Эту кровавую трагедию наверняка помнят многие наши читатели. “МК” писал о ней 9 февраля в заметке “Отелло из 11 “Б”. 16-летний парень, якобы не нашедший отклика на свои романтические чувства у одноклассницы, несколько раз ударил “возлюбленную” ножом, убил ее мать и искалечил бабушку. Все ждали справедливого наказания. Но вместо колонии убийца отправится в больницу со смягченным режимом. Вчера Московский городской суд вынес определение по делу Игоря Ошарина. Подростка, который устроил бойню в квартире девочки, признали невменяемым.
В своем решении суд опирался на акт комплексной психолого-психиатрической экспертизы института имени Сербского. Авторитет знаменитого института довлел над судьей Бондаревым настолько, что тот ни разу не поставил результаты экспертизы под сомнение. Отказав адвокатам потерпевших в допросе независимого специалиста, судья грубо нарушил УПК. Также он отклонил два ходатайства о проведении повторной экспертизы. Суд определил: “Освободить Ошарина от уголовной ответственности и назначить принудительное лечение в стационаре специализированного типа”. Это значит, что ближайшее время убийца проведет в больнице со всеми удобствами, без военизированной охраны. В соответствии с инструкцией Минздрава в течение года Ошарина переосвидетельствуют. И есть вероятность, что спустя всего несколько месяцев его признают здоровым. В этом случае убийца выйдет на свободу и вернется домой, в тот самый двор, где живет его бывшая одноклассница Катя Салыч, чью мать он хладнокровно убил.
У представителей потерпевшей стороны сразу появились сомнения в объективности результатов исследования Ошарина. Но судья и прокурор неустанно, по десятку раз за заседание, восхваляли институт им. Сербского: “Такая репутация! Да как можно сомневаться!” Однако даже столь авторитетный институт не застрахован от ошибок. Им посвящена целая книга бывшего сотрудника института им. Сербского профессора Шуйского, которая так и называется “Диагностические ошибки в судебно-медицинской практике”. И очень часто причиной ошибок является непрофессионализм и необъективность некоторых сотрудников института.
В суде допрашивали заместителя директора ГНЦССП имени Сербского Евгения Макушкина, представлявшего группу экспертов, которые исследовали Ошарина. Уже с первого вопроса адвокатов г-н Макушкин начал путаться. С диагнозом Ошарина, правда, минут через 20 разобрался: юношеская шизофрения. Гораздо сложнее оказалось объяснить, почему в “Международной классификации болезней” (“МКБ”), которая принята Минздравом РФ к обязательному применению, такого диагноза попросту нет. Эксперт рассказал про “совершенно неоднозначное отношение к “МКБ” и о том, что “существуют традиции отечественной психиатрии, которые несколько шире”. Этим утверждением г-н Макушкин напомнил недалекие времена, когда “традиции” были настолько широкими, что всякого неудобного системе можно было признать шизофреником. Страшно слышать такие вещи из уст заместителя директора государственного института, для которого “Международная классификация болезней” — закон. Однако г-н Макушкин вовремя опомнился и попросил эту свою реплику в протокол не заносить. Затем, сославшись на автора Личко, с перепугу подвел диагноз сразу аж под две рубрики “МКБ”: параноидальная и гебефреническая шизофрения (для постановки этого диагноза, согласно “МКБ”, необходимо наблюдение за больным в течение двух-трех месяцев, а Ошарина исследовали менее 30 дней). И опять прокол: в книге Личко “Шизофрения у подростков” юношеская шизофрения соотносится только с одной рубрикой “МКБ”. Когда ему указали на неточность, эксперт заявил: “Использование двух рубрик в акте экспертизы казалось неуместным”. Что именно “казалось”, эксперт объяснить не смог. На многие поставленные вопросы эксперт отвечал расплывчато и сомневаясь. Зато суд ни в чем не сомневался, сказано “невменяемый” — значит, невменяемый.
Так что вопрос, чем болен Ошарин и болен ли, остался без ответа. Диагноз, указанный в акте экспертизы, не подлежит классификации, а диагнозы, приведенные экспертом на заседании, не выдерживают критики.
Даже если согласиться с г-ном Макушкиным, что Ошарин страдает злокачественной юношеской шизофренией, то в любом справочнике по психиатрии сказано, что лечение этой болезни невозможно и в лучшем случае при интенсивной терапии приводит к стабилизации состояния больного. Однако и здесь мнение эксперта Макушкина несколько отличается от общепринятых норм. “Больной лечения в стационаре не проходил” и “его состояние незначительно улучшилось”, заявляет человек, защитивший месяц назад докторскую диссертацию! Также Макушкин утверждает, что “такие формы (гебефреническая и параноидальная) неплохо лечатся”. Интересно, описал ли г-н Макушкин в своей диссертации это “гениальное” открытие? До настоящего времени злокачественная юношеская шизофрения была неизлечима. В доказательство поставленного диагноза эксперт сообщил, что Ошарин был “несдержан, подвержен чужому влиянию, выкрикивал с места на уроке, позволял себе иронические реплики в адрес одноклассников, увлекался компьютерами и потусторонним миром Интернета”. Похоже, для г-на Макушкина не только Интернет, но и психиатрия — “потусторонний мир”. Если перечисленное им — признаки патологии, то у нас добрая половина всех подростков — шизофреники. “Дело не в том, какие симптомы, дело в том, чем страдает”, — яркий образчик “логики” эксперта Макушкина.
Признав подростка невменяемым, суд выпускает на свободу хищного зверя. Не дай бог Ошарину еще в кого-нибудь влюбиться...
Сторона потерпевших решением суда не удовлетворена. Сейчас адвокаты готовят кассационную жалобу в Верховный суд РФ, а “МК” продолжит следить за судьбой “Отелло из 11 “Б”.
