Спецзаказ для спецназа

     “(Морозов): — Я приехал к Котику... Там... Так и так. У тебя в жизни куча проблем... Короче, мужики подогнали денежек немножко.
     (Супруга): — За красивые глазки?
     — Да... Самое главное то, что они мне дали немножко денег. Чтобы у меня в жизни все было хорошо.
     — И где они?
     — Я их оставил в сейфе. Мне страшно их сюда нести. Пятьдесят тысяч долларов.
     — ... Они тебя купить хотят. Заранее толкают.
     — Дело в том, что они меня практически купили. Заранее, с потрохами. Ну, такая работа. Все равно рано или поздно надо будет отрабатывать.
     — И как ты собираешься отрабатывать?
     — Я не знаю. Когда я задал вопрос, сегодня мужикам сказал: “Ставьте задачи”. (...)
     — Какие задачи, Володя? Ты же завязал!”

     “Котик” — это Константин Мирзаянц. Бывший сослуживец и заместитель Владимира Морозова, сейчас сидящий рядом с ним на скамье подсудимых. В 96-м году он, в отличие от Морозова, уже ушел из особого отряда и занимался бизнесом.
     На допросе следователь поинтересовался у Мирзаянца: о чем идет речь в приведенном фрагменте?
     Ответ был таков: “Я лично дал Морозову 50 000 долларов на подразделение, и, насколько я понял, большая часть денег до военнослужащих подразделения не дошла, поскольку считаю, что Морозов ими распорядился по собственному усмотрению”.
     Неплохая прибавка к жалованью командира особого отряда спецназа. И — прекрасное свидетельство его “бескорыстия”. Что до отрабатывания полученных денег — остается лишь догадываться, как оно могло происходить...

     “(Морозов): — (...) Скорцени, Максим, Никодимыч...
     (Супруга): — Они тоже как волки, сами по себе.
     М. — Саныч, Мурзилка, Татарин... Кто из них все-таки патриот и кто в какую дудку дует? Вот это вот непонятно.
     С. — Все будет нормально, главное нам быть вместе. Вместе мы победим, правда?
     М. — Попробовать, может, перевалить их всех по одному? Как они мне надоели!
     С — Пока не поздно, да? Мне кажется, стоит одного завалить, то все засуетятся.
     М. — А там четверо всего. Они дятлы.
     С. — А вдруг они не виноваты?
     М. — Да и хрен с ними. Они кучу невиновных людей на тот свет отправили. Наверное, невиновных, я так думаю. По крайней мере мне так кажется. Просто так, по приколу, отправили.
     С. — Ну, не по приколу, наверное.
     М: — Не знаю, мне так кажется, прикол. Можно было всего этого избежать (...).
     С: — Ну а ты сам собираешься что делать?
     М: — Поприкалываться так же, как они. Чего бы и нет? Они же считают, что они боги, они могут перечеркнуть кого угодно... (...) Они дураки! Придурки вообще! (...) Сволочи они!
     Из всех жертв, которые были, была только одна, которая действительно заслуживала внимания (...) что его действительно нужно было уничтожить, потому что он просто так убил кучу людей...”

     “Максим” — такой позывной глава разведотдела штаба ВДВ Павел Поповских использовал в Чечне. “Скорцени” — “псевдоним” г-на Прокопенко, заместителя Поповских. “Мурзилка” — еще одна из кличек Константина Мирзаянца.
     “Стая единомышленников” — по-другому отношения в этом кругу охарактеризовать трудно...

     “(Морозов): — Я могу в принципе завтра-послезавтра дать согласие и на неделе иметь порядка двухсот тысяч долларов. Но я их должен отработать. Извини, а там противник совсем другой. Там бронированный, тяжелый, с кучей людей. В принципе нет ни одного человека, которого нельзя было бы достать. Даже президента можно достать при желании. Я раньше думал.
     (Супруга): — Маловато денег за такого бронированного.
     (Морозов): — Двести? Это только одна контора за него двести платит...”

     На допросе по поводу этой записи в среду Владимир Морозов был лаконичен — мол, он говорил с женой о некоем “спецмероприятии”. Но ни за одно официальное спецмероприятие даже очень опытному командиру особого отряда спецназа ВДВ “разные конторы” не заплатят двести тысяч долларов.
     Кто он — “бронированный, тяжелый противник с кучей людей”?
     Вопрос тоже остался без внятного ответа. Есть лишь предположения, от которых мороз идет по коже.

     “(Морозов): — Слишком много людей на тот свет отправили, которые вообще к преступлению отношения не имели. (...) Не хочу брать на халяву грех на душу. Я согласен работать бесплатно во имя людей, а не дерьма... которое к власти рвется. Это мне для чего? Надо разобраться во всем этом. Хотя бы для того, чтобы никто не страдал на халяву так. Этот корреспондент... Вопросы решить по-другому, полюбовно. Эти козлы захотели именно так. Пацан погиб, семья страдает... Кто-то дорого заплатил, наверное.
     (Супруга): — Может, он действительно делал что-то не так.
     М: — Он делал так, как понимал, как ему совесть позволяла.
     С: — Совесть — понятие относительное.
     М: — Мальчишку... действительно ни за что”.

     В суде Владимир Морозов заявил, что “корреспондент” и “мальчишка” — это Дмитрий Холодов. Но никаких конкретных обстоятельств дела он, Морозов, в виду не имел — говорил о неизвестных ему убийцах Димы.
     А защитники посчитали этот фрагмент “прослушки” доказательством невиновности своего подопечного — ведь Морозов жалеет журналиста.
     Но фрагмент не вырвешь из контекста. А контекст с фрагментом вместе кто-то мог бы прочесть и так: “кучу невиновных людей отправили на тот свет” “Скорцени”, “Максим”, “Никодимыч” и прочие. За убийство Холодова некто, наверное, дорого заплатил. Но Морозов сработал бесплатно, “на халяву” — к тому же во имя “дерьма, которое рвется к власти.” А ведь можно было полюбовно решить вопросы — тем более что “мальчишку действительно ни за что”...
     Как “перевести” прямую речь Морозова — решит суд, оценивая доказательства.
     Но одно показание бывшего командира особого отряда спецназа в “переводе” явно не нуждается. Еще в начале процесса Владимир Морозов четко и ясно заявил: не было случая, когда бы он не выполнил приказа своих начальников...