— Игорь Борисович, сильно ли отразится затяжная жара на будущем урожае? Она ведь пришла в Россию как раз в период созревания растений.
— Страна у нас большая, с разными климатическими зонами. Если в Крыму из-за проливных дождей в середине июля были остановлены все сельхозработы, а на Урале и в Поволжье из-за засухи, то в средней Сибири и на Кубани успешно продолжалась молотьба хлеба. Без урожая не останемся.
На юге страны зерновые уже убраны, в Ростовской области, в Ставропольском и Краснодарском краях результаты очень хорошие. Сейчас там занимаются уборкой овощей и плодов. Поволжье и некоторые регионы подсушило, но это обычное явление.
— Сколько будет стоить пшеница, а значит, и хлеб в конце года? Вопрос, как вы понимаете, для нас не праздный.
— Давайте, сначала все уберем. Урожай не тот, что на полях, а тот, что в закромах, — отсортированный и готовый к продаже.
Недавно был на Ставрополье, они пока ничего не собираются продавать. Все заложили в хранилища и ждут хорошей цены.
— Какие сельхозкультуры в первую очередь двигают вперед аграрную Россию?
— Конечно, зерновые. Если брать по рангу — пшеница, ячмень, рожь, кукуруза, рапс, соя. То, что нужно для производства хлеба и кондитерских изделий, а также для кормления скота. Это драйвер, мотор сегодняшнего села.
— Как в нынешнем году государство поддерживает село?
— Как известно, поддержки много не бывает. Но в целом эту помощь можно назвать удовлетворительной. Существенный минус — деньги, субсидии на места приходят с большим опозданием. Из Москвы в регионы они отправляются в срок, а вот до производителей часто доходят к шапочному разбору. По разным причинам, не только из-за коррупционных схем, как можно сразу предположить.
В соответствии с последними нормативами в регионах не успевают оформить документы на целевое использование трансфертов. Они у нас с каждым годом ужесточаются, чиновников на местах уже не хватает, чтобы обработать документы, в процесс вовлечены и региональные заксобрания. Как правило, к началу посевной на счета производителей поступает только около 40% средств.
— Есть ли скидка на ГСМ для крестьян в период посевной и уборочной? Эта тема ежегодно у нас всплывает, когда, как говорится, «на охоту собираться — собак кормить».
— Льготные цены на горючее для села были во времена Советского Союза. Хотя они существовали и существуют во всей Европе — не знаю, как на Украине и в Белоруссии. Более того, на Западе они действуют круглогодично, независимо от этапов полевых работ.
Чтобы не было спекуляции, топливо для фермеров там окрашивается в другой цвет.
Люди везде одинаковые, кто-то хочет сделать маленький бизнес на разнице в цене. Продать горожанину дороже, чем купил, но дешевле, чем на официальной АЗС. Маржу себе в карман.
Однако если тамошние гаишники вскроют махинацию, владельца «Фольксвагена» или «Мерседеса» ждет жесткий штраф, вплоть до изъятия автомобиля.
В России этого нет. Наоборот, как только начинается посевная, цены на солярку тут же ползут вверх. Попытки пойти навстречу крестьянам постоянно предпринимаются, но нефтяники, видимо, сильнее правительства.
— Вот вы хвалите результаты и темпы уборочной страды на юге России. А кто работает в полях: мигранты или заключенные? Судя по всему, дефицит рабочей силы в АПК очень серьезный.
— В южных регионах завершается уборка зерновых, а сезонные рабочие требуются на картошку и овощи. Если это Нечерноземье или Центральные черноземные регионы, где нет рабочей силы, там добровольные помощники нужны.
А от Махачкалы до Ставрополья хватает местных ресурсов. Там у губернаторов четкая установка: привлекать местных жителей. Там уже закончен сбор персиков, абрикосов, сейчас собирают яблоки и сливы. На юге заложены суперинтенсивные сады, великолепные яблоки! Раньше такие видел только за границей, теперь они растут и в России.
— Вопрос от читателя: сегодня зеленый свет дан крупным агрохолдингам. Что крестьянин со своим маленьким хозяйством может им противопоставить, как конкурировать?
— У нас должна быть налажена производственная кооперация. Такого закона в России до сих пор нет, о нем последние 30 лет только говорят. Хотя в Европе эта система работает больше двух веков. Дальше потребительских кооперативов у нас мысль не движется, правда, и они тоже развалены.
В чем смысл производственной кооперации? Чтобы гарантированно попасть на рынок и иметь от реализации товара стабильный доход, мелкому производителю нужно производить крупные партии продуктов. Допустим, не пучок редиски в день, а «КамАЗ» редиски. Значит, ему нужно договориться и объединяться с такими же мелкими крестьянскими хозяйствами. Они должны решить: какой один сорт сажать, какой калибр товара должен быть, какова единая технология выращивания.
