Народный артист РСФСР, лауреат всевозможных премий, солист Большого театра, профессор консерватории имени Чайковского, киноактер, успешный бизнесмен. Среди его друзей были легендарные Муслим Магомаев, Виктор Ильченко, Роман Карцев, Владимир Меньшов. Долгая дружба связывает его с Владимиром Винокуром.
15 декабря Александру Ворошило исполняется 80 лет.
– Александр Степанович, мы с вами встречаемся второй раз. Редко, но юбилейно. Раньше – в канун 75-летия, сегодня – накануне нового юбилея. Хочу спросить про уходящий год. Каким он был для вас?
– Для меня он счастливый, потому что удалось дожить до 80-ти. Бог дал мне жизнь такой продолжительности, которую я даже не мог предположить. Серьезно, не мог. Меня не миновал ковид, и я чудом выжил. Уже был на «выходе», и вдруг ситуация перевернулась. И я вот сижу перед вами, разговариваю. Еще запомнилась нынешняя осень – настоящая классическая. Тепло, желтые листья. Красота!
– Вашу профессиональную жизнь можно условно разделить на три этапа. Певческая карьера, Большой театр, производство колбасы и административная работа.
– Все так. Только свой колбасный период определил бы несколько иначе – «Спасайся, кто как может!». И это после благополучной жизни, потрясающе интересной, увлекательной в Большом театре. Зал вставал и аплодировал, когда я пел.
– Потеря голоса стала для вас трагедией?
– Да, личной трагедией. Но сейчас это чувство где-то на периферии сознания. Что охать-ахать? Значит, так надо было. Я же не удивлялся, что в свое время был награжден голосом. И не просто голосом, а голосом Большого театра.
– Вы уже порядка 18 лет возглавляете концертный зал в Барвихе. Примерно столько же лет пели в Большом театре. Кардинально несопоставимые ситуации.
– Но до Барвихи я работал исполнительным директором Большого театра, генеральным директором Дома музыки. Без владельцев концертного зала было бы невозможно построить то, что сегодня имеем. Они были генераторами идей и идеологами этой культурной площадки. Хотя сюда пришел уже с определенным административным опытом, поднять этот концертный зал с нулевого цикла было бы невозможно без их поддержки. Мы единомышленники, что, конечно, облегчало решение многих задач. Работа очень интересная: когда ты начинаешь, ничего не было, и вдруг что-то происходит, и на месте поля вырастает концертный зал.
– За эти годы у вас выступили сотни исполнителей, коллективов, многие из которых безо всякой натяжки звезды мирового уровня – Дмитрий Хворостовский, Ванесса Мэй, Хулио Иглесиас, Демис Руссос. Список можно продолжать до бесконечности Кто из них произвел на вас наибольшее впечатление?
– Для меня особая фигура – Том Джонс. Понимаю, что невозможно, но очень хотел бы послушать Элвиса Пресли. Одна из моих любимых групп «Битлз». Как видите, я привязан не только к оперной музыке.
– Среди этих звезд нашлось бы место певцу Александру Ворошило?
– Думаю, что если бы был в той форме, которую считал для себя лучшей, вполне мог бы привлечь какой-то интерес, и нашлись бы слушатели. Здесь особый зал из-за публики.
– Я вас понял. Вернемся к вашей творческой жизни, в которой отдельной строкой стоит кино. Наиболее известные фильмы с вашим участием – «Ширли-мырли» и «Зависть богов» Владимира Меньшова. Какой счастливый случай свел вас с Меньшовым?
– Это одна из множества моих историй. Был где-то 1992 год. Звонит Володя Винокур и предлагает поехать в ресторан где-то около Лужников. Там нас ждала компания, в которой был и Володя Меньшов, с которым до этого я не был знаком. Я умел хорошо рассказывать всякие смешные истории про Большой театр, например. И по просьбе Винокура что-то тогда рассказал. Посмеялись. На следующий день Володя Меньшов ко мне приехал. Говорит, что хочет снять фильм и предложил мне роль Кроликова. Я ответил, что могу сам в себе разочароваться, если не справлюсь. История как бы затихла, но началась наша дружба. Прошло время, и как-то ночью звонит Меньшов: «Саня, ты не представляешь, я сейчас с авиационного трапа снимаю Красную площадь. Тут есть такой персонаж Козьма, я еще до конца не понимаю, кто он. Но ты должен быть в картине». В итоге это вылилось в достаточно большую роль.
– Заработали на съемках?
– Это еще одна история. Приходит ко мне директор фильма. Говорит, ты понимаешь, денег нету. А я как раз дом строю. Дошел до окон, и деньги кончились. Директор вспоминает, что у них есть потрясающие окна из сосны. Договорились.
– Кто сегодня в кругу ваших близких людей?
– Да, я потерял много друзей. Муслим Магомаев, Витя Ильченко и Рома Карцев, нет Володи Меньшова. Сегодня круг близких людей – моя семья. Жена, с которой мы вместе 53 года, дочь, внуки. Внуку уже 25 лет. Внучке в марте следующего года исполнится 18.
– Понимаю, что звучит как штамп. И все-таки – строите планы на будущее?
– Осязаемое будущее – мои внуки. Я их обожаю. Мне очень любопытно, как у них сложится жизнь. Очень важно для меня, во всяком случае, сейчас, как они обо мне будут помнить, вспоминать. Я абсолютно не прошу на свою любовь той же взаимности. Дескать, как я люблю, так пусть и меня любят. Ерунда. Так и не бывает, и не должно быть. Но в своей любви вижу потрясающее любопытство, как оно будет у внуков? Как там я буду? Память – штука изменчивая. Как песок, который быстро очень смывает вода… Планы? Я живу. Занимаюсь делом. Никто и ничто меня не заставляет. Само получается, потому что, понимаешь, без дела я не могу.
