— У нас тут что ни человек — то живая легенда! — рассуждают с утра под свежее пивко жители Гатчинского района Ленинградской области.
— А уж родственников Пушкина и его няньки — между прочим, нашей землячки — в эти краях и подавно не сосчитать. Хотите верьте, хотите нет, а на сотку земли чуть ли не по одному потомку приходится.
Жители крошечных сел Суйда, Прибытково, Кобрино, Воскресенское так искренне верят в свое родство с классиком, что сомневаться в этом даже как-то неприлично. И все же верится с трудом…
Кто на самом деле является потомком великого поэта и его Арины Родионовны, в день рождения классика попытался выяснить репортер “МК”.
Жители села Суйда под Гатчиной пили последние несколько дней. Понять их можно — 208-летие самого знаменитого земляка. Народные гуляния затянулись аж до 11-го. В этот день отмечался еще один праздник — годовщина рождения прадеда Александра Сергеевича, Абрама Ганнибала.
“Выпьем, няня, где же кружка…” — эта фраза в праздники актуальна как никогда.
Каждый вечер на площадке перед пивными ларьками местные стихоплеты под рюмку рябиновой наливки читают односельчанам собственные произведения. Порой сами диву даются — откуда только берется поэтический дар у не шибко образованного мужика? Уверяют, что почва здесь благодатная для сочинительства.
Сказ о домике няни
На въезде в Кобрино, прямо у дороги, за покосившимся забором утопает в зелени крошечный бревенчатый домик. Историческую ценность этого жилья выдает лишь незаметная деревянная табличка на фасаде здания — “Здесь жила няня Пушкина Арина Родионовна”.
Прохожу внутрь. Общая площадь апартаментов не более 20 “квадратов”. Скромная неотапливаемая прихожая да гостиная с печкой — вот и все хозяйство крепостной крестьянки. Из старинных вещей — массивный дубовый стол со скамьей, прялка, детская люлька да самовар. На стене — алый сарафан. Именно такой, по мнению пушкиноведов, могла носить Арина Родионовна.
За 45 рублей местные экскурсоводы готовы поведать историю няни Пушкина.
— Эта сумка-торба принадлежала ей, — демонстрируют сотрудники музея тряпичный красно-белый мешок с деревянными ручками. — Также сохранилась и шкатулка Арины Родионовны с надписью “На черный день”. Туда старушка складывала свои сбережения. Эта вещица нашла приют в поместье Михайловское. Туристы бросают в нее деньги на поддержание музея.
Вопрос о потомках Арины Родионовны поставил собеседницу в тупик.
— Потомки няни живут в Питере, в Краснодаре, в Москве… Думаю, по всей России порядка сотни человек наберется, — утверждает женщина. — Здесь их осталось немного. И поверьте, о них не стоит писать…
По Гатчинскому району уже давно гуляют слухи, что самые горькие выпивохи на местности — это как раз потомки няньки поэта. Именно поэтому музейщики всячески избегают разговоров на щекотливую тему. А свидетельства того, что Арина Родионовна частенько составляла воспитаннику компанию за рюмкой горячительного, и подавно считают досужим вымыслом.
— Арина Родионовна могла пригубить рюмку-другую с Пушкиным. Но это не означает, что она была пропойцей! Так, однажды в дом к Александру Сергеевичу наведались его друзья с шампанским “Вдова Клико”. Исторические документы свидетельствуют, что няня действительно выпила с молодыми людьми, но не напилась же! — возмущается собеседница. — Также известно, что Арина Родионовна готовила наливку для Пушкина и “поставляла” воспитаннику крепостных девок для плотских утех. Дело происходило в Михайловском. Таким образом преданная няня просто скрашивала ссылку 27-летнего поэта.
Ходят слухи, что многие потомки Арины Родионовны продолжили дело своей предшественницы. Так, еще 20 лет назад несколько семей на Гатчине, состоящие в дальнем родстве с няней, занимались самогоноварением. В начале 90-х одна пара перебралась в Германию, где открыла собственную пивную лавку. Другая чета до сих пор трудится на крупнейшем винно-водочном заводе в столице.
Не сложилась лишь судьба Натальи Романовой. Безработная женщина — потомок Арины Родионовны по линии мужа — до сих пор влачит жалкое существование в селе Прибытково.
