый мэтр, кого из кинорежиссеров Вы считаете своими последователями, имеющими лицо и оригинальность?».
Эльдар Рязанов: Я даже не знаю, есть у меня последователи или нет. У меня есть ученики. Я три раза преподавал на Высших режиссерских курсах. Среди моих учеников есть такие, как кинорежиссер Юрий Мамин («Бакенбарды», «Праздник Нептуна»), например. Но он немного другой, нежели я. Он такая помесь Рязанова и Гайдая. Моим учеником является также дважды лауреат премии «Ника» Евгений Цымбал, который делал «Защитник Седов» и «Повести погашенной любви». Исаак Фридберг, который снял фильм «Куколка». Вагиф Мустафаев, который сейчас работает в Азербайджане и сделал картину «Мерзавец». Иван Дыховичный также мой ученик. Правда, он идет своим путем и не делает комедий. Он скорее последыш Тарковского. Вообще в таком жанре, как я, никто не работает. Жанр очень своеобразный и мало кому по плечу, как мне кажется. Потому что я делаю комедии о «хороших» людях. А, например, Мольер весь держится на высмеивании плохих людей. Мы же с Брагинским писали вещи, где во главу угла ставили всегда человека положительного. Человек, которого мы любили, которому мы симпатизировали. Лукашин, Деточкин, Новосельцев – все люди «хорошие». И делать комедии о «хороших» людях значительно труднее. Потому что это не в прямом смысле сатира, которая высмеивает… Да, в фильме «Гараж» у меня есть персонаж Малаева – ее играет Ахеджакова. Но там есть и такие люди, как Сидорин (председатель кооператива), сыгранный Гафтом. Его заместительница (Ия Савина) – женщина с железным характером. В моих комедиях положительные люди борются с подонками или полуподонками, бюрократами и так далее, и тому подобное. В жанре, в котором я работаю, был один гений – Чарли Чаплин. Его герой прекрасен и положителен. И каждый человек видит в нем себя. Потому что каждый человек знает свои слабости и недостатки. Грубо говоря, я делаю картины не для суперменов, а для нормальных людей.
Фрагмент из всенародного любимого кинофильма:
Николай, Новосибирск: «Как Вы относитесь к своим конкурентам в «комедийной области» – Гайдаю, Данелии?»
Эльдар Рязанов: У нас никогда не было никаких споров и разногласий. Каждый из нас шел своим путем, и никто ничего и ни у кого не крал и не брал. И, как мне кажется, никакого влияния мы друг на друга не оказывали. Мы понимали, что нас трое и мы должны поддерживать друг друга. Мы все были рабами Госкино. Возьмем Гайдая. Ведь никто не видел его первых картин, которые были несмешные («Пароход зовут Орленок» и другие), и было очень неожиданно, когда он начал делать «Самогонщики», «Шурика» и пр. Он реанимировал на новом этапе трюковую комедию. Со звуком и с музыкой. То, что раньше было немое, он сделал это с музыкальной эксцентрикой. Но потом, когда он принялся делать с этой отмычкой классику – Гоголя ("Инкогнито из Петербурга"), Зощенко, тогда он стал терять позиции, которые были прекрасны и писались специально на него. Это были замечательные фильмы. Я восторгаюсь ими и сейчас. А уже когда я смотрю «Иван Васильевич меняет профессию» (Булгаков), то у меня там есть много претензий. Безусловно, он комедийный мастер от Бога. Но его отмычка не подходит к Гоголю, к Зощенко, к Булгакову. Данелия как режиссер мне ближе. Я больше всего люблю трагикомедию. Когда ты добиваешься, что у человека еще не высохли слезы, а он уже смеется – тогда это вершина искусства с моей точки зрения. Однако мы с Данелия разные. «Не горюй» я считаю вершиной его творчества.
Фрагмент "Иронии судьбы":
Анатолий, Латвия: «С высоты Вашего опыта – какие принципы сегодня могли бы стать основой комедийного жанра, без скатывания до уровня fullhouse?