Это должна быть крупная товарная партия — одна к одной, как говорится, пушинка к пушинке, перышко к перышку. Психологически на такой шаг решиться сложно — с чего вдруг на своей земле я должен делать то, что мне укажут? Но так работает весь мир. Например, в крупную американскую компанию по производству сливочного масла входят десятки тысяч мелких фермерских хозяйств. Это прямо такой гигантский колхоз. Все они собственники своих средств производства, но работают по общему правилу: доят коров одной породы, кормят их одинаковыми кормами. Продажей не занимаются, продукция продается централизованно под одним общим брендом.
Если вы не готовы подчиняться таким правилам, будете стоять на рынке со своим пучком редиски, и ни о какой коммерческой выгоде вашего бизнес-проекта речи быть не может. Сожрут вас акулы капитализма.
— Ярмарки выходного дня в Москве — дело, конечно, хорошее. Но почему там большинство импортных овощей? Где отечественные помидоры с юга России?
— Эта проблема тянется еще со времен СССР. И ее никак не могут решить, есть определенные трудности с логистикой, доставкой. Например, продукция из Астрахани в Москву: там прекрасные томаты, есть и прямой речной маршрут по Волге-матушке прямо в Белокаменную. Но в согласование, составление расписания грузоперевозок вовлечена куча разных ведомств: речной флот, Минсельхоз, Минторг…
Так астраханские помидоры большей частью и остаются там, на берегах Волги, а мы потребляем турецкие или азербайджанские.
Если хотите ощутить натуральный вкус, лучше всего езжайте туда, заодно посмотрите, как живет местное население. Это гастрономический туризм, который очень развит на Западе.
— Идея не очень заманчивая — поехать на пароходе в Астрахань, чтобы купить пару килограммов настоящих помидоров к салату. А так, чтобы все это было в Москве — натуральное и по доступным ценам, — не получается?
— Раньше в Подмосковье в 50-километровой зоне были колхозы и совхозы, очень передовые хозяйства, если не лучше, то и не хуже западных производств. Подмосковье по праву считалось огородом столицы, свежие продукты в город поступали прямо с грядки.
Сейчас этих хозяйств нет, вот и приходится везти из разных регионов или разных стран.
Пока ничего лучшего не придумано.
— Часто появляется информация о том, что некоторые западные компании продвигают в продажу продукты ГМО. Эта «мода» может нас захватить?
— Как известно, на протяжении многих тысячелетий Россию не раз пытались захватывать. Но захватчиков мы всегда провожали до дому. Что касается ГМО… По законодательству у нас в растениеводстве и животноводстве введен запрет на производство генномодифицированных организмов. Научные эксперименты ставить и проводить можно, а пускать в торговлю такую продукцию запрещено.
По той причине, что тема недостаточно изучена. Сегодня всем понятно, что уши на спине от ГМО не растут, но есть гипотеза, что существует перекрестный перенос генов. Что это такое? Если вы кормите корову ГМО-соей, гены от этого молока могут передаться человеку. А что будет дальше с человеком, наука пока не знает. Может, он превратится, как братец Иванушка, в козленка.
Это, повторяю, гипотеза. Но пока полной ясности нет.
Если хотите знать мое мнение по этому вопросу, то я считаю, что генная инженерия способна сделать прорыв в производстве всех сельхозпродуктов. Однако тему необходимо досконально изучить, чтобы в ней не оставалось «белых пятен».
— Почему у нас так растут цены на продукты? Взять обычную картошку… Ведь за ней даже ухаживать не надо! Посадил один клубень — выросло 10. Но цены на нее!..
— За картошкой, как и за остальными культурами, нужно ухаживать! Пропалывать, окучивать, собирать колорадского жука, хранить после уборки — все это трудоемкие и недешевые работы.
Урожай «второго хлеба» начинается с посадки семян. Если брать бабушкины семена, то в этих клубнях 138 болезней. Нужен качественный материал, который мы, к сожалению, покупаем за границей: в Германии, во Франции или в Голландии. Это элита, и она, разумеется, очень дорогая.
Так же и по многим другим овощам.
В такой ситуации они изначально не могут не дорожать в условиях слабого рубля. Добавим сюда пресловутую борьбу с административными мерами.
Все началось в прошлом ковидном году. В мае, в карантин, на Кубани закапывали землянику, которая была готова к отправке в Москву. Дороги, границы были заблокированы для проезда. Хотя эти же овощи какими-то окольными путями появлялись на московских прилавках из-за границы.
Отечественные производители понесли колоссальные убытки.
Примерно такая же история произошла и с морковкой, другими овощами.
Чтобы цены не росли, нужны экономические методы. Например, государству можно было бы сбросить ввозные пошлины на семена, обнулить их. Или даже вовсе спонсировать покупателей семенного материала — чтобы посеяли и посадили больше.