— Наташка никогда не сказывала, что является родственницей Арины Родионовны, — дружным гоготом встретили меня старожилы пушкинских мест на задворках винного магазина. — Она непростой человек. Если что не по ней, то и матом может обложить. За ней не заржавеет. Живет она с мужем, пьют они безбожно! Если встретите ее трезвой, считайте, повезло. А вообще, лучше езжайте в Суйду — минут пятнадцать отсюда, там этих потомков как грязи. Наша деревенька вся вымерла. Стариков здесь почти не осталось. Все участки давно выкупили горожане.
Пенсионерку Наталью Романову, в прошлом санитарного работника, мы отыскали на 3-й Поперечной улице. Худощавая приятная женщина среднего роста призналась, что ее заранее предупредили о моем визите. И, по всей видимости, наказали воздержаться от спиртного. Дабы не опозорить честное имя няни.
— Я сама никогда не изучала генеалогическое древо своей семьи, — начала разговор Романова. — О родстве с Ариной Родионовной узнала от местных пушкиноведов. Но я как-то не очень доверяю этим фактам. Думаю, мы всего-навсего однофамильцы родственников няни. Хотя мои родители действительно всю жизнь прожили по соседству с домиком, где жила Арина Родионовна. Та развалюха долгое время принадлежала местной учительнице Наталье Мерковой. Она частенько собирала детей в доме и за рубль травила сказки. С чего только она взяла, что в этой халупе жила няня поэта? Возможно, ей просто понадобилось отремонтировать свою ветхую хатку, а денег взять было неоткуда.
Как бы то ни было, а красивая легенда прижилась. Сельская администрация выделила женщине средства на реставрацию домика. Но статус музея помещение получило только после смерти хозяйки. До официального открытия учительница не дожила месяц.
— Интересно, неужели в этот музей еще кто-то ходит? — задается вопросом Романова. — Если вам скажут, что экспонаты — подлинные вещи Арины Родионовны, — не верьте. Всю утварь тащили сюда местные жители со своих чердаков. Большинство надеялись за раритетную рухлядь выручить хоть какие-то деньги. Их надежды не оправдались…
Дуб-то кончился!
Исторически родиной Арины Родионовны считается поселок Суйда. Два с половиной века назад Абрам Петрович Ганнибал, прадед Пушкина, выкупил эту деревню и 3000 крепостных душ. Он был так неравнодушен к крестьянкам, что появление в этих местах темнокожих кучерявых детей ни у кого не вызывало удивления. С тех пор половина жителей Суйды считают себя родственниками Пушкина. Другая половина не сомневается в своем родстве с Ариной Родионовной.
Самый известный в России потомок няни Пушкина Андрей Бурлаков проживает на окраине Суйды. Именно он в свое время организовал на этой земле музей Ганнибала и взялся за поиски пушкинской родни. Время, проведенное в архивах, не прошло даром. С его легкой руки как минимум треть жителей Суйды сегодня могут смело претендовать на родство с поэтом.
Я не застала Бурлакова на месте. Говорят, уехал во Францию. Возможно, знакомиться с потомками Дантеса. Но чтобы отыскать на селе пушкинскую родню, помощь проводника не потребовалась. С утра все местное население потянулось на кладбище в соседнее село Воскресенское. Нет, не подумайте дурного — просто праздник Святой Троицы.
Возле продовольственного магазина я окликнула влюбленную парочку. Слегка хмельные парень с девушкой брели в сторону речки.
— Ищете потомков? — узнав о цели моего визита, молодой человек заметно оживился и вытащил мобильный телефон. — Алло, Колян, здесь про тебя хотят написать! Ты ведь у нас Ганнибал? Давай подходи к воротам кладбища.
Колян оказался мужиком лет 35. При встрече протянул руку: “Николай Николаевич Николаев — потомок Ганнибала”.
