“Теперь” наступило, когда Саша принес домой бумажку, где стоял их черно-белый диагноз: ВИЧ-инфекция. Когда весь мир разделился на “положительных” и “отрицательных”.
-О своем диагнозе я узнал в наркологическом центре: мы с Катей три года проторчали на игле, через которую в результате и заразились. Вся эта кутерьма с эпидемией только начиналась, и в этом центре я был самый первый, у кого нашли ВИЧ.
В один прекрасный день Сашка заметил, что врачи вдруг стали к нему особенно внимательны. Когда медсестра по утрам начала приносить ему завтрак в постель, он заволновался: “Я что, очень болен?!” И тогда они рассказали, в чем дело…
— Я был в шоке… Пока я кололся, мне было все равно — буду я жить или завтра сдохну. Но на лечении я заново родился… И вдруг после этого мне говорят: ты должен умереть!
Сашка отчетливо представил, что никогда не женится, не заведет детей — зачем плодить маленьких уродов? — и старости на завалинке у него тоже не будет. “Ну почему я?! Ведь я сильнее других, раз выбрался, смог завязать с наркотиками, — отчаянно искал он ответ. — А может, это все неспроста…”
Других “положительных” среди его знакомых не было, и Сашка тогда подумал, что он один-единственный такой на всю Россию. “Испытания посылают тем, кто способен что-то изменить. Без этого не было бы великих”, — от этих мыслей появилось приятное волнение. И он заспешил домой…
Катя не открыла дверь — она лежала как мумия, тупо уставившись в потолок. Не плакала, не разговаривала. Саша подошел к холодильнику и, хотя тот был пуст, жутко обрадовался: “Это жизнь! Ну и пусть никто не купил продуктов! Прогуляюсь сам!” Посмотрел на убитую горем подружку и неожиданно предложил:
— Пойдем сегодня на дискотеку — оторвемся!
Она поглядела на него как на больного.
Мир навалился на Сашу во всех своих деталях: “Каждый день я замечал что-то новое. Я понял, для чего избран: я должен помогать людям. Я нужен Катьке, маме и всем ВИЧ-инфицированным”.
Вскоре он выяснил, что в России он далеко не один с таким диагнозом и что есть целая куча разных организаций, которые оказывают “положительным” помощь. Дома он принялся составлять программу действий: зараженные ВИЧ должны были объединяться и дружить, занимаясь при этом каким-нибудь полезным делом. Получилось листов шесть. Отрепетировав речь перед зеркалом, Сашка отправился в один из центров.
Усатый дядечка усадил его в кресло, напоил чаем, внимательно выслушал и пообещал вскоре позвонить... Окрыленный первой удачей, Сашка стал колесить по Москве со своими предложениями.
— Я чувствовал, что делаю нужное дело, и был счастлив. Я рассказывал всем о своих целях и, как следствие, что инфицирован, но обожаю свой СПИД. После этого многие перестали со мной общаться и здороваться за руку…
Однажды Сашка ехал в такси на одну из встреч. Водитель завел задушевный разговор: “Как дела? Куда едем?” — “Да как вам сказать — по работе. Ну, это не совсем работа… В общем, у меня СПИД…” Мужик резко затормозил: “Выходи, парень, заразишь еще!” Сашке это было смешно: “Он живет без цели, развозит людей по улицам. Наверное, завидует…”
На улице он шел напролом и кричал: “А у меня СПИ-ИД! И значит, мы умрем!” Прохожие шарахались в стороны. Но Сашка чувствовал невероятную свободу. Ему хотелось, чтобы об этом знал весь мир.
Через пару месяцев такой публичной жизни Катя ушла жить к родителям, оставив на столе записку: “Мы должны отдохнуть друг от друга, ты очень изменился”.
У Сашки на завтра был назначен важный сейшн, поэтому он не расстроился: наконец-то ему обещали собрать несколько ребят с ВИЧ, чтобы обсудить его задумки.
— Я радовался до последнего. Небольшая комната наполнилась людьми до отказа: наркоманы, ВИЧ-инфицированные, общественные организации… — вспоминает он сейчас. — И вдруг я понял, что мне нечего им сказать: я не знал, как все сделать, с чего начать… Так стыдно мне не было еще никогда. Все мои планы были примерными — я понял, что это просто бред сумасшедшего!
Не помня себя от ужаса, он добрался до входной двери, нырнул на улицу и что есть сил побежал к метро.
* * *
— Для ВИЧ-инфицированного болезнь — как живое существо, и у каждого с ней — свои, особые отношения. Многие пытаются ее оправдать и создают для этого целые теории, — объясняет психолог Екатерина Вашукова, которая ведет тренинги для “положительных”. — Другие, напротив, обижаются на нее и на весь мир, становятся агрессивными к родным и близким, а кто-то впадает в детство. ВИЧ-инфицированный может даже разговаривать со своим недугом — злиться или признаваться ему в любви. Есть и те, кто считает, что СПИД — это дар божий, который помог им ценить каждый жизненный момент, они начинают проживать каждый день как последний. Такое надуманное “счастье” позволяет им не чувствовать ответственности, спрятаться от своего недуга. В любом случае все это — различные ипостаси одного и того же: неприятия смертельной болезни. А нужно научиться спокойно жить рядом с ней.
Заметив, что Кати нет дома, Саша наконец надумал ей позвонить:
— Ты куда ушла? Без меня ты не сможешь!
— Я с тобой больше не могу, — заплакала девушка. — Зачем ты всем говоришь, что мы… больные?!