Эльдар Рязанов: Хороший вопрос. Сегодня очень сильно изменился зритель. А мои комедии – нет. Феллини в конце жизни говорил: «Мой зритель умер». Мой зритель тоже частично умер, частично уехал за рубеж. Хотя, конечно, частично он остался. С момента, когда рухнул Советский Союз, очень изменилась молодая публика. Старые умирают, а их место занимают молодые. А молодые после семидесятилетнего запрета пережили хлынувшее на наши экраны засилье западного кинематографа. По телевизору пошли «безбашенные» передачи, где могут материться, раздеваться, показывать, как люди ходят в туалет, трахаются – в общем, черте что. Конечно, среди западных картин есть замечательные. Из них есть и вершины культуры. У нас эти фильмы тоже шли, но они шли в огромном потоке среднестатистического и нижестатистического дерьма. А наш невзыскательный зритель, не зная, кто есть ху и ху есть кто, бежал в кино и смотрел. Читал заграничные фамилии и смотрел огромное количество жуткого ширпотреба. И это все, с моей точки зрения, растлило молодежь, которая ринулась в кинематограф, припало к телевизору и так далее. И дальше произошла такая вещь – эта молодая прослойка стала диктовать то, что ему нравится. А ему нравится экшн, юмор ниже пояса, чернуха, всякие триллеры. Огромное количество вещей, которые не находились в русле развития русского менталитета и русской культуры. И тут появились ножницы. Я делаю свои картины и не поступаюсь своими принципами, но они нравятся далеко не всем. Не так, как раньше. Раньше мои картины нравились практически всем. Были какие-то исключения. Но, в принципе, это был абсолютно массовый охват. Я понимаю, что мне было легко, потому что не было конкуренции со стороны Запада. Раньше кино и телевизор были самыми дешевыми средствами развлечения, а сейчас есть большой выбор – можно поехать в Турцию купаться, можно пойти в клуб, можно петь караоке и пр. И поэтому кино перестало быть властителем дум, как это было в 60-80-е годы. Сейчас эти позиции очень сильно подорваны и утрачены. В чем вообще смысл и ужас нашего положения, что в кино ходят люди от 13 до 23 лет. Так сказать, несут кассу. Поэтому им надо угодить. А ведь эта возрастная группа воспитана уже не на моих фильмах и не на фильмах Гайдая, и не на фильме «Неуловимые мстители», а на других фильмах, в которых какой-нибудь американец дает другому затрещину, от которой тот должен отходить в реанимации месяцев восемь. Тот в ответ отвешивает ему еще более хлесткую затрещину – бьет в промежность так, что у него никогда детей не будет. И так далее. Они привыкли – они хотят это видеть. А лично мне неинтересны потоки клюквенного сока на экране, имитирующие кровь, взрывы и т.д. Это, прежде всего, вопрос техники. А вот чтобы зритель растрогался, рассмеялся – тут надо нажимать на другие пружины. Поэтому, когда я делал Андерсена, я понимал, что я его делаю ни для кого. Потому что знал, что молодежь на это не пойдет. Нынешняя молодежь не читала Андерсена, они его не знают. Они – другое поколение. Они не в курсе дела. Я их не упрекаю – они в чем-то лучше, в чем-то хуже. Но это другие люди. Однако я себя ломать и переделывать, а уж тем более приспосабливаться не буду. Задрав штаны, бежать за «сегодняшним комсомолом» я не буду. Я воспитанник других взглядов и вкуса – и это моя проблема. То, что я делаю, нравится людям от сорока и старше. Меня единственное что радует... Я не люблю телевидения, но одна функция у него замечательная – функция ретрансляции того, что было. Каждый день какой-нибудь мой фильм на каком-нибудь канале да идет. Когда ко мне подходит молодежь и говорит мне, что вот мы видели ваших «Итальянцев», ваш «Гараж», и я понимаю, что еще не все потеряно. Подлинные ценности – любовь к человеку, порядочность, дружба, самопожертвование и так далее – эти категории останутся вечными. Хоть они и требуют современных одежд да современного жаргона.
Песни из "Иронии Судьбы":
Наталья Загорская, Москва: «Чем режиссерская версия «Андерсена» отличается от общедоступной, которая идет в прокате?»
Рязанов: Я люблю, конечно, «непрокатную» версию. Сокращать картину я был вынужден по неумолимому требованию прокатчиков, наступая себе на горло. Я ее сократил для того, чтоб был какой-то смысловой рассказ. Какие-то вещи «порвались», появилась какая-то скороговорка. В прокатной версии порушены какие-то связи. Полная режиссерская версия насчитывает около 18 эпизодов. Например, пришлось выкинуть эпизод, в котором Андерсена приглашают почитать сказку во дворце перед придворными и подданными короля. Андерсен не знал, что нужно выступать во фраке. И наскоро одолжил у приятеля. Фрак ему был тесноват. Он начинает читать сказку «Принцесса на горошине». Жестикулирует. Сначала фрак рвется – у него один рукав отрывается. Потом второй рукав рвется. Зал хихикает, потому что Андерсена не любят – он выскочка, плебей для них. А потом когда один рукав просто улетает, то зал просто счастлив. Все эти адмиралы, генералы, министры, приближенные – они просто начинают грохотать. Затем Андерсен начинает снимать остатки фрака и начинает топтать его ногами. Король смотрит на него и говорит королеве, что на его месте я поступил бы также. «Тогда спасайте ситуацию, Ваше Величество», – говорит королева (она симпатизирует Андерсену). На что король встает, снимает с себя свой королевский парадный мундир и остается в белой рубашке, которая была под мундиром. Зал перестает хихикать и один за другим придворные начинают разоблачаться. И уже через минуту весь зал сидит в белых рубашках. Король говорит Андерсену: «Продолжайте»…
Алла Пугачева поет песню "На Тихорецкую" (из "Иронии Судьбы"):