— Всю жизнь крутил баранку “КамАЗа”. В школе ни одного стихотворения Пушкина не выучил. А пару лет назад наш краевед заявил мне, что я настоящий потомок прадеда Александра Сергеевича, — улыбается Николай. — Денег мне это известие не принесло, зато прославился. Теперь ко мне со всех близлежащих сел съезжаются начинающие поэты, показывают свои творения и на полном серьезе просят дать оценку их произведениям. А на каждый пушкинский праздник ко мне очередь за автографом выстраивается. Вообще, у меня еще два брата есть. Так вот один — вылитый Ганнибал! Мулатистый, волосы кучерявые, жесткие, как проволока. Он в Пыжме живет. Мы с ним несколько лет назад рассорились, так больше и не виделись… Зато у меня характер точно как у Ганнибала. Он ведь к девкам был неравнодушен. Ну и я страсть как люблю это дело. А коли серьезно, решил все-таки изучить историю нашего знаменитого рода. Стихи Пушкина думаю почитать. А то неловко как-то перед людьми… Вообще, жизнь у меня скучная, неинтересная, даже рассказать вам нечего. Может, сочините для меня какую-нибудь легенду? Я вам только спасибо скажу…
Кому точно не до легенд на селе, так это Вере Бритиковой, коменданту кладбища в селе Воскресенское. Ее, кстати, тоже недавно приписали к потомкам Арины Родионовны. Но это родство не вызвало восторга у пожилой женщины.
— Какая, к черту, няня? — рубит сплеча собеседница. — Вот ко мне недавно явились наши музейщики и ошарашили с порога — вы, мол, Вера Михайловна, приходитесь потомком Арины Родионовны. Говорят, что я даже внешне похожа на няню Пушкина и платочек так же, как она, ношу. Экскурсоводы думали мой портрет в музее выставить. Я не согласилась.
Бритикова приглашает меня в дом, что находится практически на территории сельского кладбища.
— Я уж много лет работаю на погосте. Здешняя пресса окрестила меня женщиной, которая живет на кладбище, — обижается Вера Михайловна. — Многие боятся покойников, а я всегда говорю — живых надо бояться. У меня ведь вся жизнь среди могил прошла. В 44-м году я вместе с братом хоронила наших и немецких солдат. Дело было зимой. Мы на лошадях подъезжали к полю, собирали убитых и везли в деревню. И тех и других опускали в братские могилы.
На счету моей собеседницы 2000 похороненных советских солдат. Столько же и немецких. Два раза в день Вера Михайловна совершает обход своего хозяйства. Каждый раз возлагает полевые цветы у памятника советским воинам.
— После войны мы нашим солдатам, похороненным в братской могиле, установили обелиск, — добавляет женщина. — А трупы немцев мы во время войны в одну воронку покидали и то место даже крестом не обозначили. До сих пор никто не знает, где лежат останки. Тут недавно приезжали какие-то люди, искали могилы. Но я не желаю, чтобы фашистам ставили памятник на русской земле. Поэтому умру, а эту тайну унесу с собой в могилу. Ну что вам еще рассказать? После войны поднимала колхоз. 15-летним ребенком целыми днями навоз на тачках возила. Так все детство и прошло в говне! Живу я небогато. Недавно слышала, что труженикам тыла обещали 500 рублей к пенсии прибавить. Но, видно, не доживу я до этих счастливых минут.
О войне Вера Бритикова готова рассказывать часами, а вот о своей дальней родственнице Арине Родионовне ей и вспомнить-то нечего.
— Кладбище я вам показывать не стану, вы ведь не за этим приехали. Лучше посетите наше Лукоморье. Это недалеко, в десяти минутах ходьбы отсюда, — советует женщина. — Там вам и знаменитый дуб зеленый, и скамья, где няня Пушкина сказки сказывала…
Подхожу к реке. На противоположном берегу — мужик с удочкой.
— Где здесь дуб, который у Лукоморья? — кричу рыбаку.
— Кончился дуб! — указывает он на обгоревший обрубок.
Подхожу ближе.
— К дереву не ходи, видишь, как борщевик разросся! Опасное растение. Дотронешься, получишь ожог, — предупреждает селянин. — Спрашиваешь, как сгорело дерево? Точно никто не знает. То ли по пьянке кто-то сжег — на нем же не было таблички, что он из сказки. По другой версии, местные мальчишки залезли в дупло и ради забавы разожгли там костер. Раньше сюда толпами туристов водили. За просмотр вроде деньги брали. А теперь в парке одно кресло Александра Сергеевича осталось. Облюбовали, правда, каменную лавку местные алкоголики — непризнанные гении. Как рюмку махнут, так давай на весь парк стихи собственные горланить. Помню, посетила это место заграничная делегация. Группу туристов привели к креслу. Глянули, а на нем голый мужик храпит. Потоптались граждане рядом, да и удалились восвояси. Вот тебе и весь сказ!
