Общение с врачом — дело малоприятное со всех сторон. Если только это не теледоктор, каковым уже несколько лет работает кардиохирург Яков БРАНД. Хочешь — следуй его советам, а не хочешь — болей на здоровье.
На экран Бранда привела случайность. Разговорчивого эскулапа приметили на съемках фильма про операцию на сердце Ельцину, в которой он участвовал, и пригласили вести передачу “Без рецепта”. О своей двойной жизни — телевизионной и врачебной — нам рассказал сам доктор.
— Когда начинали работать на телевидении, что вам, как человеку из другой сферы, показалось там необычным?
— Раздражало очень многое, в основном непунктуальность. Хотя есть поговорка: “На телевидении опоздать нельзя”, — все опаздывают. Но с моей группой таких проблем нет. Они идут навстречу моим капризам. Это даже капризами назвать нельзя: я действительно могу сниматься только по воскресеньям.
— Готовый продукт контролируете?
— В основном на предмет медицинских ляпов в комментариях, в сюжетах и т.д.
— Как-то вы говорили, что просите убирать из передачи “журналистские штучки-дрючки”. Что вы к этому относите?
— Скажем, персонификацию болезни: когда говорят о недуге и приводят в пример конкретного человека, который ею страдает или умер от нее. Ведь у него есть родственники, и им, может быть, неприятно слышать подобное.
— Иногда кажется: вас в передаче так много, что вы “забиваете” собеседника, не даете ему говорить.
— Не забиваю. Бывают гости, которым или трудно выразить свою мысль, или они говорят на своем “птичьем языке”, простым людям малопонятном. Я перевожу, поясняю. Поэтому иногда и кажется, что я говорю вместо гостя. Если же человек начинает шпарить заученными казенными фразам, не имеющими отношения к делу, не может выразить свою мысль или путается в своем предмете, то я с ним даже съемку прекращаю.
— Как телеведущего затянула ли вас светская жизнь?
— Понимаю, что как человек, занимающийся общественной работой, должен периодически светиться на каких-то мероприятиях. Делаю это нечасто.
Вообще не был готов к публичности этой профессии. Если бы работал просто телеведущим, то мне бы нравилось внимание окружающих. Но я ведь должен поддерживать имидж доктора и хирурга и поэтому не могу себе позволить нагуляться и упасть лицом в салат, как это может сделать какой-либо телевизионный персонаж. В принципе не могу вести себя так, как мне нравится, погулять от души. Хотя уже и не хочется. Лучше поспать. Как говорил один мой знакомый, 80-летний ловелас: “Я нахожусь в том возрасте, когда согласие женщины пугает больше, чем ее отказ”.
— Говорят, телевидение — это наркотик. Подсели?
— Я к наркомании не склонен, разве что курение. Но для меня и это не наркотик. Для меня настоящий наркотик — хирургия.
— Есть ли у вас в передаче тема, которую вы как-то выделяете?
— Меня обвиняют в том, что мои программы перенасыщены пассажами о сексе и алкоголе, про что бы ни шел разговор. Я так не считаю. Просто раз в нашей жизни эти темы присутствуют, то я пытаюсь шутить по этому поводу. Кто-то воспринимает это серьезно.
— О чем вы не будете рассказывать в передаче? Может, о каких-либо областях нетрадиционной медицины?
— Я пытался говорить и о нетрадиционной медицине, после чего занимающиеся этим люди ко мне не идут.
— Почему же?
— Так передачи заканчиваются. Я к нетрадиционной медицине отношусь крайне отрицательно, имея в виду целителей и шарлатанов. Но если мы говорим о китайской, индийской медицине — это все просто замечательно.
— Лекарство от всех хворей существует?
— Конечно. Любовь.
— Но ведь любовь тоже считают болезнью?
— Вообще старые врачи говорили, что двух серьезных болезней одновременно не бывает. Поэтому когда человек болеет любовью, все остальное не важно.
— Какой, по вашему мнению, самый большой миф о недугах?
— То, что можно убежать от инфаркта. Есть же миф, что нужно бегать, и тогда инфаркт тебя не настигнет. На самом деле бегать вредно. Это плохо влияет на весь организм: на суставы, на позвоночник, на сердце — если человек не обследован. Представляете, если кто-то 20 лет просидел на месте, то от бега он же и помереть может. И такие случаи известны. Прежде чем заниматься любыми физическими упражнениями, стоит пойти к доктору и обследоваться. И только после этого приступать к дозированным нагрузкам. Вообще полезно ходить и плавать.
— Сами как поддерживаете себя в спортивной форме?
— Периодически играю в теннис.
— Сейчас многие, как и вы, простужены. Чем собираетесь лечиться?
— На самом деле у меня нет особенного рецепта от простуды: мед, чай, лимон, малина. Хорошо полежать в тепле.
— Вы, смотрю, постельный режим не соблюдаете…
— К сожалению, не могу себе этого позволить. Будут выходные — отлежусь.
— Среди ваших пациентов были многие известные люди. Они более капризны, чем рядовые больные?
— По-разному. В основном, более дисциплинированны, поскольку понимают, что им нужно быстрее выздоравливать и возвращаться к работе. А вот люди искусства, актеры — это “короли Лиры”. Они страдают, хотят, чтоб их жалели.
— Жалеете?
— Честно? Не очень. Я этого не люблю. Больные должны хотеть выздоравливать. И жалеть их нужно до операции. Если же все прошло нормально, то пациенту нужно собраться и вставать на ноги. Но артисты, как люди эмоциональные, так боятся и переживают перед операцией, что у них быстро кончается адреналин и на выздоровление сил не остается.
— Когда ассистировали в операции Ельцину, чувствовали ли вы особую ответственность?
— Был определенный напряг, но это не имеет значения.
— Какие пациенты доставляют больше хлопот: которые жалуются по любому поводу или те, кто тянут до последнего?
— И те и другие крайне опасны — для себя, а не для меня. Люди, которые диссимулируют, то есть скрывают свою болезнь, — у них больше угрозы получить тяжелое или смертельное осложнение. С другой стороны, усиливающие свою болезнь люди могут перестараться. Думаешь: “А надо ли его оперировать, если он такой больной?”
— У вас в передаче бывали сюжеты про похудение. Сами наверняка пробовали какие-либо средства? Что помогло?
— Пластинки из морских водорослей и риса, которые надо запивать водой. Все это разбухало в животе, и есть не хотелось.
— А диеты?
— Диета только одна — Майи Плисецкой: “Жрать надо меньше”.
— Врач — семейная профессия, и вы пошли по стопам родителей. А ваш сын?
— А как вы думаете — заканчивает мединститут. Правда, специализацию еще не выбрал.
— Как жена переносит ваш сумасшедший график?
— Сейчас я разведен. Но был очень удобным мужем: меня никогда не было дома. Иногда появлялся — и сразу спать.
— Бывает ли, что в вас пациентки влюбляются? Ведь давно известно, что врачи — одна из самых располагающих к этому профессий.
(Над этим вопросом доктор серьезно призадумался.)
— У меня в основном пациентки такого возраста, что если они в меня влюбляются, то как мамы чаще всего.
— У вас в кабинете настоящий парад быков. Откуда взялась идея их собирать?
— Наверное, потому что я — Телец. Кто-то подарил одного быка, потом второго — и пошло. Теперь все дарят быков, а хотелось бы чего-нибудь нового. Может, сказать, что я коллекционирую автомобили?..
