— Не так! Не сбудется ваше желание. — Солидный дяденька доверчиво прислушивается к увещеваниям мужчины без определенного места жительства. Дядя Коля — хранитель народной мудрости и наставник туристов.
А мудрость такова: попроси о чем-нибудь сокровенном ангела, сидящего на маковке часовни Иверской Божьей Матери, а когда загадаешь желание — кидай монетку через левое плечо… Но счастье тебе будет, лишь когда кто-нибудь эту монету подберет.
Место действия — нулевой километр у Воскресенских ворот.
Что счастье неминуемо, господин понимает тут же. К его денежке тянутся руки со всех сторон света. С севера мчится бабушка в розовом пальто, с запада — беспризорник Юрка, с юга — пропитая мужская физиономия, а с востока уже и сам “наставник” дядя Коля поспешает.
Стороны света здесь четко разделены и внятно подписаны по кругу, каждый “ловец” блюдет свою долю. А вот шальные деньги как раз все время летят то на северо-восток, то на юго-запад — не разберешь. В результате беспризорник с пьянчужкой в борьбе валятся на землю.
— Тут иногда все кучей за копейку дерутся. Грех ведь — святое место. Я им советую: подрались — храм рядом, пойдите покайтесь, пока не поздно. Сам так делаю с тех пор, как из тюрьмы вышел, — проповедует дядя Коля.
В Бога он уверовал в местах не столь отдаленных, где пробыл 21 год, сам не местный, и, по его словам, именно здесь обретается множество заблудших душ, “честных людей, которым после тюрьмы некуда податься, а воровать не хочется”. Однако и этот мир не без мошенников: “Есть тут один: днем — по километру носится, всех опережает, а вечером влезает в солдатскую форму и в инвалидную коляску садится. Ноги подожмет, будто на войне оторвало… Тьфу! Целое состояние, наверно, уже заработал”.
Тем временем дерущихся разнимает парень небольшого роста.
— Этот все время тут ошивается, — недовольствует старушка, которая собирает здесь небольшую прибавку к пенсии, — следит, чтобы мальцов не обижали. А они сами кого хошь прибьют…
Юра — единственный и неповторимый соцработник нулевого километра — представляет общественную правозащитную организацию. Он следит за тем, чтобы беспризорникам на разных точках Москвы, насколько это возможно, спокойно жилось. С ребятами дружит, и они ему вроде бы доверяют.
“Прийти-то сюда просто, а вот удержаться — нет”, — он объясняет, что с малолетками здесь вообще разговор особый. На себя работать они не могут, кто-нибудь из взрослых обязательно берет их под свою “опеку”, то есть часть денег идет в карман покровителю.
— Повелся сюда ходить один мужик — всех детей знает, все высматривал, кого бы с собой увести. Я им говорю: “Вы, если что плохое он будет вам предлагать, мне скажите”. А они его защищать: “Он ничего плохого нам не делает”. Один мальчик потом так и пропал куда-то...
В драке побеждает молодость. Пьянчужка плюется и щурится сквозь подбитый глаз.
“Поди покайся”, — как ни в чем не бывало наставляет дядя Коля беспризорника и прячет добытый рубль в карман. И маленький Юрка послушно направляется к храму.
“Вместе живут, вместе собирают, а рубля жалко...” — ворчит побитый и косится на дядю Колю.
А тот и впрямь живет с Юрой, как отец с сыном, в будке два на два метра недалеко от Курского вокзала. У них весь заработок попадает в общий котел. Бизнес очень зависит от выбранного времени:
— В выходные здесь за час можно до 100 рублей зашибать. Так что по субботам у нас праздник, — рассказывает дядя Коля, — мы курицу покупаем.
Есть в этом деле и сезонная специфика: зимой нулевой километр заносит снегом, и у прохожих напрочь отпадает желание метать монеты по сугробам. “Однажды я постарался, поработал тут лопатой — в милицию забрали. Сказали, мол, хочешь легкой наживы, сиди в камере. И 25 рублей отняли”, — жалуется дядя Коля. Сейчас же километр как раз расцвел от посетителей.
Вообще милиция беспокоит редко: “Попросят иногда на пиво”. Гораздо больше местную компанию волнуют другие личности: у нулевого километра, оказывается, есть своя мафия…
— Они думают, что здесь рынок, — это аборигены о группке “молодых людей шпанинского вида”, которые якобы держат в страхе всю Манежку, — придут и требуют процент. Мы упрашиваем: “Что вы, ребята, место святое, что подобрал — то и твое”. А они — кулаком в глаз…
В полдень подошел прилично одетый парень с огромными наушниками во всю голову. Присутствующие сбились в кучку на “севере”, а молодой человек важно вышагивал вдоль и поперек всего нуля.
“Не, какой мафиози? Этот на днях с Беларуси приехал, понял, как денег добыть, и свои правила тут диктует, — вздыхает бабушка. — Он еще пока с местными не встречался, а то мигом бы присмирел”. Парень нагло грабастал себе все рубли, оставляя присутствующим только “десятюнчики”. Боясь связываться, компания потихоньку разбрелась на другие заработки.
К вечеру подтянулась парочка мужиков — тоже выходцев из тюрьмы, они и поведали корреспонденту “МК”, где еще лежат халявные деньги. Самым вожделенным для всех бродяг и побирушек является Лобное место (“Там валяются тыщи”), но оно уж слишком охраняется — сразу в милицию забирают. Проворством здесь отличаются беспризорники: они берут Лобное место штурмом, сметают, что успели, и убегают в сторону Василия Блаженного. Летом должны включиться фонтаны, из них большие монетки будут доставать магнитом на веревочке и специальными сачками.
А самый таинственный для работников километра — Царь-колокол. Ведь он находится на территории кремлевского музея. Местные уверены, что асфальт под ним усеян банкнотами, но попадают они “куда надо”: “Их там Путин лопатой гребет”.