Горькая наследственность
Больше всего родственников няни Пушкина обосновалось в Одинцовском районе Московской области. По преданию, в селе Захарово жила дочь Арины Родионовны Мария Федоровна. Здесь же остались и четверо ее детей. Говорят, до недавнего времени в одном только Захарове насчитывалось порядка 50 потомков нянюшки поэта. Со временем многие перебрались в Москву. Не бросили родовое имение лишь три семьи.
— Самый прямой потомок Арины Родионовны — Сергей Колчин. Его дом расположен у ворот усадьбы Пушкина, — сообщили местные жители. — Сергей странный малый. По молодости загремел на нары, одно время жил за границей, девушек менял как перчатки, да и теперь, по слухам, никак от вредных привычек не избавится…
В 2000 году Сергей Колчин решил выяснить, действительно ли его семья состоит в родстве с Ариной Родионовной. Разослал запросы в ЗАГС, в архивы разные... Вскоре получил ответ от сотрудников государственного историко-литературного музея-заповедника А.С.Пушкина. “На основе изучения архивных данных были выявлены прямые потомки няни Пушкина, — отчитывались работники музея. — Среди самых близких потомков — Сергей Анатольевич Колчин, который является прапрапрапраправнуком няни Пушкина”.
Дом, где проживает Сергей, на лето сдается. Мы навестили его мать, Веру Филипповну, которая занимает скромную “двушку” в соседнем поселке Летний Отдых.
— Судьба у нашего рода незавидная, — начала разговор женщина. — Я 30 лет проработала сварщицей. Мой муж, прапрапраправнук Арины Родионовны, был начальником цеха на обувной фабрике. Он — инвалид детства, поэтому рано вышел на пенсию. И стал заниматься пошивом обуви на дому. Тогда и запил по-черному. Ведь к нему местные жители без бутылки не заходили. Супругу неудобно было отказывать землякам, а потом уж и сам не мог остановиться…
Когда-то у Веры Колчиной была счастливая семья. Муж и трое сыновей. Дом — полная чаша.
— Мы считались одной из самых зажиточных семей в поселке, — вспоминает собеседница. — Моя свекровь в свое время ухаживала за двумя состоятельными дамами. Этим женщинам принадлежала часть пушкинской усадьбы. Незадолго до смерти они решили выкупить всю землю и подарить парковую зону вместе с прудом моей свекрови. Но ее муж, фанатичный коммунист, отказался от щедрого дара. И усадьба перешла государству. А нашей семье те дамы выстроили дом прямо около ворот поместья. Добротная была хата. Сегодня от прежних хором не осталось и следа. Все разваливается, крыша протекает, а чинить не на что. Вот мы и вынуждены на лето сдавать халупу. Лет десять назад, когда денег не хватало даже на хлеб, мы продали всю скотину — коров, свиней, кур.
Первое несчастье обрушилось на семью Колчиных больше 15 лет назад. Тогда погиб 21-летний сын Веры Филипповны Василий. Потом посадили младшего Сергея. “Это по молодости случилось, мы уже давно забыли ту историю, поверьте, ничего серьезного там не было. Парня просто подставили…”
— Двенадцать лет назад скончался мой муж Анатолий, — продолжает женщина. — А через два года мы с сыном Сергеем похоронили его жену, которая разбилась в автокатастрофе. У меня на руках остался трехлетний внук.
С тех пор Сергей так и не женился. Три года жил во Франции, писал картины. Потом вернулся на родину.
— Последние три года мой Сереженька без работы сидит. А вы бы видели, какие он картины пишет! У него даже выставка в Москве проходила, — жалуется Колчина. — Правда, работы его не пользовались спросом. В итоге сын все раздарил знакомым.
Вера Филипповна показывает мне фотоальбом. Из сотни семейных карточек лишь одна, на которой запечатлены многочисленные потомки Арины Родионовны из Захарова.
— Несмотря на то что каждый год на пушкинский праздник мы собираемся вместе, отношений все равно не поддерживаем, — огорчается собеседница. — Ну какие мы родственники? Так, седьмая вода на киселе. Честно говоря, я даже имен этих потомков не помню…
На прощание Вера Филипповна дарит брошюрку стихов Сергея Колчина “Хватало всякого”.
— Возьмите несколько штук, может, подарите кому… — вздыхает она.
Уже по дороге в Москву я решила просмотреть книгу потомка няни Пушкина. Взгляд зацепился за строчки:
“…Если смерть ко мне раньше,
чем надо, придет,
не корите за пьяный при жизни полет…”