— В этом нет ничего постыдного. Я должен помочь людям понять это…
— Тебе-то кто поможет?..
Сашка и сам не знал. После “краха” он уже несколько дней не колесил по Москве и не чувствовал в этом никакой острой необходимости. Но желание свершить что-нибудь великое еще оставалось.
На следующий день он порвал все фотографии из своего наркотического прошлого, выкинул пачку сигарет и решил: “Буду жить по-новому, в свое удовольствие, есть только фрукты, авось протяну дольше...” В тот же вечер Сашка отправился в ночной клуб и зажигал там до утра. Еще через месяц у него уже была куча новых клубных друзей, которые не знали о его прошлом ничего.
Никто из них не показывал на него пальцем. Никто ничего не знал. “А раз никто не знает — значит, я нормальный, как все!” — и эта мысль радовала его гораздо больше, чем сознание собственной исключительности.
Но вскоре в Катиной квартире опять раздался его звонок. Сашка звонил из приемного отделения инфекционной больницы: “Я уже начинаю болеть! Не оставляй меня в последние часы перед смертью...”
Оказалось, он нашел у себя прыщик и узрел в нем первый признак грядущей кончины. Испуганная Катя тут же к нему примчалась, но врачи объяснили, что до первых проявлений вируса им еще жить и жить.
— Между прочим, основная масса “положительных” приходит на прием в СПИД-центр именно со своими глюками: любая родинка или веснушка вызывает у них подозрение. Психологи даже выделяют это как отдельный этап на пути к приятию болезни, кризис, который помогает им преодолеть страх перед СПИДом. Следующий кризис наступит через несколько лет, когда начнут появляться уже реальные симптомы, но к тому времени все обычно уже смиряются со своим смертельным вирусом, — комментирует доктор Вашукова.
По пути к дому Сашу все еще трясло: “Врачи ошиблись… Или скрыли от нас. Чтобы не давать лекарства. Экономы проклятые! Думают: поскорей бы сдохли эти прокаженные и не заражали всех вокруг”.
Даже когда Катька умиротворенно засопела с ним под одним одеялом, Сашка не успокоился. Посмотрел на руку и представил, как в каждой его вене по крови плавают маленькие серые шарики. Мысленно он постарался отделить их от своего тела: спидоносный скелет вышел из него и молча сел на стул возле кровати.
— Урод! Шел бы ты… — Сашка заплакал и изо всех сил пихнул стул ногой.
И сразу почувствовал облегчение. Вскочив с кровати, он с ожесточением стал ломать стул на дрова. Прислушался к себе: нигде ничего не болело, он опять здоров и молод. “Ты что?!” — Катька проснулась и посмотрела на него испуганно. “Ничего, сорвался...” — а сам представил, что и у нее под кожей плавают гадкие шарики. Но к Катьке у него была только нежность: “Наверное, мы неспроста даны друг другу — такие”.
* * *
— На последней стадии перед тем, как окончательно ужиться с ВИЧ, человек вступает с болезнью в “торги”. И Саша ведет постоянный внутренний диалог: то смиряется с ней, то пытается ее оправдать. В конце концов он начнет относиться к ней спокойно. Попав в инфекционную больницу, он понимает, что все его теории были только заслонкой от одного самого главного страха — перед смертью. Хотя все мы смертны, и рано или поздно с этим сталкивается каждый из нас. Но обычные люди избавляются от этого страха на протяжении всей жизни — у ВИЧ-инфицированных этот процесс укладывается в год-два. Поэтому представления ВИЧ-инфицированных о жизни в этот момент мало совпадают с действительностью, — продолжает Вашукова.
Некоторые застревают на одной из стадий приятия болезни. Например, не могут выбраться из депрессии или из состояния лихорадочного счастья. Психологи на группах для ВИЧ-инфицированных, где я и познакомилась с Сашей и Катей, постоянно сталкиваются с такими проблемами. Там ВИЧ-инфицированные очень открыты: спокойно говорят о своей личной жизни и страхах. И о смерти. Их специально заставляют задумываться о том, как они относятся к своему СПИДу, чтобы преодолеть кризис.
Одна девушка ходила на группы для ВИЧ-инфицированных и утверждала, что уже давно выяснила отношения со своим недугом: она его... тоже любила. Почему — объяснить не могла, но во время тренингов проявлялись ее истинные чувства. Например, психолог раздавал собравшимся листочки и просил написать письмо СПИДу, или представить, что разговариваешь с вирусом как с человеком, или назвать ассоциации, которые он у них вызывает. Большинство начинало крыть и обвинять свою болезнь на чем свет стоит. И “влюбленная” в вирус пациентка вела себя так же. Под конец у нее началась истерика: она призналась, что ее бросил парень, как только узнал про СПИД, и следующему она уже говорить о вирусе не собирается...
Кстати, “положительные” очень боятся одиночества. Если страх перерастает в манию, то человек может превратиться в так называемого ВИЧ-террориста: специально заражает партнера, чтобы привязать к себе возлюбленного. Он может оправдывать это для себя тем, что “делится счастьем”. “Но чаще “положительные” стараются держаться ближе друг к другу и создают даже более крепкие семьи, чем “отрицательные”.
Сашка наконец-то успокоился и начал жить. Нашел работу, перестал разглядывать под лупой каждый свой прыщ — в общем, стал как все. И Катя даже подумывает, не завести ли им ребенка. Говорят, современная медицина дошла до того, что родители с ВИЧ могут иметь вполне здоровых детей. А к тому времени, когда у них появятся первые признаки СПИДа, может быть, врачи научатся его лечить...
