А мы молока не видали пока...

  — Ну просто беда с этими газетами, — жаловался мне старый приятель Борька Переборов. — Объявлений — тьма! Хошь, купи машину, дачу, самолет. Хошь — собаку и удава. Да хоть бабу с массажем — пожалуйста. А вот чтобы корову купить — ни одного объявления. Что, в России с коровами плохо стало?
     — А чего ты вдруг о коровах-то заговорил? — спросил его.
     — Надоел мегаполис — столица пяти морей. Переезжаю в деревню. Покупаю корову и буду книгу писать, — решительно заявил друг Борька, прибивая к новой пристройке к бане табличку “Хлев”...
    
     Дом из старых, но еще крепких бревен в районе Домодедовского аэропорта остался вместе с 12 сотками земли от бабки. Печка не дымила и грела исправно. В бане тоже была каменка, и хитрый Борька умудрился пристроить небольшое помещение для будущей коровы так, что и оно обогревалось. Теперь дело за малым — корова.
     — Прикинь, какую ты хочешь-то? — спрашивал Борьку.
     — Откуда я знаю, у меня Тимирязевки за спиной нет. Вот ты и узнай, какая буренка лучше. Чтоб жрала поменьше, а молока побольше.
     — Корову купить? — переспросил заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия области Владимир Бушляков. — Не проблема. В племенных хозяйствах можно купить. К примеру, в Ступинском районе джерсейская порода. Коровки маленькие, корма надо поменьше, чем, скажем, черно-пестрой и голштинской, а молока дает много, и какого!.. * * *      Так и порешили с Борисом — едем в Ступино покупать телку джерсейской породы. В администрации района мы узнали, что есть они в племенных хозяйствах “Малино” и “Городище”. Поехали куда поближе, взяв в проводники главного зоотехника районного управления сельского хозяйства Софью Ларичеву. Тут же в машине, пока мчались среди зеленеющих полей и перелесков, прослушали небольшую лекцию о том, что взрослые коровы джерсейской породы весят 450—500 килограммов. А черно-пестрые — все 700. Соответственно, корма в день буренке необходимо в десять раз меньше, чем ее вес.
     — Самое ценное у джерсеек, — просвещала нас Софья Владимировна, — молоко. У обыкновенной, черно-пестрой, жирность до 3,7 процента, а у джерсейской — до шести! Соответственно и содержание белка — 3,2 и 4. В общем, экономически она более выгодна.
     — Ах! Ах! — взмахивал от восторга руками Борис, у которого уже насчитывается трое внуков.
     У дирекции ЗАО “Городище” нас поджидал его директор. Поздоровались, познакомились. Сразу видно, Петр Титоренко — человек от земли. Знает все и вся и про коров, и про надои, и про силос. Ну, в общем, настоящий хозяин. Крепкий, загорелый, с обветренным лицом (в кабинете сидит очень мало). И, конечно, проблемы, проблемы, которые выплеснулись у него спонтанно.
     — Сам должен понимать, — зло говорил Титоренко, когда мы на “газоне” мчались на пастбище посмотреть “красных коров” — так называют джерсеек. — Солярка стоит семь рублей литр, а молоко принимают по 4,5—6 рублей. Это же где такое видано! Платили в апреле 40 копеек за киловатт энергии, а сейчас семьдесят! Крутимся...
     Силос, надои, цены на солярку. Скучно. Но есть люди, верящие в свое дело и в свою правду. Титоренко показывал мне ближние пастбища (теперь стадо не надо гонять за много километров), засеянные в этом году, и глаза его лучились. Такие глаза я уже видел много лет назад, когда русский корабел Юрий Макаров, директор Черноморского судостроительного завода в Николаеве, показывал мне построенный настоящий авианосец “Тбилиси” (ныне “Адмирал Кузнецов”). Эти люди похожи друг на друга уверенностью в своих силах, убежденностью.
     “Газик” мчится по зеленому ровному пастбищу прямо к стаду. И замирает в метре от буренок. Те в медленном темпе обступают машину и старательно обнюхивают ее, словно она солью намазана. В основном все черно-пестрые огромные коровы, причем действительно все потянут больше, чем на полтонны.
     — А вот и красная идет, — показывает Титоренко.
     Джерсейка действительно уступает по размерам черно-пестрым, да и рога у нее длинные, острые, как у бойца. А масть — чистая медь.
     — Чего-то она больно худая, — шепчет мне на ухо Борис. — Кости вон выпирают.