— Отечественное семеноводство развалено. Как допустили и почему за 30 лет реформ его даже и не пытаемся восстановить? Пару лет назад этот вопрос четко и грозно ставила перед аграриями Валентина Матвиенко. Да воз и ныне там.
— Американские селекционеры с каждого килограмма проданного на семена зерна получают определенный бонус. Потому эти люди работают на конечный результат, и они далеко не бедные. Наши селекционеры — люди государственные, независимо от эффективности своей работы получают зарплату, ну и иногда еще и премии.
Скажем прямо, это бедные люди, у которых один костюм на все случаи жизни.
Сегодня это уже пожилые специалисты, в почтенном возрасте. Есть такой очень известный и уважаемый в России селекционер Баграт Исменович Сандухадзе из НИИ сельского хозяйства Нечерноземной зоны в Подмосковье. Его сорта пшеницы и ржи в свое время полностью закрыли проблему продовольственной пшеницы для Нечерноземья. Он сделал то, что не сумели ни цари, ни большевики, ни демократы.
И у этого же института в «нулевые» годы изъяли земли для нашей «силиконовой долины» — Сколково.
— Чисто российский подход к делу. Американцы свою «силиконовую долину» закладывали где-то в пустыне, чтобы ее оживить и заселить, а мы все концентрируем в столице. Какие уж тут аграрные приоритеты?
— Ну так вот, сегодня Баграту Исменовичу уже далеко за 80 лет, у него практически нет учеников, которые могли бы продолжить его работу. Ученики смотрят на этот костюм, который у учителя на все случаи жизни, и думают: «Так жить нельзя! Зачем это мне?»
Вот разница в подходе к селекционной работе в России и на Западе.
Для начала нужно навести порядок в нашей селекционной деятельности, а уже потом и в семеноводстве.
— На днях наши политики заговорили о принятии какой-то программы по возрождению села, которое, как известно, опустынивается. Она поможет остановить отток населения? Все-таки появится государственная программа…
— На моей памяти это не первый такой документ. Подобные программы с начала перестройки пишут чуть ли не каждый год, их накопилось уже очень много. Но ни одна из них не остановила отток населения из сельской местности.
На заре горбачевской перестройки реализации таких программ мешало то обстоятельство, что у крестьян не было никакой собственности, кроме избы, косы и лопаты. Потом в собственность что-то разрешили брать, но законы, оформляющие ее юридическим порядком, сильно запаздывали. А село тем временем ветшало и приходило в упадок. Вот и думает крестьянин, проживший в своей деревне лет 50–60… Во что превратилась его малая родина? Школа закрылась, детсад закрылся, клуб заколочен досками, больницу оставили только в райцентре. Какой смысл обитать в деревне? О таком ли будущем для своих детей он мечтал? Бежать отсюда надо!
Так и бегут. Я знаю много цифр на этот счет, у нас тысячи деревень исчезают за год. Не остается даже почтовых индексов и адресов.
Последняя программа «Устойчивого развития сельских территорий» была принята в России два года назад. С намерением создать в деревне скоростной Интернет, открыть сельские амбулатории, построить школы и дороги… Но в тот же год ее финансирование сократили на 80%! Что можно построить на оставшиеся 20%? По финансированию на одного жителя села приходилось что-то около 160 рублей.
По части перспектив для российской деревни я пессимист, поводов к оптимизму просто не вижу.
— С учетом проблем для села скажите прямо: есть ли у россиян смысл заниматься сельским хозяйством? Переезжать из города в деревню с семьей, начинать с первого колышка… Что посоветуете?
— По правде говоря, если у вас нет опыта и раньше вы никогда не занимались растениеводством или животноводством, то лучше, наверное, не рисковать и не экспериментировать. Но если сохранились какие-то теплые воспоминания из детства и если каждую ночь снится вам деревня, то попытка не пытка. Я знаю немало горожан, которые уехали «поднимать целину», и у них все получилось, сегодня они преуспевающие бизнесмены.
Такому «первопроходцу» я бы посоветовал подготовить хороший, реальный бизнес-план, просчитать все нюансы. Я бы, например, рекомендовал завести стадо коз с фермой и делать козий сыр. Еще лучше — закупить овец молочной породы и тоже делать сыр, это сегодня очень востребовано. Но еще лучше и еще востребованнее — сыр из ослиного молока. В России всего одна такая ферма. Такого целебного продукта нет на рынке, успех гарантирован.
— Ваш прогноз по ценам на продукты на конец нынешнего — начало будущего года?
— Я не оракул, гадать не буду. Цены пляшут от чиновничьего вмешательства в рыночные отношения. Как только их пытаются регулировать, они сразу начинают ползти вверх. Производители зажимают, придерживают товар «до лучших времен» и подстегивают продовольственную инфляцию.
Но подорожание не выгодно никому: ни горожанам, ни крестьянам. Кто будет покупать продукты по высоким ценам?
Стимулировать производство нужно экономическими методами. Ведь чем больше товара на прилавке, тем ниже цена.