     — Ты же не тушенку производить будешь, — говорю я. — Зато на вымя, на вымя посмотри. Вот это размерчик!
     — Внушаить, — соглашается он. * * *      Вообще-то джерсейская порода предполагает более южные края и обилие белковых кормов — клевера, бобовых разных там. И попытки создать племенное стадо в Подмосковье ведут историю с 50-х годов. Бывали моменты, когда скот погибал, не приживался. А вот теперь энтузиасты-профессионалы в Ступинском и Ленинском районах возрождают эту породу. Честно говоря, Петр Титоренко сделал для нас исключение. Телочек-джерсеек он пока не продает. Самому надо. Но уверен — в Подмосковье и в хозяйствах, и в частном секторе их будет много. Еле уломали его уступить нам Машку.
     — Вон берите бычка Борьку, тоже джерсейской породы.
     — Бери быка, тем более тезка твой, — советовал я другу. Но он ни в какую.
     — Телку хочу! — повторял он.
     Титоренко племенное стадо свое собирает уже два года. В основном черно-пестрые с помесью голштинно-фризской. Потому как быки хорошие — голштинцы. Надои — до шести тысяч килограммов. Двенадцать буренок всего джерсейской породы. Уже есть и четыре малыша.
     — Короче, — говорит Борис, — почем живой товар?
     — Бычок — 40 рублей за килограмм живого веса, — рассказывает Петр. — Телочка — 100 рублей. Нетель — 400.
     — Что значит “нетель”? — уточняем мы.
     — Ну, беременная, значит, — терпеливо объясняет для “городских дураков” Титоренко.
     Борис пишет заявление: “Директору ЗАО... от... Прошу продать за наличный расчет 3-месячную телку... По стоимости 100 рублей за килограмм живого веса...”
     Телочка Машка просто прелесть — цвета палево-золотистого, прямо олененок. Вокруг глаз — выразительные темные кружочки, словно умело наложенный макияж. На весах потянула 90 кг. Итого — 9 тысяч деревянных. Главный зоотехник “Городища” Рена Невмятуллина выписывает ветеринарное свидетельство — здоровое животное, прививки сделаны, анализы тоже. Кроме этого Борис получает именную карточку, где указана все родословная вплоть до прабабушек Машки.
     — Гарантия — месяц. Если не понравится, можно обменять, — говорит Рена Сергеевна. И дает уже рекомендации: комбикорм не забудь, соль, минеральные добавки, глютеновый корм, молочком подпои на первое время. На одной траве не удержишь...
     Борис старательно записывает все в блокнот. “Комбикорм — 3 рубля килограмм. Обогащенный микроэлементами — 4,30 руб. И бормочет про себя вслух: “Во влетел!”
     — Петр Иванович, — тихо спрашивает он, — а если не стремиться к высоким надоям. Ну, дает 10 литров в день, и хватит. Чего ее мучить!
     — Ты тогда лучше бы козу завел, — отвечает Титоренко. — Хороший хозяин, если два ведра молока корова не дает, ее держать не будет. Зато и творог и сметана свои. А там и соседи придут — продай молочка...
     — Куда они денутся. Конечно, придут, — говорит Борис. И добавляет: — Молока пока не предвидится. А навоза хватит всем. И то хорошо...
     Все. Документы на руках. Машка лижет мою руку. Ощущение, что кто-то гладит кожу наждачной бумагой. С транспортом договорились, комбикорм на первое время купили. Полный порядок.
     — Триста шестьдесят пять дней в году, — считаю я, — помножить на 50 кг травы в день. Получается восемнадцать с половиной тонн. Плюс 18 рублей в день на комбикорм — 6.500.
     — Чего ты там считаешь? — спрашивает Борис.
     — Сколько взрослой корове корма надо, — отвечаю. — Летом, конечно, трава на пастбище. А зимой сено — тонной не отделаешься. Его заготовить надо. А чтоб накосить, вставать надо в четыре. Потом просушить и соскирдовать. Вот я и думаю: когда же ты книжку писать собираешься? Времени не хватит.
     — Ничего, — говорит Борис. — Покос механизируем, жену и детей подключим. Голодной не останется. А книгу? Долгими зимними вечерами. Ну, поедем домой, Эллочка, — говорит Борис.
     — Какая Эллочка? Она же Мария, — удивляюсь я.
     — Чайник! Она вырастет и будет ярко-красной, медной, как волосы у Эллочки-людоедки из “12 стульев”. Сечешь? Поехали...